"Возможно, любая наука - это всего лишь исследование себя".
30-е годы XX века. Группа антропологов изучает дикие племена недалеко от Австралии, на островах Новой Гвинеи. Супружеская чета Фен и Нелл решает "поменять" племя, которое изучали изначально. Фену оно очень нравилось, а вот Нелл посчитала, что нет, не пойдет. А поскольку финансирование на исследования получила именно она и от нее ждут результатов, то и решение за ней. На цивилизованной земле они встречают знакомого коллегу Бэнксона, который уже два года в одиночку изучает "свое" племя. Он предлагает Нелл и Фену подобрать им новое племя неподалеку от его.
Вот этот момент, когда ты уже примерно два месяца работаешь в поле и решаешь, что наконец-то ухватил суть этого места. Когда чувствуешь, что оно у тебя в руках, что победа близка. Это заблуждение, иллюзия - ты здесь всего восемь недель, и потом следует полная безысходность и отчаяние от невозможности хоть когда-нибудь понять хоть что-нибудь. Но в тот миг кажется, что все принадлежит тебе. Кратчайший миг чистейшей эйфории.
Я спросил, неужели она полагает, что в принципе возможно понять иную культуру. И рассказал, что чем дольше торчу здесь, тем более идиотскими кажутся мне эти попытки, и что меня все больше интересует как раз наша странная уверенность в том, что мы вообще можем быть объективными, - мы, которые ко всему подходим со своими собственными представлениями о добре, силе, мужественности, женственности, Боге, цивилизации, правильном и неправильном.
Мы не отдаем себе отчета, насколько язык препятствует коммуникации, пока не лишаемся его, насколько он мешает, перекрывая все остальное. То остальное, на которое вы вынуждены обращать больше внимания, если не понимаете слов. Когда приходит понимание языка, многое утрачивается. Отныне вы полагаетесь на слова, а слова далеко не всегда надежная основа.
Кто мы и куда мы идем? Зачем мы, со всем нашим "прогрессом", таким ограниченным и убогим в том, что касается понимания сочувствия & способности & дать друг другу истинную свободу?
Очень скоро читатель оказывается втянут в события, нет, не как антрополог, скорее как... турист. Знаете, эти тревел-блогеры, которых приходится брать с собой, чтобы они потом сделали рекламу, и ты в глубине души надеешься, что они не будут мешать заниматься делом. Так и тут. Ощущение, что ты тот самый турист, до которого никому нет дела, которого никто не стесняется и не боится, но и не считает нужным как-то заботиться или что-то объяснять. В конце концов, он сам напросился в эту экспедицию - никто за уши не тянул.
И по мере вовлечения в изучение племени вопросы, появляющиеся у антропологов, созвучны с тем, что приходит к голову тебе, как читателю. Что есть цивилизация? Почему мы возомнили себя цивилизованными, а их - дикими? Только потому что они живут по-другому? А точно ли правильное - это как у нас?
Мужчины, хотя к ним сложнее было подступиться, потому что в их дома ей вход закрыт, были гораздо свободнее в общении, охотно разговаривали с ней о том, кто на ком женат, и кто хочет жениться, и на ком, и сколько надо заплатить за невесту, и за какую, а женщины были гораздо менее расположены к пустой болтовне. Она никогда не слыхала о племени, где женщины были сдержаннее мужчин.
Действительно ли мы выше их и сколько нужно этому белому человеку, чтобы потерять свой культурный налет и стать дикарем? А в обратную сторону? Сколько времени нужно дикарю, чтобы... чтобы что? Стать цивилизованным? Пропитаться духом другой культуры? Может ли дикарь стать "белым" или все приводит к тому, что он становится чужим везде - и у белых, и у своего племени.
Одиночество - явление невиданное в племенах, которые она изучала. С малых лет детей предостерегали: одному быть нельзя. Если ты один, духи могут похитить твою душу или враги украдут твое тело. Когда человек один, его разум обращен ко злу.
Очень скоро рабочий треугольник становится не только рабочим. В теории он им стал сразу - мы это видим благодаря главам, написанным от лица разных героев, как своеобразный дневник, и можем понять, что чувствует каждый и что им движет на самом деле. На практике - потребовалось время для того, чтобы что-то изменить.
- Она была для вас вином или хлебом?
- В каком смысле?
- Это из поэмы Эми Лоуэлл, мы ее очень любили в колледже. Вино - это нечто волнующее и чувственное, а хлеб - родное и жизненно необходимое.
- Думаю, вином.
- А это могло бы превратиться в хлеб?
- Не знаю.
- Такое не всегда случается.
Личность зависит от окружения, как и культура. Определенные люди проявляют в других определенные черты. Разве нет? Будь у меня, к примеру, муж, который сказал бы: "Ритм твоей пишущей машинки подстегивает мой мозг", я бы не стеснялась своего стремления работать. Мы не всегда замечаем, как другие люди формируют нас.
Но это роман не только об антропологах и любовном треугольнике - он еще о том, как мужское эго, бессмысленное и беспощадное, может разрушить все на своем пути. Собственно, с самых первых глав про этого самца стало понятно все, и оставалось лишь недоумение, зачем она его жена? Такая умница, целеустремленная, профессионал в своем деле, тонкий дипломат и прекрасный человек! И этот... Как будто других вариантов нет.
Мне тут сказали, что, мол, 30-е годы, все сложно было, никакой эмансипации, но не думаю, что причина в этом. Где-то в романе мелькает, что она все понимает. Это поняли даже "дикари"! Исход частично предсказуем, просто ты гонишь его от себя и надеешься, что "мы же все взрослые, умные люди..."
Я думал, у нас есть время. Несмотря ни на что, я был уверен почему-то, что у нас есть время. Первая ошибка влюбленных. Возможно, их единственная ошибка.
Я бы еще парочку цитат выписала, но они явно 18+, боюсь, не пропустят :)
Другие отзывы на книги на этом канале:
Красота - это горе (Э. Курниаван)
Амели без мелодрам (Б. Константин)
А вот и Полетта (Б. Константин)
"Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала..." (Н. де Бюрон)
Тариф на лунный свет (И. фон Кюрти)
Маленькая коммунистка, которая никогда не улыбалась (Л. Лафон)
Пой, даже если не знаешь слов (Б. Мараис)