- Были времена, когда по якутской земле ходили огромные мамонты, в пещерах рождались горные львята, а встретить носорога в наших краях было делом весьма обычным.
- Ты что, шутишь? Какие львы? Какие носороги? Мы же не в Африке живём! – мне казалось, что дядя Прокопий смеется над нами с Васей, я даже пихнула брата, чтобы тот поддержал меня, - Ты что молчишь?
Вася же зачарованно смотрел на дядю Прокопия, совершенно не обращая на меня никакого внимания.
Дядя Прокопий улыбнулся:
- Носороги эти были покрыты густой тёплой шерстью, а как бы иначе они выжили в суровых якутских морозах? – и, предупреждая мои возражения, добавил, - Ты же знаешь, кто такие мамонты? Те же слоны, только мохнатые. Вот и носороги тоже, похожие на обычных, только с шерстью. Ну что, будете слушать дальше?
Вася согласно закивал головой, а я смущенно пробормотала:
- Извини… А когда это было?
- Давным-давно, еще до Большого льда. Но история, которую я расскажу произошла не 12 тысяч лет назад, а совсем недавно, в нашем, двадцатом веке.
- А причем тут тогда носороги? – искренне удивилась я, - Они же вымерли, как мамонты? Или нет?
- Куда ты бежишь, Торопыжка? – дядя Прокопий погладил меня по голове.
Вася противно захихикал, я его незаметно, как мне казалось, ущипнула, но дядя нас остановил:
- Не щипайтесь и не деритесь, лучше послушайте…
***
В большом селе на берегу северной реки жил старый охотник Федот. Жену и сыновей он давно схоронил, новой семьи не завёл. На сезон уходил далеко в тайгу, охотился один, хотя многие семьи просили взять своих детей в ученики. Однажды Федот вернулся в село не один, с ним были два маленьких мальчика. Откуда они взялись, охотник не рассказывал, на вопрос, где родители мальчиков, коротко отвечал:
- Погибли. У меня на глазах. И это не братья, их отцы были просто друзьями.
Звали мальчиков Бэдэр и Кодиэл…
- Как-как? – опять перебила я дядю, - Что за странные имена?
- Нормальные имена, «бэдэр» по-якутски «рысь», «кодиэл» по-юкагирски «волк». И не перебивай меня, падьэдуо (прим.: в переводе с юкагирского «дочка», правда, я не уверена в правильности написания этого слова), ты меня сбиваешь.
Так вот, мальчиков звали Бэдэр и Кодиэл. Когда они попали к Федоту, им было что-то около 6 лет, точнее никто не знал. Была середина 20-х годов, в Якутии только-только закончилась гражданская война, но мятежи продолжали вспыхивать то там, то тут. Появление сирот было, к сожалению, явлением обыденным, и у властей к Федоту вопросов особых не было. Были бы дети постарше, тогда бы, может, и заинтересовались, а так… Ну живут два пацана у старого охотника, кому от этого плохо? Правда, когда он озаботился документами, в сельсовете отказались записывать национальные имена. Бэдэра записали Петром, Кодиэла и вовсе Гавриилом, по отчеству оба стали Федотовичи. Родные имена до поры, до времени забылись.
Мальчики были очень дружны между собой, а вот с другими ребятами особо играть не стремились. Они как два хвостика ходили за старым Федотом, слушали его, раскрыв рты, а тот учил их всем премудростям не только рыбалки и охоты, но и жизни в целом.
До 1924 года школы в селе не было, организовали её только в 1925-м. Приехали несколько учителей, кроме того, пригласили на работу бывших царских ссыльных, не пожелавших возвращаться на родину. Петя с Гаврей стали одними из первых учеников новой школы, и учителя на них нарадоваться не могли. Федоту не нравилось, что дети учатся, он ворчал:
- Я ни в какие школы не ходил, и ничего, живу. Зачем охотнику уметь читать и писать? Счёт другое дело, да и здесь ничего сложного, подумаешь.
Но с властями спорить не решался, его и самого пытались записать на курсы ликвидации безграмотности, но он всячески избегал учителя, один раз даже под стол спрятался, вот мальчишки веселились! Учитель сидит у стола, ждёт их названного отца, а тот, бесстрашный знаменитый охотник, сидит под этим самым столом и старается не шевелиться.
