Сегодня я, пожалуй, рискну высказаться на эту неоднозначную тему... Некоторые люди и государства рассматривают гражданство как брак. И с этой точки зрения верность сразу нескольким странам сродни нелояльности и обману. То есть, если вы хотите полюбить новую страну, вы должны отказаться от любой верности своей нынешней. И значительная часть стран запрещает второе гражданство на законодательном уровне.
Объясняется это тем, что страны претендуют на политическую лояльность своих граждан, отказываясь их делить так же, как свои суверенные территории. Поэтому в случае конфликта между обязательствами перед двумя государствами становится непонятно, что делать человеку, имеющему два гражданства.
Но всё же мир меняется, и сейчас страны больше заинтересованы в людях, помогающих развивать экономику. Сегодня большинство стран мира позволяют своим гражданам иметь второе гражданство другой страны. Многие из них предоставляют нерезидентам все права, связанные с гражданством, включая голосование. Многие страны даже приглашают людей за пределами своих границ принять двойное гражданство на основании их происхождения, этнической принадлежности или просто их готовности платить.
Глобальный сдвиг в сторону принятия второго гражданства на первый взгляд может показаться формальным, почти техническим изменением. Однако при ближайшем рассмотрении он отражает реконфигурацию отношений между государством и индивидуумом, которая требует пересмотра традиционных представлений об идентичности и связанных с этим понятий.
Сегодня гражданство означает гораздо больше, чем право жить в стране и участвовать в политической жизни. Люди заинтересованы в том, чтобы иметь два паспорта, чтобы упростить международные поездки, найти интересную и высокооплачиваемую работу или получить образование в другой стране. В некотором смысле это становится больше похоже на собственность, которую люди могут приобретать и использовать.
И если с экономической точки зрения выгоды второго гражданства достаточно очевидны, то с этической точки зрения всё не так однозначно, поскольку традиционно политическая лояльность одному государству рассматривалась как моральная категория.
С ущербностью патриотизма по территориально-государственному признаку я столкнулся в молодости, когда непосредственно перед развалом СССР попал в рыбацкую деревню на Чудском озере. Хорошая была деревня, зажиточная, крепкие дома, сараи, молодых много. Один из рыбаков, русский, сказал нам тогда примерно следующее: «Мы всегда тут жили как добрые соседи, русские и эстонцы, помогали друг другу… А теперь эстонцам рассказывают, что мы – оккупанты, а нам про них, что они - фашисты. И как с этим нам теперь жить дальше?»
Для решения моральной стороны вопроса двойного гражданства я бы хотел предложить следующую метафору. Если вы можете любить более одного ребенка, вы можете любить более одной страны. Вы можете любить, уважать и защищать их обе – как своих детей. А когда ваши дети дерутся – вы хотите разнять их, а не драться на чьей-либо стороне.
Это, конечно, только метафора. Но, например, для глобального мира было бы лучше, если бы стало больше лиц, например, с гражданствами Индии и Пакистана одновременно. Или – России и Украины.
Я считаю справедливым запрет второго гражданства для государственных служащих и военных, это вполне логично и обоснованно. И дело здесь не в разногласии с патриотизмом, а в специфике выполняемой работы – эти люди по долгу службы защищают интересы только одного государства. Но для остальных второе гражданство это просто правовой инструмент, расширяющий возможности самореализации человека, и не имеющий никакого негатива с моральной точки зрения.