Часть 38
Когда они вдоволь напились свежей, прекрасной воды, Альба откинулась на берег и тихо сказала:
— В конце концов, как говорит моя мама, во всём есть и хорошая сторона.
Тави лежала на прохладных камнях животом, опустив кисти рук в струящийся поток. Это было так… волшебно.
— И в чём же основная прелесть жизни на адском острове Кайдо? — спросила она, глядя на блики, скачущие по поверхности этой речки, как назвала её Альба. — Что тебе говорила по этому поводу твоя мама?
— Хотя бы в том, что мы будем жить в каком-то другом месте, и даже, может, стать вообще другими. Жители Звезды всю жизнь проводят на узком пяточке пространства. Все острова похожи друг на друга. Нет движения, нет развития. И нет… продолжения. Мы все застыли в одной точке. Поэтому… Звезда вымирает, Ти. При всём строжайшем контроле за чистотой генофонда.
— Насколько я понимаю, Кайдо — не лучшее место для развития, — буркнула Тави. На самом деле в этот момент ей казалось, что всё каким-то невероятным способом наладится. События, перемешавшись, примут устойчивую форму, и её судьба снова обретёт почву под ногами. Пусть совершенно иную, чем до сих пор, но устойчивую. — И ты… Совсем не боишься?
— Я же с рождения знала, что мне предстоит такая судьба, — пояснила альбинос. — Всё моё существование до этого момента — только подготовка к жизни на Кайдо. Мама говорит, что это всего лишь очередная поверхность, на которой можно поселиться. Ничего больше. Ещё один остров. Просто мы больше нигде не жили, только на Звезде.
Внезапно Аля напряглась. Её чуткие, прозрачные ноздри затрепетали.
— Тихо… — прошептала она. — Хотя… Уже поздно.
— Что — поздно? — Тави на всякий случай тоже понизила голос.
— За нами следят.
Сбоку раздался треск, девочки вздрогнули.
Животное должно быть гладким и жить в воде, это ясно даже младенцу. Птица — иметь крылья и громко кричать с высоты. У этого существа не было ни крыльев, ни гладкости. Оно стояло на четырёх ногах, и, кажется, вполне пристойно чувствовало себя вне Океана.
Бока его вздымались при каждом вдохе, но оно совсем не собиралось умирать, выброшенное на сушу. И вообще слово «выброшенное» совершенно не подходило ему. Существо, не имевшее ни малейшего признака, ни человека, ни животного, сверлило девочек глазами, глухо урча.
— Это зверь, — одними губами прошептала Альба. — Сухопутный зверь. Я видела в дальнем брейне. Не совсем такого, но похожего.
Зверь был покрыт серым пушистым мхом, который едва заметно колыхался от сквозняков. Голова и вытянутая морда так же заросли этим волосяным густым покровом.
— Что у него за волосы на коже? — спросила Тави. Она с удивлением рассматривала это странное животное. Первый страх прошёл, но она не могла исключить того обстоятельства, что зверь вполне мог рассматривать их с Алей в качестве еды.
— Это шерсть, — авторитетно заявила её спутница. — Я трогала кого-то подобного в брейне. Она такая… мягкая на ощупь. Приятная.
Тави сделала шаг по направлению к зверю. Ей уже не терпелось потрогать эту приятную шерсть. Разве кто-то мягкий мог быть угрожающим? Показалось, что он понял чистоту намерений и даже улыбнулся, ощерив большие, острые зубы. По краям пасти выдавались вперёд четыре светло-жёлтых резца.
— Подожди! — закричала Альба. — От него пахнет опасностью.
Как только Альба закричала, зверь взвился в воздух. Стремительно и мощно. Неожиданно потому, что он мог оттолкнуться сразу четырьмя лапами. Тави не поняла, что случилось, только почувствовала резкую боль в бедре. Настолько резкую, что она чуть не потеряла сознание. Перед глазами всё стало мутным и поехало куда-то в сторону.
Тави скорее чувствовала, чем видела, как зверь отскочил назад, словно проверяя, насколько незнакомое существо — то есть Тави — боеспособно. Он продолжал негромко, но угрожающе рычать, шерсть на его морде слиплась в мокрые пряди. Что-то липкое и горячее жгло бедро. На морде… Это была её кровь, Тави.
Она стояла в немом отупении, всю ногу крутило острой режущей болью, веки тут же потяжелели, словно на них навалили по мешку соли, всё тело тянуло к земле. А зверь, усвоив, что Тави не опасна, с торжествующим урчанием подходил, не торопясь, всё ближе. Решил не тратить энергию на мощный прыжок, которым застал её врасплох чуть раньше.
Тави вдруг увидела эту картину как бы стороны: вот застыла она, растрёпанная, по бедру сквозь рванные казённые штаны, которые ей выдали в полпредстве, бежит кровь, штаны тут же становятся тяжёлыми, липнут к телу, а зверь ворочает чёрным пупырчатым носом, ловя запах крови, и приближается. Идёт не торопясь, грациозно, словно танцует. Со стороны картина выглядела страшно, и Тави не могла пошевелиться: и от ужаса, и от боли, и от неожиданности.