То, что мальчики ходят в школу, старику не нравилось еще и тем, что занятия отвлекали их от главного, как он считал, дела их жизни – охоты:
- У вас особое предназначение. Вы должны быть сильными, выносливыми, хитрыми, а не с тетрадками носиться. Неужели вы всё забыли? И простили?
Эти беспощадные слова всегда действовали как ушат холодной воды:
- Хайче (по-юкагирски дедушка), не говори так. Мы всё помним. Но ведь одно другому не мешает?
Так прошло время. И вот мальчики уже закончили семилетку, были приняты кадровыми охотниками в совхоз и даже уже успели отработать два сезона. Приближался третий, к которому они готовились с каким-то особым усердием, собираясь идти вместе с приемным отцом.
Федот был уже слишком стар, к тому же серьезно болен. Идти в тайгу в таком состоянии было равносильно самоубийству, а отпустить ребят одних именно в этот год он не мог. И тогда старый охотник пришел к своему единственному другу, моему деду Афанасию:
- Выручай. Только тебе могу доверить эту тайну, - Федот зашелся в надсадном кашле, - Нужно идти, а сил совсем нет.
То, что рассказал старый друг, не укладывалось у Афанасия в голове, он было даже решил, что Федот просто сошёл с ума.
***
Это случилось двенадцать лет назад. Как обычно, Федот ушёл далеко в тайгу, там у него были свои зимовья и места, которые он знал как свои пять пальцев. В тот год ему удивительно везло, казалось, пушной зверь только и ждет, чтобы его подстрелили.
- Чудеса, - приговаривал Федот, радуясь такой удаче, - Хоть руками хватай всех этих песцов и лисиц!
Уже к концу недели он выполнил норму целого сезона, тогда и призадумался: что-то тут не то, с чего бы это Баай Байанай (дух-хозяин леса, покровитель охотников) так раздобрился? Федот решил сделать передышку, присмотреться. Вроде бы знакомые места, всё как обычно, но что-то царапало его, заставляя постоянно оглядываться. Как-то утром, едва только развиднелось, Федот привычно встал на свои снегоступы. Бежалось ему легко, несмотря на крепкий мороз. И вдруг… Федот не поверил своим глазам: перед ним были совершенно свежие следы неизвестного ему животного. Заинтригованный он пошёл прямо по этому следу, но настичь неведомого зверя никак не удавалось. Уже начало темнеть, когда Федот, наконец, опомнился: зверя он так и не увидел, только слышал какие-то странные звуки, явно издаваемые незнакомцем, а вот в места забрел какие-то совершенно новые. Он стал озираться в попытке определить, где же находится. И тут, как по закону подлости, охотник услышал до боли знакомый звук: это выли волки.
Но что это, там, впереди? Федот с радостью увидел явные всполохи костра. Человек? Да, время было беспокойное, по тайге много странного люда околачивалось, но здесь, в совершенно глухих местах, вряд ли какие-нибудь беглые белобандиты, скорее свои, охотники. И мужчина смело направился к пламени, весело плясавшему между деревьями.
На поляне у костра сидели пятеро, но, что сразу успокоило Федота, двое из них были дети, мальчики лет пяти или шести. Старший из сидевших у костра, седой мужчина с пристальным взглядом, заметил Федота:
- Раздели с нами наш скромный ужин. Кто ты и откуда?
Федот назвался, пояснив, что шёл по следу незнакомого животного. Услышав об этом, сидящие у костра, оживились:
- Появился! Его-то мы и выслеживаем. Хорошо, что мы тебя встретили, это к удаче. Располагайся, ночь переждем и двинемся вместе.
Но переждать ночь не удалось. В самое глухое время, когда замирает даже природа, вдруг раздался страшный треск, как будто на свет костра ломились сказочные великаны. Федот подскочил, схватил ружье, но старший из его новых знакомых покачал головой:
- Не нужно. Ты не вмешивайся, стой прямо у костра, может, огонь тебя спасет. А ты спаси наших детей, если вдруг победа будет не на нашей стороне.
Он не успел договорить. На поляну, где расположились охотники, вышли три странных существа: два были просто гигантских размеров, с длинными носами, а третье было гораздо меньше, но такое же лохматое, как и два первых. Говоривший подтолкнул к Федоту двух заспанных перепуганных мальчишек:
- Не вмешивайтесь! Это наша битва.
