Очнувшись, я прежде всего проверил, жива ли Сати. Она дышала, но все еще была без сознания. Прислонившись спиной к стене, я медленно сполз на пол и обхватил руками колени. Снаружи, за завалом, продолжало грохотать.
Ступор и шок понемногу проходили. Ко мне пришло понимание, вместе с болью в сердце, что все что я знал, осталось там – за тоннами камня и догорает всепоглощающим магическим пламенем. У меня полились слезы и начали дрожать руки, но не от холода, а от потери. Достав из ножен кинжал, который висел на поясе, я сжал рукоять так сильно, что побелели пальцы. Я посмотрел на клинок, что светился в темноте, после чего решил для себя раз и навсегда – я больше не буду слабым и отомщу тем, кто сотворил такое с моим домом! Слезы прекратились. Вместо них в глазах появился огонь, черный, который отбрасывает тени, но не дает тепла, а хочет мести…
***
В этот момент, где-то на задворках плана бытия, у богини теней и бездны дрогнула рука. Шахматная фигура упала на пол, разбившись на миллиарды сверкающих осколков хрусталя:
– Ммм? Что-то произошло? Смертные опять изобрели какую-то гадость, способную уничтожить мир? – спросил мужчина с ярко рыжими волосами, одетый в черную массивную броню, которая облегала сильное, перевитое жгутами мышц, тело. Это был бог войны и смерти.
– Нет Баал. Только что человек обрел мою искру. Знаешь, мне на мгновение стало страшно. Он такой же, как и я… Мы похожи. – сказала богиня.
– Везет же тебе Ноктюрнал на могущественных последователей, а тут вы с ним еще и похожи. Приглядывай за ним. – сказал Баал, растворяясь в воздухе.
– Эх… Мой маленький мальчик… Ты только начал жить, а уже через столько прошел. Я позабочусь о тебе. – сказала Ноктюрнал, сливаясь со своей тенью.
***
Просидев с кинжалом в руках около двадцати минут и размышляя о том, что делать дальше, я чуть не пропустил как очнулась Сати. Сначала она едва пошевельнулась, а после поднялась и села, уперев руки в пол.
***
Первое из чувств, что я ощутила, была боль. Голова болела после ушиба. Я пошевелила руками и ногами, проверяя все ли конечности целы, а потом открыла глаза, но тьма и тишина никуда не ушли. Сбоку от меня, у стены, сидел брат, освещаемый кинжалом, который он держал в руках. Я поднялась и села на пол, упершись руками:
– Киран, ты как? Ничего не сломал?
Он покачал головой и начал вставать, отряхиваясь от пыли, которая была на полу. Он подошел ко мне и помог подняться:
– Пора выдвигаться в путь.
Я проверила мешок, который велел взять отец, а Киран подсвечивал мне кинжалом. В мешке оказались продукты: хлеб, оленина, замотанная в какие-то листья, карта земель, окружающих наш дом, и серебряная фляга с водой.
Затянув мешок потуже, я повесила его на плечо, подошла к Кирану и положила руки ему на плечи:
– Брат, здесь начинается наша новая жизнь. Мы не забудем былое, и то, что сделали с нашим домом, поэтому обязательно отомстим, а сейчас пошли, нужно искать выход.
Мы шли медленно, стараясь не тратить сил, пробираясь сквозь темноту как через паутину. Свет давал только кинжал, но его было слишком мало. Я решила последовать примеру Кирана и вытащила свой. Света стало ненамного больше, но мы хотя бы видели, что находится в двух метрах от нас. Шли мы долго, очень долго, а выхода все не было. Тьма давила сильнее, где-то вдалеке слышался звук капающей воды, постепенно превращающийся в бурный поток, который пробивает себе путь в толще земли. Звук воды становился громче, и вот наконец-то мы увидели источник.
Дыра в стене выходила в пещеру с водопадом и озером. Перед дырой проход был завален, поэтому оставался только один путь – в пещеру, в которой явно не было пусто. На берегу круглого озера горел костер, а вокруг него сидели три существа гуманоидной формы: скрюченные, зеленокожие, низкорослые и совершенно лысые. На голове у них торчали длинные заостренные уши, а лица были до неприличия уродливые: длинные крючковатые носы, шрамы и бородавки. Из одежды на них были только набедренные повязки, а ноги были обернуты кусками кожи какого-то животного.
Отец рассказывал мне о похожих существах. Он называл их гоблинами. Помню, как я спрашивала почему они такие уродливые, на что отец ответил, что до того, как стать такими, это была гордая раса полуросликов-фермеров. Однажды они отвергли своего бога, за что он их наказал, превратив в гоблинов. Сначала они скитались по своим старым землям, пока их не вытеснили оттуда люди, пришедшие из империи Мирт. Позже какой-то рыцарь авантюрист, имя которого забыто и покрылось вековой пылью, истребил почти весь их народ, загнав остатки под землю в пещеры. Они одичали и лишь немногие смогли сохранить разум.
