Апрель 2003
Дорогие друзья,
Поскольку удовольствия от погоды мы не получаем, то тоску по родине, родным и друзьям забиваем не столько выездами на природу, сколько мероприятиями. В один из дождливых туманных уикэндов начала апреля поехали на Лонг-Айленд на “tag sale” – как правило, это распродажа всякого старья людьми, которые переезжают на новое место.
Выставляют на продажу все, независимо от состояния. дей посмотреть и себя показать
В богатых домах работают специально нанятые бригады, обычно из пенсионеров, причем сначала по пятницам приглашают антикваров, а в выходные – широкую публику. В домах попроще в качестве продавцов выступают сами хозяева; зачастую они вовсе не переезжают, а разгребают таким образом завалы или просто желают пообщаться: себя показать и людей посмотреть. У нас же сначала все свозят на дачу, потом сносят на помойку.
Мероприятие довольно распространенное, учитывая, что американцы в среднем переезжают 1 раз в 4 года. Малость заплутав, все-таки доехали до неказистой домушки, набитой стеклом, японской и китайской посудой, медными, посеребренными, латунными чайниками и кофейниками, сувенирными ложками и столовыми приборами, декоративными тарелками, старыми елочными игрушками, занавесками, скатертями, фотоаппаратами "времен Очакова и покорения Крыма" и пр. Оказалось, что в доме лет 30 жила пара, которая много ездила по свету и занималась коллекционированием посуды и безделушек. Хотела написать «слабо представляю», но, по правде говоря, вообще не представляю, как они среди этого всего передвигались. Мы поехали компанией, тремя парами, и каждый выбрал себе нечто приглянувшееся, причем, сравнив результаты, мы убедились в том, что все видели одно и то же, но каждый увидел свое. Одни купили китайский сервиз, другие – японский, а мы – картинки, ложки разных народов, поднос из крыльев бабочек в виде карты Латинской Америки, и также давно вожделенную тарелку с видами Вашингтона старой работы (тарелки, которые продавали в сувенирных лавках Вашингтона, нам не понравились). Трофеи мы на днях развесили, и в доме стало поуютнее (специально покупать что-то в магазине ради украшательства мы с самого начала не хотели и решили, что будем ждать чего-то памятного).
На обратном пути попытались отыскать рекомендованный ресторан «Арзу», который держат в Квинс (Queens) бухарские евреи, прославившиеся по осени махинациями со скупкой краденых драгоценностей. Они их перепродавали на 47-ой стрит в Бриллиантовом квартале (Diamond District), где сосредоточены ювелирные магазины города. Однако в незнакомом районе, даже с опытным водилой и штурманом Димой, ресторан мы не нашли и голодные, как волки, глухо рыча, отправились восвояси, т.е. домой.
В следующий уикэнд соседей-корреспондентов пригласили в Нью-Джерси в музей русского искусства на выставку питерских художников, посвященную 300-летию северной столицы России. Сначала отправились в Greenwich Village (корреспонденты еще в этой части города не были, а я вам уже писала об этом уголке). Добавлю лишь, что на Вашингтон-сквер установлен памятник Гарибальди, который в первый раз бежал от преследований из Италии в Южную Америку, а во второй раз - в США в Нью-Йорк, где зарабатывал на жизнь изготовлением свечей. Вашингтон-сквер окружают здания университета, и студенты в начале учебного года бросают к ногам Гарибальди монеты на экзаменационное счастье.
Перебрались по туннелю Холланд (Holland) в Нью-Джерси. В жутко обшарпанном здании (наши социальные учреждения - просто дворцы) были развешены, подчас с перепутанными надписями, картины питерских художников. К юбилею сюжеты не имели никакого отношения. Там было довольно много народу из брайтонских. Одну картину купили за 500-600 долларов, которая, как пояснил галерейщик, на Манхэттене стоила бы в 10 раз дороже. Обычно художник и галерейщик прибыль делят пополам.
14 апреля я по программе для ООНовских жен посетила выставку ювелирных изделий, предназначенных для аукциона «Кристис» (“Christie’s”), что у Рокфеллер-центра (Rockerfeller Center). Аукцион «Кристис» существует с конца 18 века, имеет 70 отделений по всему миру.
