Одолел меня эпистолярный зуд (ну просто болдинская осень весна какая-то) и захотелось поведать о своем археологическом поле 2018 года. Тем более, тогда процесс самоизоляции протекал гораздо приятнее.
В тот год я был включен в состав Кольской археологической экспедиции, с которой мы отправились исследовать поселения древних людей на побережье Баренцева моря.
Если в Териберке сесть на небольшой катер и отправиться на восток полуострова, то часов через пятнадцать достигнешь Семиостровского Рейда – пролива, что отделяет архипелаг Семь островов от Мурманского берега. Здесь, напротив острова Харлов (крупнейшего в архипелаге), где-то в километре от устья реки Харловка и расположился наш лагерь.
Традиционный пейзаж для побережья Баренцева моря – неприступные скалы, обрывающиеся к воде, в этом месте сменяется небольшими песчаными бухточками. Их-то и облюбовали жители Кольского края несколько тысячелетий назад.
Поселение, которое мы изучали, было открыто еще в 1970-е гг. широко известным в узких кругах археологом Ниной Николаевной Гуриной. Традиционно памятники в археологии (поселения, погребения, наскальные изображения) получают условные обозначения по ближайшему населенному пункту, а после, по мере обнаружения новых объектов, к ним добавляется порядковый номер (например, Ловозеро-I, Ловозеро-II и т.д.). Если населенный пункт далеко или вокруг него открывается уж очень много памятников, используется название ближайшей реки или озера. Так «наше» поселение вошло в науку под названием Харловка 1-6. Нетипичное цифровое обозначение связано с тем, что никто так и не смог разобраться в чертежах 1970-х гг. (так тоже бывает).
Собственно, из всего поселения для раскопок было выбрано одно жилище, расположившееся между дюн и к нашему времени уже достаточно сильно разрушенное.
Чем же так примечательно данное поселение? Дело в том, что на всем побережье Баренцева моря (включая Норвегию) найдется едва ли с десяток пунктов, где в культурном слое сохраняются органические материалы (кости, рога и всякое такое). В этот небольшой список входит и поселение Харловка 1-6.
В древности, когда исследуемое нами жилище пришло в негодность, местные обитатели стали его использовать в качестве огромной мусорки (знакомая картина, правда?). Количество выброшенных туда останков разных зверюшек было столь велико, что животный жир законсервировал всё, что туда набросали.
Очевидная истина – два раза раскопать один памятник невозможно. Исследуя поселение, мы его одновременно уничтожаем. Поэтому весь процесс раскопок тщательно фиксируется: все этапы работы фотографируются, каждая находка наносится на план, измеряется глубина ее залегания, вся земля просеивается, чтобы не пропустить ни одной находки.
Сами исследования резко отличаются от того, что мы видим в «экспедициях» каких-нибудь гиперборейцев или фильмах про Индиана Джонса (обращали внимание, что этот «археолог» разрушил все храмы, в которые входил?). Восемь часов стоишь на коленях, пригнувшись к самой земле, и миллиметр за миллиметром расчищаешь слой. Если погода безветренная, тебя заедают комары, в обратном случае работаешь на пронизывающем ветру. А ночью тебе снится, как ты расчищаешь кости…
Кстати, помните аномальную жару в Мурманске летом 2018 года? Всего в 170 км участники экспедиции ее совсем не почувствовали. Обратите внимание, как тепло все одеты на фото и видео. Легкий баренцевоморский бриз моментально сводил на нет все температурные рекорды. Недаром именно здесь в 1986 году была зафиксирована наибольшая скорость ветра в России – 52 м/с.
Самое приятное рабочее место в экспедиции это – камералка. Здесь все находки моют, реставрируют, шифруют и заносят в электронную базу. Работаешь в теплой сухой палатке, рядом чашечка кофе, играет приятная музыка... Зачастую туда переводят «на санаторный режим» простудившихся на ветру ребят. К счастью, находок в тот сезон было столько, что позволить себе немного «расслабиться» смогли все участники экспедиции.
Сколько не рассказывай про самый интересный памятник, про то, сколько информации мы получили, а в итоге все равно спросят: «А какой самый интересный предмет вы нашли?» Бесполезно объяснять, что археологи уже лет 150 как не ищут «старые и необыкновенные вещи», а изучают памятник во всем его многообразии. Да и находок в тот сезон было немного, кто же в здравом уме будет выбрасывать целые вещи на помойку. Но кое-что все-таки найти удалось.
Чистый же итог исследований следующий. Радиоуглеродный анализ позволил продатировать данное жилище серединой III тыс. до н.э. Особенности постройки относят его к типу гресбакен (это такие очень большие жилища, углубленные в землю, с мощными очагами, что позволяют круглый год жить на побережье холодного северного моря).
Но самое главное – это статистика, которую мы получили. Многочисленные фаунистические остатки – кости рыб, птиц и млекопитающих, позволяют достаточно точно определить рацион древних жителей Кольского Севера. 88 % костей принадлежат гренландскому тюленю (Phoca groenlandica) – основное блюдо на столе морских охотников того времени. Встречаются также кости моржей и китов. Птичьи кости принадлежат чайкам и чистикам, что и не удивительно.
Еще одно важное направление работы экспедиции – разведки в окрестностях. Во время них, с одной стороны, можно обнаружить новые памятники археологии, с другой, никто не мешает спокойно любоваться нашей северной природой и делать классные фотографии.
Практически из любой точки в окрестностях виден остров Харлов, чей купол возвышается над морем на 114 метров. Свое название он получил в честь штурмана Якова Петровича Харлова, что в 1826 г. описал архипелаг и устье впадающей напротив реки (наверное, он был хороший человек, раз его именем целый остров назвали). В 1938 г. на всем архипелаге Семь островов был создан «Заповедник по гаге и птичьим базарам», но уже в 1951 г. он был включен в состав Кандалакшского заповедника.
Птичьи базары здесь действительно поражают воображение. Одни из самых крупных в Европе, они принимают в гнездовой сезон сотни тысяч птиц. На самом острове побывать не удалось – для этого нужно специальное разрешение. Но птиц хватает и на материке, тут дежурят многочисленные «морские разбойники».
Пока бегал за каким-то куликом, уронил на скалы фотоаппарат, так что дальше качество сделанных кадров несколько снизится.
Интересно, что здешние окрестности – единственное место в Мурманской области, где в историческое время наблюдали заходы белого медведя (в 1969 и 1979 гг.). Однако нам повезло – единственным местным обитателем, что посягала на нас, оказалась пашенная полёвка, пытавшаяся оставить нас без запасов круп.
Заходили в гости и северные олени. Было опасение, что за ними придет бурый медведь, но потом выяснилось, что в это время все окрестные медведи пировали на тушах китов, выброшенных на берег, в нескольких десятках километров от нас.
Вот как-то так у нас сегодня делается настоящая наука. Без громких слов и особого финансирования силами студентов и немногочисленных энтузиастов. За три полевых сезона (2017-2019 гг.) было раскопано одно(!) жилище. Впрочем, и оно дало нам массу полезной информации, которую еще предстоит обработать, осмыслить и встроить в общую картину наших представлений о древнем прошлом Кольского края.
Пожалуй, все на сегодня. Вот вам еще красивые закаты напоследок. Уж этого добра там хватает….
Георгий Андреевич Дзенисов, заведующий отделом экспозиционно-выставочной деятельности Мурманского областного краеведческого музея
