Недавно, с большим удовольствием посмотрела спектакль «Нюрнбергский вальс» во МХАТе им. Горького. О нем и хотела рассказать, поделиться эмоциями и впечатлениями.
В этом спектакле, лично для меня, пожалуй, что и впервые вообще, ощущался дух Автора – Александра Звягинцева. Он любит поднимать масштабные темы. Имеет смелость говорить о них, способен обдумывать, пропускать через себя и на ладонях, протягивать зрителям.
На сцене была создана красивая картинка. Сценография в этом спектакле на уровне, следует отдать должное. Со светом неплохая работа, где надо – высвечено, что надо – спрятано.
Главные герои – советский офицер, герой войны, разведчик Денис Славин (Анатолий Руденко) и «белая» княжна, эмигрантка живущая во Франции, княгиня Гагарина (Лиза Арзамасова). Центральной темой идет любовь. На фоне Нюрнбергского процесса.
Здесь поднята тема: людей из разных миров (красные и белые), «такие разные русские», общая история и не общая страна. На фоне Нюрнбергского процесса.
Распахан пласт разных взглядов на Вторую Мировую. Вагнер и Гитлер. Противостояние культур и наций. И, наверное, по задумке режиссера, каждый из героев должен был представлять определенную группу людей. Но, на мой взгляд, здесь и был первый «затык». Арзамасова не княгиня, а Руденко не офицер. И уж совсем несоветский. Они были просто влюбленной парой. Любовь, ребята обыграли хорошо. Я бы сказала, что эта тема им привычна и потому она вышла искрящейся. Реплики, подача любовных сцен вызывала в зале смешки. Не смех, именно смешки. Одобряющие. И в этом была заслуга Лизы. Свою героиню она сделала девочкой. Рассуждающей наивно об искусстве, призывающей не ставить знак равенства между Вагнером и Адольфом с его последователями. Мысль проста, ясна, подана просто и от того, мимо. Наивная девочка, наивно рассуждающая о войне, о нехватке пирожных и великой музыке.
Но вот здесь, «подкачал» Руденко. Если бы его персонаж был таким, каким и был задуман, он бы огранил болтовню Лизы. Девичью трескотню. А так, его персонаж увлечен любовью, оставляя в стороне свою советскую историю и стать. Ее нет вообще. Проговариваются важные фразы, типа: «такое ощущение, что у нас было две войны. Там – битва за Сталинград, блокада Ленинграда, а здесь – нехватка круассан». Да-да, фразы есть, наполнения нет. Как-то сказано все мимолетно, мимоходом, мимо…
Мы видим лишь красивую луну, мостик, влюбленную пару. О том, что речь идет о Войне (пишу это слово с большой буквы не от безграмотности, а подчеркивая то великое событие, что человечество сотворило) нам рассказывают на суде. На скамье сидит ряд приближенных Адольфа, которые в ходе процесса, переобуваются, включают амнезию и рассказывают сказки о том, что ничего они не знали, ведать не ведали и вообще… белые и пушистые. Выделялись игрой Геринг (Станислав Курач), Риббентроп (Владимир Халтурин), Кальтенбруннер (Сергей Галкин). Достоверные персонажи, с продуманной стратегией, поведением, игрой. Но опять-таки, в первом акте было их мало, а вот розовой, цвета платья главной героини любви, много.
В антракте я чувствовала разочарование. Бум-бам-бабах и все мимо. История сильная, тема очень важная, но то, что режиссер – женщина, видно. Пардоньте. Но этот женский взгляд на вещи, сделанный акцент совсем не на тех вещах, что нужны для восприятия целостной картины мира, это присутствует. Понятное дело, что она хотела любовь поставить перед и после войны. Но уж как-то патоки много. Явный с ней перебор.
Во втором акте история была рассказана иначе. Нюрнбергский процесс вышел на первый план. А вместе с ним и другие истории, другие актеры.
