Реальная история, имена не изменены.
Все фото автора.
У моей бабушки Марии было четверо детей – Лидия, Александр, Анатолий и Раиса.
Бабушка родилась в большом поселке на двести дворов в Северном Казахстане задолго до революции.
Посреди поселка, на возвышенности стоял большой храм, где и были окрещены все дети.
В тридцатых годах храм разорили, иконы растащили, а из самого храма сделали склад пшеницы. Храм настолько был большим, что в его двери свободно въезжала лошадь с телегой, уже в храме выгружали зерно, лошадь разворачивали и выезжали наружу.
Я помню то время, когда склад уже перенесли в другое место, а храм просто оставили бесхозным, он стоял без окон, без дверей, я ходила мимо него в школу утром рано, когда еще было темно, но почему - то страха не было проходить мимо зияющих чернотой окон. Все лето мы проводили у храма и в самом храме, в жару там было прохладно, мы бегали по ступенькам наверх, я и сейчас помню те ступеньки, но не помню, куда они вели, скорее всего, там находился клирос.
Я не застала храм во всем его величии, помню рассказы бабушки и не знаю почему, но у меня какая – внутренняя связь с нашим храмом, но об этом позже.
На глазах моего папы разоряли храм, потом был склад, потом мы по нему бегали, не знаю почему, может от того, что никого Господь не наказал за уничтожение своего дома, папа был атеистом, этого я не могу сказать.
Помню, как папа говорил, что космонавты летали и никого в космосе не видели, значит, Бога нет.
Бабушка же моя тоже это слышала, но в дебаты с сыном не вступала, молчала и разговор не поддерживала, а в воскресенье обязательно читала какой - то старый молитвослов на церковнославянском языке, она тихо читала, а мне было интересно слушать непонятную речь.
Моя бабушка закончила три класса церковно - приходской школы, брат часто болел и она до седьмого класса помогала ему делать уроки.
В семье нас было трое детей, никто не заставлял нас молиться, молитвы мы не знали, только помню, что мама, прежде, чем начать какое - то дело, всегда говорила,
- Господи благослови!
Для меня это звучало просто как поговорка какая – то, я не понимала значения этих слов.
К Богу мы пришли намного позже.
Папа привык надеяться только на себя, не верил ни в какие сверхъестественные силы, которые смогли бы ему помочь.
Когда началась война, папе было всего четырнадцать лет, отца, председателя колхоза, забрали на фронт, и на его детских плечах осталась семья, которую необходимо было сохранить.
Папа рыбачил, охотился, благо, у друга было ружье и патроны.
Работал в колхозе на равных с оставшимися мужчинами, работал не жалея себя и семью сохранил. Сестры и брат считали папу не братом, а отцом, хоть и были младше его на два, четыре года и до конца для них папино слово было законом.
Зимой заболел младший брат Анатолий, пришлось его вести к врачу в район. В поликлинику уехали на лошади, а назад пришлось возвращаться пешком, а для зимы дорога длинная – двенадцать километров по санной дороге.
Вышли в обед, было морозно, дорогу было хорошо видно, они надеялись, что может догнать повозка, и они благополучно доберутся до дома.
Часа через два стало чуть теплее, начался буран. Ветер был настолько сильный, что дорогу моментально занесло, и они ее потеряли. Кругом все бело, метет и впереди ничего не видно.
Анатолий устал и не хотел уже идти дальше, садился в снег и просил только одного – дать возможность немного отдохнуть.
Папа не давал ему сесть, тянул за собой, он уже понял, что они сбились с дороги, но останавливаться было нельзя, это была бы верная смерть.
Папа увидел избушку, всю занесенную снегом, как же далеко они ушли, подумал он, такой избушки на их пути никогда не было.
В избушке было тепло, а через некоторое время стало невыносимо жарко, и папа стал раздеваться.
Он снял один рукав полушубка, второй никак не поддавался, что - то мешало, рука постоянно упиралась во что - то, отодвинуться папа не мог, не было сил.
И он проснулся.
Оказалось, что не было никакой избушки, они сидели под деревом, их занесло снегом, как медведя в берлоге. Один рукав полушубка был снят, а второй рукой он упирался в брата, от этого и проснулся.
Папа выбрался наружу, буря утихла, разгреб снег, с трудом разбудил брата. Осмотрелись по сторонам, поняли, что дорога в поселок проходит с противоположной стороны леса, вышли на дорогу, вернее на то место где она должна была быть и пошли дальше.
Прошли небольшое расстояние, согрелись, их догнали повозки, которые возвращались из города.
И так всю жизнь надеялся только на себя.
Начались лихие девяностые, как сейчас принято говорить, мы с сестрой жили в России, брат умер в тридцать пять лет от гемофилии. Родители не могли больше оставаться одни и после долгих уговоров мы перевезли их в пригород, купили им дом, в этом же поселке жила и сестра.
Папа тяжело болел, в Казахстане вызывали врача, но ему только выписывали таблетки, тяжело болел год. Я всю дорогу, когда перевозили их в Россию, молилась, чтоб довести его живым до места.