Бой был совершенно неравным. Гигантские существа топтали людей, хватали их своими длинными носами. Но… Федот с ужасом смотрел на разыгравшееся перед его глазами сражение и видел совсем не людей. Тот, что недавно разговаривал с ним, вцепился огромными клыками прямо в нос гиганта, и это были клыки совсем не человека, а громадного белого волка. Двое других, с кем Федот и парой слов не успел перекинуться, теперь были пятнистыми зверями с кисточками на ушах.
Дети пытались вырваться, но охотник крепко прижимал их к себе. Сам он не делал и попытки вмешаться, понимая, что на его глазах свершается что-то непонятное и странное. И тут он заметил, что третье существо, то, которое было поменьше, вело себя так же, как и он: просто стояло и смотрело. Федоту удалось рассмотреть его поближе: ростом поменьше сохатого, но гораздо мощнее, два рога, но не как у привычных оленей, а скорее, как клыки у моржей, только направлены не вниз, а вверх. Шерсть незнакомца была густая, почти как у медведя, но гораздо длиннее. А потом Федот поймал взгляд зверя. Он готов был чем угодно поклясться: зверь усмехался.
Гиганты закончили свою расправу, и, даже не взглянув на Федота с детьми, направились к третьему. Тот еще раз победно взглянул на охотника, словно говоря: куда вам до нас! Гиганты задрали свои носы и громко протрубили о своей победе. Вскоре троица скрылась между деревьями.
Дети, почуяв, что опасность миновала, кинулись к поверженным. Сейчас они ничем не напоминали ни волка, ни рысей, это были просто переломанные человеческие тела. Федот пришел в себя, и тоже бросился к раненым. Но двое, те, что показались ему рысями, были мертвы, третий еще дышал. Один из мальчиков плакал, обнимая его:
- Амаа (по-юкагирски «отец»)! Не умирай!
Собрав последние силы, умирающий посмотрел на Федота:
- Не оставь их… Мальчики ни в чем не виноваты. И пока им не исполнится 18, не пускай их сюда. Потом… Потом они отомстят…
У Федота было столько вопросов, но он не задал ни одного, только сказал:
- Обещаю.
***
- Мальчикам уже по 18? – Афанасий смотрел на парней, лица которых были вполне беззаботны, и вовсе не походили на лица суровых мстителей.
- Кодиэлу на той неделе исполнилось, Бэдэру месяцем раньше.
- А говорил, не знаешь, когда, - Афанасий не преминул упрекнуть старого друга.
Федот вздохнул:
- Да я и не знал. И рад был этому, не хотел, чтобы они знали. А оказалось, зря. Они и без меня прекрасно всё помнили.
- А кто это был? Ну, те звери, о которых ты говорил?
- В книжке у мальчишек видел, в учебнике. Мамонты называются. А третий кто – мне до сих пор неведомо, я такого нигде не встречал. И ведь двенадцать лет прошло, а я всё его взгляд помню…
- Ты меня, Федот, извини, но я до сих пор слабо верю. Поначалу и вовсе за сумасшедшего принял. Ну не укладывается у меня в голове такое.
- Думаешь, у меня укладывается? – Федот закашлялся, - И ведь ничегошеньки не понятно! Какая битва, почему я видел волка и рысей? И имена эти, Бэдэр и Кодиэл… Как бы мне хотелось, чтобы они были простыми Петькой и Гаврей, названными сыновьями. Но иногда такой ужас берёт… Когда они мне заявили, что в этот сезон пойдут туда, не смог ничего возразить. Это их война. Но и одних отпустить не могу, понимаешь? Прости, Афоня, что втравил тебя, но мне и обратиться больше не к кому…
Афанасий только рукой махнул, мол, чему быть, тому не миновать.
