Расстрел царскими войсками верноподданической демонстрации в Санкт-Петербурге 9 января 1905 года всколыхнул общественное мнение на Западе. И, что гораздо хуже, отразился на котировках российских ценных бумаг.
Первый секретарь посольства России в Брюсселе надворный советник П. С. Боткин в письме 25 января уверял, что газеты подняли шум про расстрел потому, что ими владеют банкиры и евреи, которые тем самым влияют на фондовую биржу, работая на обрушение курса российских акций: «За время недавних волнений наши фонды потерпели колебания от 10 до 12 франков на каждую акцию».
Такие курсовые колебания подорвали доверие к российским ценным бумагам у их держателей, и они начали их скидывать, раскручивая тем самым спираль снижения стоимости. Это затрудняло размещение новых облигаций, а царское правительство крайне нуждалось в деньгах. Немного остановил падение манифест Николая IIот 17 октября 1905 года, обещавший подданным разные свободы и народное представительство, но эффект продержался недолго. Уже месяц спустя посол России во Франции, действительный тайный советник А. И. Нелидов писал в столицу Российской империи о плачевном состоянии дел: «Быстро поднявшиеся после манифеста 17 октября курсы наших бумаг стали понемногу падать, и в последние дни дело дошло почти до паники. Особенно тревожным представляется то обстоятельство, что падение курса наших бумаг было до сих пор последствием спекулятивных продаж, имевших целью биржевую игру на понижение. При настоящих обстоятельствах, появляющиеся на бирже все в большем количестве наши ценности продаются их владельцами, постепенно теряющими доверие в прочность финансового положения России. Крестьянское движение, разорение богатых помещичьих имений с заводами, прекращение работ на фабриках, приостановка вывоза за границу, — всё это должно неизбежно повлиять на экономический строй государства и отразиться на смете значительным дефицитом. А рядом с этим выезжающие за границу и проживающие вне отечества русские, не получая доходов со своих имений, обязаны продавать находящиеся в их владении ценные бумаги, что способствует уплыву золота из России и обесцениванию наших государственных фондов, не говоря уже об акциях частных предприятий».
Нелидов уверял, что дела могут пойти ещё хуже, так как французы напуганы возможным государственным переворотом, но не хотят в это верить, ведь тогда разорятся держатели российских бумаг на 8 миллиардов. И это нужно использовать в свою пользу, переломив «медвежий» тренд. Грубо говоря, посол предлагал широкую PR-кампанию по разъяснению, что российское императорское правительство сделало всё для уплаты процентов по ценным бумагам и погашения облигаций и нет таких затруднений, с которыми бы оно не справилось. Но этого сделано не было. Возможно, не хватило опыта в связах с общественностью, а, скорее всего, на фоне продолжавшихся волнений в России попросту было не до спокойного сна французских держателей наших ценных бумаг.
Найти оценку общих финансовых потерь России от падения курсовой стоимости её бумаг в связи с событиями 1905 года, не удалось.
Константин Барановский