И в тот момент, когда зверь опустил голову, что-то белое и острое, словно лезвие, промелькнуло перед Тави, возвращая её в реальность. Альба с палкой наперевес бросилась между ней и хищным существом, пытаясь острым концом задеть его шкуру.
Она промахнулась и через мгновение уже лежала на земле, подмятая чудовищем. Деревяшка, просвистев в воздухе, упала чуть поодаль. Зверь убивать не спешил: удерживал Альбу мощной, когтистой лапой и с любопытством всматривался в лицо, облепленное зелёными волосами, словно недоумевая: съедобна ли эта добыча?
Может, он не настолько умный, как показалось Тави чуть раньше, а, может, решил, что она не стоит его внимания, но зверь тут же забыл о маленькой островной мистрис. Теперь Тави не имела и полминуты на испуг и слабость, она схватила палку, которую выронила Альба, вытянула руки и ринулась на врага со всем отчаяньем, на которое была способна.
Вся боль, унижение и обида, которые скопились в ней в течение нескольких последних дней, вдруг преобразовались в совершенно новое чувство, никогда доселе Тави не испытываемое. Если бы кто-то ей сейчас сказал, что оно называется злостью, Тави очень бы удивилась.
Главное — это чувство дало невероятную энергию. Её хватило для прыжка с раненой ногой, и Тави в этот момент не чувствовала ни боли, ни страха. Хотелось только одного: проткнуть, обездвижить, разорвать, сделать больно в ответ.
Когти зверя скользнули по Альбе, раздирая кожу, когда он, наконец-то удостоив внимания Тави, отшатнулся в сторону. Она, оказавшись рядом, без капли сожаления замахнулась и, воткнув кол в мягкую шкуру, распорола ему бок. Мохнатый противник пронзительно закричал и кинулся на Тави.
Она успела заметить, как Альба поднялась, пошатываясь, одежда на ней истрепалась, а тело покрывали кровавые пятна. Со своими зелёными волосами она показалась Тави травинкой — слабой и трепещущей на ветру.
Подняв с земли какой-то камень, она из последних сил запульнула его в бросившегося на Тави зверя. И попала. Так удачно, что тот оставил Тави и опять кинулся на Альбу. Она выставила вперёд руку, прикрывая лицо, и теперь он уже не стал церемониться: перехватил запястье девочки острыми зубами так сильно, что раздался хруст.
Тави прыгнула, нырнула под зверя, крепко сжимая самодельное копьё, и вонзила его прямо в брюхо между налившимися, торчащими в разные стороны сосцами.
Зверь взвыл и упал на Альбу, придавив телом, клацнул зубами около её горла. Боль застлала ему глаза, и, наверное, притупила нюх, потому что, если бы он не промахнулся, то Альба уже несколько секунд, как была бы мертва. А, может, она и… Тави видела только руку зеленоволосой из-под туши издыхающего зверя, неестественно выгнутую, с торчащей из рваной раны костью. Красные пятна особенно ярко пламенели на почти прозрачной коже.
Тави, не думая о том, что зверь может опять накинуться на неё, схватилась за заднюю мохнатую лапу и потащила тело, дёргающееся в агонии. Оно стало невозможно тяжёлым, а шерсть, которую совсем недавно ей так хотелось потрогать, оказалась совсем неприятной на ощупь. Вены на руках Тави вздулись от напряжения, она шаталась, чувствуя, как силы оставляют её вместе с кровью, толчками выходящей из раны на бедре.
Но она не могла позволить себе такую роскошь — свалиться тут на землю, успевшую пропитаться кровью и её, и Альбы, и зверя. Потому что под этой тушей сейчас умирал единственный близкий друг на этом адском острове.
Зверь, дёрнувшись пару раз прямо у неё в руках, затих. Она, Тави, только что убила живое существо, но инстинкт молчал, придавленный тяжестью и ситуации, и самого зверя. Из-под серой туши медленно показалось обескровленное и обожжённое лицо Альбы с закрытыми глазами.
Тави не могла определить, дышит девочка или нет. Лицо всё ещё напоминало спёкшуюся маску, только глубокая страдальческая морщина явно прочертила линию между бровей.
Тави напряглась ещё сильнее, после пары рывков ей удалось освободить грудь Альбы, а затем живот и ноги. В последнюю стадию спасения она вошла уже ползком, ноги не держали её, Тави скреблась по земле, таща за собой мёртвую тушу, из которой мерзко и неправдоподобно вываливались скрученными верёвками кишки.
Она уже собиралась вздохнуть и отключиться, потому что сейчас сил у неё на приведение Альбы в чувство уже не оставалось, когда вдруг замерла от уверенности, что на неё кто-то смотрит.
Начало Предыдущая Следующая
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....
12. Рассказ: Онлайн любовь длиною в три года
13. Рассказ: Учила других как правильно жить, а сама....
14. Рассказ-быль. Не ужастик, но мистики в нехорошей....