…Знакомые места закончились довольно скоро, через полтора дня пути. Дальше пошла почти незнакомая местность, хотя, казалось, Афанасий вплоть до Якутска места знал, даже Верхоянские горы не были ему загадкой. А тут, так недалеко, почти в родной тайге… Бэдэр и Кодиэл шли легко и уверенно, как будто сто раз бывали здесь, Федот и Афанасий еле поспевали за ними. Афанасий крутил головой, пытаясь понять, где они, но тут Федот толкнул его в бок:
- Гляди…
На белом снегу виднелись чёткие следы совершенно незнакомого Афанасию зверя…
К вечеру они оказались на знакомой Федоту поляне. Парни умело развели костер, поставили кипятить воду. Казалось, они в каком-то странном предвкушении, что говорится, на взводе. Ближе к ночи Кодиэл вдруг поднял лицо к небу и завыл, совершенно по-волчьи. На Афанасия напало какое-то оцепенение, из которого его вывел треск и трубный глас двух мохнатых гигантов, выступивших на поляну…
Всё, что происходило потом, Афанасий помнил смутно. Ему и Федоту вступать в бой запретили, и он даже был рад этому, всё равно ужас сковал его настолько, что он не мог пошевелиться. Но когда один из гигантов со всего размаху уронил Кодиэла на землю, охотники вышли из ступора. Они, не сговариваясь, схватили ружья и открыли огонь. Последнее, что видел Афанасий прежде, чем потерял сознание, были страшные глаза, налитые кровью, и улыбка, напоминающая оскал. Это смотрел тот, третий…
Когда Афанасий пришёл в себя, всё было кончено. Федот лежал в луже крови, Кодиэл тоже не шевелился. А чуть поодаль, рядом с тушами двух мамонтов, лежал Бэдэр, истекающий кровью, но живой. Третьего, того, которого так и не смогли опознать, нигде не было, ни живого, ни мёртвого.
Афанасий похоронил Кодиэла и Федота в одной могиле. Несколько дней он нёс на спине Бэдэра, время от времени останавливаясь и делая тому перевязки. Но крови парень потерял много, Афанасий боялся не донести его живым. Но, когда к концу четвёртого дня они вышли к родному селу, Бэдэр был ещё жив…
***
В 1942-м, в самый разгар войны, Афанасия как одного из бывших лучших проводников, попросили помочь: на Колыме нашли хорошо сохранившиеся останки древнего животного, и нужно было провести к тем местам экспедицию. Тем, кто скажет, что таких экспедиций во время войны не было, отвечу: Советскому Союзу отчаянно нужны были деньги, а такие находки стоили очень дорого, Штаты их охотно покупали. Так вот, тогда нашли абсолютно целую тушу шерстистого носорога, единственное, шкура была чуть подпорчена выстрелом. Решили, что это тот, кто нашел доисторического зверя, испугался и выстрелил. Хотя как могла пуля попасть так глубоко в замороженную тушу, было непонятно.
Когда Афанасий вернулся домой, он сказал Прокопию, своему старшему сыну:
- Знаешь, у него были открыты глаза. Я узнал этот взгляд. И он улыбался, в точности как тогда, когда я в него выстрелил…
***
- Дедушка его узнал?! Носорога? – Вася в нетерпении даже пританцовывал, - Он что, мёртвый улыбался? Разве так бывает?
- Дядя, так это что получается?! Мамонты сейчас существуют? И шерстяные носороги тоже?! – меня тоже просто распирало от любопытства, - А почему никто об этом не знает?!
- Во-первых, не шерстяные, а шерстистые. А во-вторых… Знаете, ребятки, если кто-то чего-то не знает, это не значит, что этого не существует. В мире столько тайн, а уж у нас в Якутии и подавно. А было это или нет – кто ж знает? Отец говорил «да», но сам я не видел, врать не буду…
- Я бы хотел увидеть мамонтов, - тоненьким голосом сказал Вася, - и носорога тоже.
Дядя Прокопий погладил моего брата по голове:
- Не стоит, Васёк, не стоит…
***
По словам дяди, Бэдэр сумел тогда выжить. Он погиб через десять лет, участвуя в Харбинском сражении. Дядя Прокопий сетовал, что он похоронен так далеко от родины, жалел, что никто из нас никогда не сможет побывать на его могиле. Дядя ошибся. В конце августа 2000 года мы с мамой и девочками, сестрой Катей и дочкой Яной, совершенно случайно попали на кладбище советских воинов в Харбине. Кладбище закрыто для посещений, но для нашей группы сделали исключение: мы присоединились к группе якутских стариков-ветеранов, которых китайские власти пригласили на 55-ю годовщину того самого Харбинского сражения. И там, с правой стороны длинного списка имен захороненных солдат я нашла имя Бэдэра, по документам - Слепцова Петра Федотовича…