Тогда только начинался платный прием врачей, я договорилась в поликлинике, что привезу тяжелобольного, оплачу все приемы, только, чтоб он не сидел у кабинетов, у него совсем не было сил.
Через день, после приезда его полностью обследовали, сделали экспресс анализы и определили, что у него воспаление легких, причем он болел год! В Казахстане ему выписывали таблетки от воспаления легких и все!
Папа пролежал в больнице, сестра медик, постоянно выполняла все назначения, и папа прожил у нас еще шесть лет!
Я считаю, шесть счастливых лет, когда обе дочери рядом, два зятя, выполняли всю мужскую работу, по дому помогали две дочери, все внуки рядом!
И вот у папы обнаружили цирроз печени, никто помочь уже не мог.
Болел долго, последние дни мы постоянно находились у его постели.
Приехала младшая сестра папы Раиса, стала говорить ему, чтоб надел крестик, и молитву написала на бумажке, чтоб прочел, но папа категорически отвергал все ее предложения.
Лежать папа не мог, задыхался, поэтому больше сидел на диване, а напротив него в кресле всегда кто - то сидел, мы не оставляли его одного ни на минуту.
Сижу я напротив, папа вроде заснул, дыхания не слышу, я вся напряглась, хотела звать маму, она была в кухне, он открывает глаза и говорит,
- Что они могилу мне не копают?
Я села рядом с ним, обняла, плачу.
- Папа, зачем могилу копать, ты живой и еще поживешь.
Он меня не слышит.
- Ну, ладно, Коля в городе, а Санька - то, что думает? Почему могилу не копает?
И действительно, потом была проблема выкопать могилу. Был сильный мороз, первые мужчины, которые согласились вырыть могилу, согревались спиртным и так согрелись, что работать не смогли, пришлось искать других, они все выполнили в срок. В то время не было похоронных фирм, может и были уже, но мы просто не знали.
Папа вновь отключился на короткое время, потом поднял голову, пристально посмотрел на меня и сказал.
- Вы к ним не ходите, они шарлатаны, идите к нашим попам, они помогут.
Он старался предупредить нас, поэтому повторил несколько раз.
Мы были просто ошеломлены его словами! Мой папа, атеист, который всю жизнь ни во что не верил и вдруг говорит такие слова!
Он разрешил надеть на него крестик и взял написанную его сестрой молитву в руку, сжал в кулак, прочесть он уже не мог.
Что показали папе, когда он на короткое время потерял сознание, я не знаю, но он позволил надеть на себя крестик и нам дал наказ идти только к нашим попам.
Через час он сказал так, как будто увидел свою маму.
- Мама!?
Это были его последние слова.
Папу отпели, на могиле у него стоит крест, мама сказала, чтоб и ей поставили только крест, мы православные и у нас должен стоять крест, а не памятник. Я своим детям сделала такой же наказ.
Через год и три месяца не стало мамы.
Я уже писала, что не видела храм во всем его величии.
Не знаю почему, но у меня есть с храмом какая - то невидимая связь.
Когда у нас случилось горе – умер брат, я во сне видела наш храм, я бежала по его ступенькам вверх, увидела три иконки и одна, средняя, упала под доски, я достала ее, но образ, то расплывался, то собирался, и я не могла понять чье изображение на ней.
В это время раздался звонок в дверь, дочь собиралась в школу, открыла дверь, и ей вручили телеграмму, где нам родители сообщали, что ночью умер Виктор.
Лет десять назад у меня появилось желание съездить на то место, где стоял наш Храм. Желание было настолько сильным, что я не удержалась и сказала об этом дочери.
По первому образованию она богослов и для нее все, что связано с религией свято. В ближайшие же выходные она увезла меня в Казахстан на место нашего Храма.
От Храма остался только фундамент, внутри него такая энергетика!
Мне так ее не хватало!
Мы просто постояли на том месте, прочли молитвы. Может, это и нельзя было делать, не знаю, но я взяла с собой кусочек кирпича от фундамента и храню его дома.
Я помню, как сносили наш Храм.
Он был построен на века, стены были очень толстыми и их не могли сломать.
Тогда подогнали два трактора, самых мощных на то время, это были Кировцы, зацепили тросами за окна и стали тянуть в разные стороны одновременно, но Храм не сдавался, Кировцы переворачивались и все – таки, Храм снесли.
У меня нет фотографий нашего Храма, он остался только в моей памяти и я всегда называю его нашим, это был наш храм, который разрушили, чтоб мы забыли нашу религию, но это останется в нашей душе навсегда, Храм сломали, душу сломать невозможно, если ты Православный.
Сейчас на том месте, где стоял Храм, местный бизнесмен поставил оградку и установили поклонный Крест.
Я надеюсь, что придет время и Храм восстановят.
Вот такой завет оставил нам отец перед смертью.
Спасибо, что прочли. Подписывайтесь.
Оценка моей работы, это ваши лайки и комментарии.
Все рассказы найдете по ссылке.
https://zen.yandex.ru/id/5fcb088c330b416eaf69555b
Всем добра и процветания!