Ранее: Мой самый жуткий сон.
На новом месте мы уже немного обжились, а, чтобы нас не докучали любопытные с вопросами про хозяина, мы у порога в прихожей повесили фуражку железнодорожника, она от Юры осталась и за нами путешествовала повсюду. Эту фуражку с улицы было видно, а потому казалось, что в доме мужчина есть. Здесь нас никто не досаждал своим любопытством в окнах, да и отделение милиции рядом было.
Мы с месяц уже прожили там, а соседей своих не знали никого. Может потому, что я уже была загружена работой и детьми, вечерами вышивала платья на заказ, да и детям что-то перешивала, не хватало денег на обновы, а девочки росли. Хоть и была дешевле это квартира и все же нужда в деньгах была ощутимая.
Тане на дорогу еженедельно надо было, там ей ещё прожить на что-то, она и так экономила, но то тетради, то ручки, то колготки, вроде мелочь, а тоже траты. Онега девушка взрослая, ей бы наряды, носила бы и мои платья, да только они ей малы, она крупнее меня оказалась, чуть-чуть, но всё же. А заказы на вышивку стали приходить случайно.
В ЦРБ весной организовали выставку работ сотрудников, кто на что горазд и ко мне обратились с предложением своё что-нибудь показать, я отнекивалась, что куда мне, здесь, в Белоруссии, такие мастерицы живут и такое делают, что диву даешься, но уговорили. Выставила я Полинкин комплект для новорожденного, её кофточки, распашонки и шапочки, которые сама сшила и вышила, а потом несколько платьев детей постарше.
Выставка с месяц поработала, было столько хороших отзывов и похвал, а по итогам мне приз дали – льняную салфетку, которую я храню до сих пор. Это была первая выставка моих работ. После неё кто-то захотел обновить своё платье вышивкой и заказал мне на моё усмотрение узор и его расположение. Меня это устроило. Цену я не назначала, но помню, что женщина меня не обидела с расчетом за выполненную работу.
Потом в Полининых яслях молоденькая воспитательница замуж выходила и попросила меня вышить своё платье для ресторана на второй день на тех же условиях. Как она радовалась этой вышивке, что мне и денег брать у неё не хотелось. Но она рассчиталась всё равно. Потом еще кто-то заказал, думаю, что если бы дольше там жила, то смело могла бы в ателье идти вышивальщицей или также к основному труду прирабатывать.
В одну ночь, когда мы уже спали, часов в одиннадцать в наши окна стали тревожно стучать, часто, часто с короткими перерывами, я оделась и не спрашивая кто там и зачем, быстро вышла из дома в халате, а там молодая женщина кричит и просит помочь ей, ребенок обварился. Я так сразу и побежала за нею по снегу в тапочках.
Прибегаю в их дом, а там ребенок еще в той же одежде, она не потрудилась горячую от кипятка одежду с ребенка снять, я быстро снимаю всё с него, одежда еще горячая, а у ребенка от боли шок, он даже не плачет. Дома у них никаких лекарств, посылаю её мужа искать машину, а он говорит, что где он её ночью найдёт.
Я успеваю сбегать домой, посылаю Онегу в милицию выпросить машину до больницы для ребенка срочно, сама одеваюсь наспех, беру дома анальгин и даю четверть его ребенку, чтобы боль немного убрать.
В это время в милиции машину дали, прикрываю голого ребенка простыней, кладу его на теплое одеяло, концы соединяю над ребенком, и сама сажусь с ним в машину, мамаша рядом прыгает, молодая совсем. Приезжаем в приемное отделение, вызываем врачей, а они, как сонные мухи, ребенок не плачет, я там поскандалила, чтобы шевелились быстрее и ребенка вывели из этого состояния. Мне тоже выговор был за то, что анальгин дала ребенку, но теперь это учтут при оказании первой помощи.
Наутро мой непосредственный начальник, заместитель главврача смеется, что я шороху ночью навела, всех подняла из-за чужого ребенка, но в таком случае чужих детей не бывает. Потом я только однажды поинтересовалась состоянием ребенка и прогнозами на его здоровье в будущем. Мне сказали, что с ним всё хорошо, привезли вовремя, помощь оказана квалифицированная, шрамы останутся, но под одеждой не видно в будущем будет. Больше никогда не видела эту соседку.
Да и жить нам там оставалось недолго. Меня приступы стали мучить всё чаще и чаще, зима, холодно, я не хотела, чтобы дети пугались, увидев меня такую и выскакивала на холодную веранду, не успев даже одеяло с собой прихватить, но успевала упасть на тюфяк, который там заранее положила, а девочки время от времени убирали его, не знали же для чего он там лежит, тогда я оказывалась на голом холодном полу, приходила в себя замерзшая, но в постели до утра отогревалась, хотя и тюфяк от холода не спасал, веранда не отапливалась и было там также холодно, как на улице.
Написала своим, что не знаю, как долго продержусь, уже и почки застудила ночами лежа с приступом на веранде в мороз, боюсь, что если, что со мною, то дети здесь в детдом попадут и потом будут оторваны от родных также, как и мы от отцовой родни. Толик написал, чтобы я приезжала, он сделал обмен своей однокомнатной квартиры на двухкомнатную с доплатой и на первое время одну комнату предоставит нам.
Я долго не решалась на переезд к своим, но, когда уже количество приступов дошло до двух в неделю, а я стала еле-еле ходить, то девочкам сказала, что нам придется возвращаться. Таня сразу сказала, что она доучится, а потом приедет. Я обещала ей ежемесячно высылать часть денег от алиментов, она же дала мне слово, что, как завершит учёбу и, чтобы не случилось со мной, она приедет туда, где будут её сестры.
Далее: Эх, путь-дорога...
Это тоже из моих для разнообразия: Предсказанное землетрясение.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи " История знакомства моих родителей ". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.