Пройдя через разлом в стене, мы спрятали кинжалы в ножны, чтобы не выдать себя, и спрятались за огромным камнем возле входа. Я прислушалась к разговору гоблинов:
– Человечиииины хотеть! – взвизгнул гоблин и ударил топором о камень, высекая искры. Вместе с ними отлетел и кусок кости, из которой было сделано лезвие топора. Второй гоблин держал в руках три грубо отесанные палочки, на которые были насажены крысы, и жарил их над огнем. Третий улыбнулся:
– Грызть камень, умный будешь, человеком будешь, есть тебя будем! – и начал заливаться громким каркающим смехом.
Гоблин, который хотел человечины, вскочил и, потрясая топором, засеменил на кривых ногах к гоблину-шутнику:
– Тебя есть будем! Жесткий, грязный, но вкуууусный. – сказал он, облизываясь. В этот момент встал третий гоблин, который готовил. Подойдя к ним, он сказал:
– Вы деретесь, я сам все ем! – и начал откусывать прожаренное мясо крысы с одной из палочек.
Я не выдержала и наложила стрелу на тетиву. Натянув ее со всей силы, я прицелилась в гоблина с топором и отпустила. Стрела с тонким свистом полетела и попала прямо в глаз гоблину, который услышав свист начал поворачиваться. По его лицу потекла кровь. Она начала капать на пол. Он схватился за стрелу и, выронив топор из узловатых пальцев, начал визжать. Остальные повернулись в нашу сторону и побежали, похватав короткие мечи, сделанные из той же кости. Пока они бежали, я успела выпустить еще две стрелы. Одна попала в живот первому мелкому уродцу, а вторая в ногу другому. Он сильно замедлился, но поскуливая продолжил бежать.
Не дожидаясь, когда гоблины подберутся слишком близко, я бросила лук и, вытащив кинжал из ножен, бросилась на них. Следом за мной побежал Киран, который тоже достал кинжал. Я хотела сказать ему, чтобы он оставался на месте, но он вырвался вперед меня и, приблизившись к гоблину, вонзил ему кинжал прямо в глаз, вытащил и полоснул по горлу. В глазах брата горел огонь, а на руке начал проявляться рисунок, горевший угольно-черным цветом. По клинку бегали маленькие молнии того же цвета.
Пока брат разбирался с одним гоблином, второй пытался замахнуться и ударить ему в спину. Я резко сократила дистанцию и вонзила кинжал в затылок, повернувшемуся ко мне спиной гоблину. Вытащив кинжал из головы уродца, я сплюнула под ноги и сказала:
– Гоблины, мерзкие твари.
Разобравшись с этими двумя, я вспомнила о третьем, который лежал на земле и тихо скулил держась за стрелу. Киран уже начал идти к нему. С его клинка капала кровь. Кровь была и на Киране, особенно на лице, на которое она брызнула после того, как он перерезал горло этой твари.
Я спешно пошла за братом. Он остановился возле гоблина и уже готовился вонзить кинжал ему в сердце, но тот начал извиваться и спешно говорить, переходя на визг:
– Не убивай! Я не убивать человека, я служить вам! Вести до подземного дома! – завизжал гоблин и начал скулить громче.
Я остановила Кирана уже заносящего оружие для удара, положив ему руку на плечо:
– Пускай проводит, иначе мы не выберемся отсюда. В любой момент сможем его прирезать, а пока пусть живет. Не спускай с него глаз, а я пока пойду смою кровь с рук и оружия. – сказала я, подходя к берегу подземного озера.
Смыв кровь с кинжала и вложив его в ножны, я принялась отмывать кровь с рук. Вернувшись к брату, я сказала:
– Киран, иди смой кровь. Ты весь ею залит, а я пока присмотрю за ним.
Встав с колена Киран подошел к воде и начал смывать с себя кровь. Я тем временем пыталась вытащить стрелу из глаза гоблина. Тот визжал, скулил и царапал 2-сантиметровыми острыми когтями камень, но терпел. Выдернув стрелу из его головы, я забросила ее в колчан.
Гоблин затих. Он попросту потерял сознание из-за боли. Я взяла его топор и замахнувшись швырнула его в воду. В этот момент Киран, заканчивающий умываться, резко повернулся и чуть не упал в воду. Поняв, что опасности нет, он улыбнулся и продолжил.
– Эх брат… Как же ты сильно изменился. – шепотом.
Когда Киран закончил отмывать кожаную броню, он подошел ко мне и сел рядом. Я сказала:
– Нужно поспать. Ты спи первый, а я присмотрю за ним. Я разбужу тебя через пару часов.
Киран лег на землю поближе к костру и положил руку под голову. Я наконец разглядела рисунок на его руке, по форме напоминающий неполную луну. Он продолжал светиться, а кровь, которую брат скорее всего не заметил, начала впитываться в рисунок. Мне стало страшно за Кирана.
Смотря на его руку и не спуская глаз с гоблина, я не заметила, как пролетело время, костер потух и только угли краснели в серости пепла. Разбудив Кирана, я тоже легла спать, подложив под голову мешок. Мне снились родители, веселые летние деньки и какая-то женщина в тумане. Еще мне снился обрыв, с которого я любила наблюдать за рассветом, и красное небо…