Я живу в квартире вдвоём с чёрной курицей. У меня давление. У курицы - бронхит. Или что-то ещё за куриная беда. Я плохо слушала сестру. Просто посадила курицу в кошачью переноску, взяла бутылку с лекарством. И мы поехали в Москву. Курица пьёт витамины и антибиотики. Я пью Лазап. Курица тихо возится в коробке с опилками. Ей уже лучше.
Я смотрю в окно. Мне скучно и грустно. На улице самая плохая для фотографа погода. Она ни о чём. Ни снег, ни дождь, ни зима. Я хочу лето, малину и лилий. Хочу улететь в Сингапур с красным зонтом. Или с моей любимой курицей, чёрной с маленьким гребешком. У нас уже есть Швейк хромая, Белое пёрышко самая дерзкая. Будет Москвичка. Если пройдёт бронхит.
В ютубе странная тётка с красивыми руками и гнусавым голосом лепит уродские вазоны из цемента и пенопластовой крошки. Что-то щебечет на испанском. Я смотрю взглядом диагноста, достаточно ли у неё чокнутый вид. Чтоб подписаться на канал. И слепить фонтан из дряни и щепок. Но пока не решаюсь. Итак знакомые думают что я не дружу с головой. Зато я дружу с чёрной курой.
Она, в утешение, снесла мне большое 72 грамма яйцо. Я послала сестре фото куры, яйца, себя с курой. Мы счастливы. Как писал Высоцкий: - Пошли мне, Господь, второго, что вытянет петь со мной. Желаю всем солнца, любимого дела и хороших людей. Разделяющих ваши взгляды. Мне написали, что я ошиблась. Что стихи, которые я цитирую, написал Андрей Вознесенский. И это так. Сняла с полки Вознесенского. А потом - Гумилёва. А сейчас читаю Ночной полёт Сент-Экзюпери. Над Кордильерами вновь бушует гроза. Маленький патагонский почтовый самолёт летит во тьме через стихию. Я знаю чем кончится эта история. Но опять надеюсь на счастливый конец.