Образ советского офицера хорошо отобразил главный обвинитель от СССР Роман Андреевич Руденко (Максим Дахненко). Роль у него не большая, но лично по моему восприятию, она превосходила роль главного героя. В коротких репликах персонажа было все: война, страна, присяга и воинская служба, характер. Так же, отлично сыграл Фридрих Паулюс (Олег Цветанович). На сцене он появился внезапно, ненадолго, но очень ярко. Цветанович и Дахненко выполнили ту роль, которую должны были выполнить главные герои (ну, помимо любовных историй на актеров ведь было возложено еще несколько смысловых пластов). Текста мало (пара Цветанович-Дахненко играли минут 5), силы, харизмы, смысла и истории было много. Вот они-то, как раз, оттенили игру подсудимых. Пазл сошелся и все заиграло нужным цветом.
Была отлично рассказана история Марией Соболевой-Тюссо, свидетель на процессе (Лариса Голубина). Монолог яркий. Именно она и олицетворила, как страдания женщин на войне, так страдания узников концлагеря вообще. Картинкой обыграно хорошо. Не сногсшибательно, но приемлемо. Я бы сказала – ожидаемо.
Позволю себе отвлечься. В спектакле «Андрюша», посвященному Андрею Миронову, монолог о его жизни произносил Спартак Мишулин. О, господи, ребята! Какой это был силы монолог! Какая была подача. И эти, укутанные в черные балахоны фигуры, окружающие сцену. У меня даже волосы на голове «зашевелились» от произведенного эффекта. Прошло лет 15 после того спектакля, если не больше, а я до сих пор с восторгом вспоминаю те сильнейшие чувства. И те горящие огнем глаза Спартака Мишулина!!!
Здесь было просто: она шла по центру сцены, рассказывала историю, из-за ее спины выходили люди (олицетворяющие узников) проходили до середины сцены и падали в яму (олицетворяющую могилу). Которая затем подсветилась красным цветом и дымкой. Хорошо, ага, ок, норм – вот так это воспринимается. Эту сцену вывезла Голубина. Историю через себя она пропустила, рассказывала с дрожью. Я не заплакала, хотя спазмы горло душили.
Тут ведь еще сложность для актеров в том, что тема Великой Отечественной войны для нашей страны (Слава Господу!) не пустой звук. Мы о ней знаем, читали, видели, переживали. У каждого свое отношение к этой теме, куча своих мыслей, чувств и эмоций. И актерам, чтобы задеть чувства зрителей, нужно перерасти себя. Нужно найти такой нерв, задевая который, мы – зрители, получили бы порцию невыносимой боли. И она была дана. В предфинале. При вынесении приговора: «невиновен, оправдан, 10 лет, 20 лет…». О, да! Это то новое и сильное, для чего я – зритель, пришла в театр…
Арзамасова во втором акте раскрыла свою героиню. Девочка прозрела, что-то для себя поняла. Лиза хорошо сыграла сцену разлуки. С надрывом, с чувством. Хорошо расставался и Руденко.
Финалом вновь дали патоку. Герои расстались, но у них будет дите. Ну ок. Как по мне, то факт, что выступавшая перед трибуналом героиня Голубиной сошла с ума (от собственных воспоминаний) было сильнее, чем беременность героини Арзамасовой. Но режиссер и тут сделала уклон: «короче, Мария Соболева-Тюссо сошла с ума, но вот Гагарина-то беременна, прикиньте?! Вы только представьте: он уехал, она осталась, но беременна! И будет ждать его, наверное, как так-то, вот это любовь! Типа, новая жизнь после войны, ну вы поняли!»
Пару лет назад, смотрела оперу «Фрида и Диего» в театре Покровского. Музыка – какофония. Спектакль сильно спорный, часть зрителей уходили во время спектакля. Но режиссерских находок в нем уйма. История похожая, но обыграно сильней. Нацисты, марширующие под гимн третьего Рейха, бросающие кукольных детей в коляску-мясорубку били сильно, наотмашь. Такое ощущение, что мне – зрителю, дали кучу оплеух в виде новых мыслей и эмоций. Выходишь из театра с горящими щеками и ошарашенными глазами смотришь на мир: «ребята, а что это было?»
После этого спектакля не такое ощущение. Но тоже сильное. В виде оставленных в душе сомнений: «а была ли справедливость и что это вообще за субстанция такая – справедливость?!» И хотя Сталина в спектакле нет (за исключением двух реплик о нем), но он, как и Звягинцев присутствует. Надо всем происходящим. И это мне показалось интересным. О нем не сказали, но я чувствую его присутствие и думаю о нем. Возможно, это была режиссерская задумка. Если так, то аплодирую стоя!