Хосе Ортега-и-Гассет, анализируя современное ему общество, отмечал, что человек массы обходится без морали, ибо всякая мораль в своей основе – чувство подчинения чему-то, сознание долга и служения. Психологический рисунок человека массы – беспрепятственный рост жизненных запросов, безудержная экспансия собственной натуры и врожденная неблагодарность.
Забавно, что люди в России, именуемые элитой и прогрессивной общественностью, которые, обличая отсталый, податливый пропаганде и низменным потребностям народ, а себя ощущая если и не сверхчеловеками Ф. Ницше, то наверняка расправившими плечи атлантами Айн Рэнд, – эти элитарии и прогрессоры, вместе с Ортегой-и-Гассетом возмущенные феноменом массового общества, не видят и не слышат, что он писал не столько о заблудшем народе, сколько о них.
Общество не потому утрачивает органическую упорядоченность, высокие цели и импульс к развитию, что в нем преобладают стереотипы толпы. Общество – массовое, потому что его элита – ненастоящая.
Элита возможна только в иерархии (кто-то выше, кто-то ниже), а иерархия невозможна без служения. Отказ российской элиты быть национальной, подчинив свои жизненные стратегии служению, – это ее самоликвидация.
Этимология элиты – служба за привилегии. Нет службы, нет привилегий, нет элиты.
В сетевом дискурсе иерархии противостоит ризома Ж. Делеза и Ф. Гваттари – корневая система без начала, конца и стержневого принципа (идентификация постмодернистского искусства) как метафора номадологического общества (нелинейные антииерархические связи вместо бинарных оппозиций и внешней движущей силы). Для (гуманистического) мышления и бытия ризома, однако, возникла на некотором цивилизационном уровне из иллюзии, что историческая данность – всего лишь калькирующая осевая структура, всё могло быть, есть и будет иначе, и «автор» для этого не требуется, «субъект» умер. Хотя ризома и «не боится» разрывов и тупиков, продолжая формироваться индивидом и общностью из любого места, по любой линии, если поместить сочинителей этого концепта или элитариев-туристов, граждан мира, в позицию с нарушенными логистическими цепочками, то из беспринципной ризомы, наверное, уже к завтраку вылупится племенной строй с иерархической дубиной в руках у погонялы.
Бегство постмодерна от ненавистного государства, которое есть (существует), в бесконечное означивание, которое вне онтологии, закономерно простирается к внезапно наглядной либеральной нетерпимости. Для здравого же (с относительностями и Абсолютом, – метамодерн?) восприятия демократия не противоречит иерархии и авторитаризму.
У нас модное философствование ощерилось в том числе симулякром элиты, чьи взоры и деньги, прирастающие здесь, устремлены в чужие земли, не её усилиями освоенные и облагороженные. И раньше, до идейного новояза, наши элиты время от времени отрицали для себя сословные повинности: непотизм и взяточничество, имитация народности и патриотическая демагогия. Иван Грозный и Петр I запугивали и терзали привилегированных оппонентов, однако осознание своей иерархической миссии покинуло их наследников, и за это они жестоко поплатились. Внимательный к истории Сталин, уличив Грозного в ошибке, де не все боярские роды вырезал, из-за чего Смута и приключилась, расправлялся с партийными боярами целенаправленно и планомерно, – и теперь поведенческая модель временщиков, избранная высшими чиновниками и крупным бизнесом, обнаруживает, наверное, предчувствие ими неминуемых и сложных событий. Иерархия, слабеющая вследствие их показной службы, рано или поздно обратится за преданными слугами к молчаливому народу, и боярам с дворянами снова не поздоровится.
Это порочная традиция – необязательная. Топор и плаха имеют значение для самих персоналий. Для преуспевания общества и государства имеет значение мораль, хотя бы и зачатая страхом и жадностью, осознаваемая как долг приложить к управленческой деятельности свои лучшие качества и таланты.
Впервые опубликовано в Telegram-канале «Новый Век».
Книга «Государство-образующая идея России» на сайте издательства.