Что меня удивило, так это то, что аукцион ювелирных изделий (fine jewelry) проводится всего 10 раз в год, причем аукцион великолепных изделий, то бишь magnificient jewelry, лишь 2 раза в год. Выставляют на продажу целые подносы с десятком-двумя побрякушек общей начальной стоимостью всего в 500 долларов и изделия из бриллиантов стоимостью в миллион.
Сотрудница объяснила, что средняя цена изделий 10-20 тысяч долларов, но «простой народ» отпугивают репортажи в газетах о миллионных сделках. Действительно, бриллианты в 20-100 каратов восхитительно хороши. В Рио я поняла красоту топазов, но бриллианты мы видим мелкие в магазинах или крупные, но старой огранки (то есть без сверкания, которое им придают современные огранщики) и поэтому они воображение не будоражат. Здесь же были выставлены прекрасные камни, причем в большой моде ныне бриллианты цветные, пусть и небольшие: желтые, красные, голубые, коричневые, розовые. Так что, девочки, все, как один человек, меняем «белые» бриллианты на цветные. Удивило опять же то, что стоимость бриллиантов сильно зависит от моды, или дизайна, а не только от веса и чистоты камня. Причем работы известных дизайнеров ценятся высоко, даже если они выполнены из стекла или эмали. Важна и история изделий, скажем, гарнитур в виде отвратительных лягушек – серьги, браслет, кулон – уйдут дорого просто потому, что принадлежали герцогине Йоркской – Саре Фергюсон, разведенной жене принцу Эндрю, второго сына английской королевы. [Принц Эндрю замешан в громком скандале 2019 года благодаря своей дружбе с миллионером Джеффри Эпштейном, обвиняемом в сексуальном рабстве несовершеннолетних. Принц заявляет о своей непричастности к незаконной деятельности Эпштейна - Прим. авт].
На Пасху, 26 апреля, мы спланировали заезд в неуловимый ресторан «Арзу», чтобы сделать заказ «на вынос», задумав разговеться после посещения православной церкви на Лонг-Айленде. Проплутали мы и на этот раз, поскольку на карточке ресторана была указана все та же 67-ая street, но на этот раз мы запаслись телефоном ресторана. И выяснилось, что ресторан расположен на 67-ой road (это же совсем другое дело!), что находится на углу 92-ой авеню и 68-ой лейн (lane), то есть мы в который уже раз попали в чересполосицу богатого американского воображения по части названия городских магистралей. Увидев две пары, бойко болтавшие по-русски, Саша обратился к ним: «Скажите, пожалуйста, как нам найти ресторан «Арзу»? Они ответили по-английски: «Go straight. Then turn right». Как нас и предупреждали, интерьер ресторана не располагал к посиделкам, но атмосферой вполне напоминал советскую Среднюю Азию. Судя по тому, что готовят в ресторане только на заказ, и ничего готового на вынос не было, кухня, должно быть, неплоха. Ждать мы не могли – опаздывали на службу, и судорожно сглотнув слюну, поехали в православную церковь, предварительно заблудившись и попав в греческую.
Греков собралось довольно много – человек 500-600, церковь всех вместить не могла, поэтому службу вели на улице, а после службы был устроен салют, но мы его видели уже во время крестного хода у православной церкви, где собрались русские. Церковь маленькая, без купола, снаружи выглядит как одноэтажное здание, но, войдя внутрь, спускаешься по боковой лестнице и оказываешься на уровне подвала. Поскольку приход небольшой (собралось человек сто), то и хор, в котором пела наша знакомая, Марина из американской миссии при ООН, был немногочисленным. По дороге назад к машине, зашли в греческую церковь, где остались только самые стойкие, которые, правда, уже не стояли, а сидели. В греческой православной церкви для прихожан стоят скамьи.
Служба велась иначе, чем в русской православной: солист хора, состоявшего из мужчин, понятно, пел, но подобно мусульманскому муэдзину – на восточный манер, а из-за иконостаса время от времени показывался священник и отвечал солисту. Вернувшись в свое нью-йоркское Медведково, разговлялись пиццей, приготовленной Димой .
На этой оптимистической, для местных авторитетов, ноте заканчиваю. Пора готовить трудящемуся ужин в нашей коммуне, иначе посыпятся протесты с предсказуемыми последствиями.
Лена
