В это сложно поверить, но до сих пор выходят легендарные музыкальные сборники «Союз» (в 90-е эта студия была одной из самых влиятельных в сфере поп-музыки, а в первые дни выхода новых «Союзов» на развалах за ними выстраивались очереди). Знамениты эти сборники тем, что песни на них были записаны как непрерывный микс и изрядно сокращались — во-первых, чтобы уместить их больше на кассету, во-вторых, чтобы альбом понравившегося исполнителя покупали целиком. Первый «Союз», если не ошибаюсь, вышел еще в СССР, в 1990 году, на грампластинке, последний на данный момент — «Союз-68» в этом году. Для кого (или чего) они издаются сейчас, совершенно неясно: вся музыка доступна в Интернете, сборники как таковые мало кого интересуют, фанаты отдельных исполнителей потребляют музыку треками, как только они выходят. И уж тем более никто не покупает диски, даже если они mp3.
Но сами сборники — лишь повод задуматься о другом: а какой, собственно, поп-музыка стала сейчас, за последние, ну скажем так, три года. Когда-то прорывом называли «Тату», «Гостей из будущего», когда-то Ивана Дорна и группу «Estradarada» — все они как бы подводили черту под уходившим периодом и выводили русский поп на более высокий, качественный уровень. Есть ли какой-то прорыв сейчас?
Я думаю, что прорыва нет и уже не будет. Есть общий фон (или, если угодно, слой) поп-музыки, который окончательно распрощался с наследием, отщепился от него и существует автономно от каких-либо музыкальных традиций прошлого. В современной поп-музыке не встретишь человека, выступающего под своим именем и фамилией (да даже и псевдонимом; в редких случаях что-то одно, написанное на английском языке), а также группы с русскоязычным или просто понятным названием. Возьмем один из недавних сборников, «Союз-63», и просто посмотрим список исполнителей: Джаро & Ханза, Мэвл, Тайпан & Agunda, SHOOVAL, Macan Ryze, Loren Feat. The Limba, Ramil, Kavabanga, Depo Kolibri, Verbee, MYKKA, Mull3, The Limba, V S X V Prince, T1One & Inur. Из сорока (!) треков сборника только два понятных имени — Олег Кензов и Бабек Мамедрзаев — и два же понятных названия: «Гудзон» и «Хлеб». А что там по песням? «Не киряй», «Так и передай ей», «Мы открываем бизнес», «По кайфу», «Ты мой кайф».
Я был невысокого мнения о попсе в 90-е и 2000-е. Но слушая это все, понимаешь, как остро не хватает сегодня того, что в те годы считалось ужасающей и примитивной х*рней.
Когда сегодня смотришь на поп-звезд 90-х, которые тогдашним подросткам казались секс-символами, отчетливо понимаешь, что все они — обычные девчонки, почти что «со двора», кажется, в равной степени как быть певицами, они могли бы работать продавцами в магазине, просто судьба сложилась иначе. Успех (пришедший стараниями продюсеров или благодаря вложениям любовников), конечно, сделал многих из них другими, но ведь выросли они из таких же «обычных девчонок». Парни тоже казались соседями, такими же, как «народ» («Отпетые мошенники» жили в Питере в соседнем со мной дворе). В общей массе их песен находились и жемчужины, которые остались в памяти надолго, если не на всю жизнь. Были группы, специализировавшиеся на юморе — он был отмороженным, но добрым («Манго-Манго», «Дюна», «Академия», та самая песня про негра «Запрещенных барабанщиков»). Вершиной пафоса считались Титомир (недавний выпуск ЧБД показал, чего эта личность стоит), Лада Дэнс, Лика Стар, ну не знаю, кто еще.
Интеллектуалами на этом фоне считались рокеры. В лучших своих проявлениях поп-музыка сливалась с роком, рождая «Мумий Тролль» и «Земфиру». Сегодняшняя сливается с рэпом — до степени неотличимости одного от другого, да и было бы желание отличать.
Современных исполнителей даже невозможно оценивать с классических позиций: какие они (и у них) музыканты, какие песни, какие слова. Само слово песня уходит прошлое — в нынешних треках в принципе нет мелодичности, неотъемлемого свойства песен; нет голосов, которые бы делали исполнение музыкальным. Сегодня вообще нет традиционного вокала — обыкновенного голоса человека, который решил спеть песню — ни в мужском, ни в женском исполнении. Этот вокал умер. На смену ему пришли невнятные голоса, ломающие, коверкающие фразы — текст теперь можно бубнить, гундеть, шептать, выплевывать, визжать, бросать, меланхолично декламировать, да что угодно — только не петь.
Исполнение трека сегодня — это не пение, собственно, это вы*бон. Тебе не поют, перед тобой вы*бываются, да и не перед тобой даже, никакого тебя нет — вы*бываются друг перед другом, перед такими же, а ты можешь слушать, можешь не слушать, никому до этого нет никакого дела. Если же не вы*бываются, а иронизируют над чьим-то вы*боном или просто работают в таком жанре — тот самый массовый слушатель, на которого и ориентировалась всегда поп-музыка, все равно не поймет этого и не считает. Из пляжных динамиков, с радиостанций, из плейлистов «Контакта», из потаенных глубин ларька с шаурмой до тебя непрерывно доносятся чьи-то вы*боны: тридцать три суки на нем или сколько их там, рядом девочка-война, кому-то надо подкачаться, надо-надо подкачаться.
Рока или схожего явления сегодня нет. Из блеклых альтернатив — ну разве певица Монеточка. «Если б мне платили каждый раз, каждый раз, когда я думаю о тебе, я бы бомжевала возле трасс, я бы стала самой бедной из людей». Эти тексты вызывают просто физическое отвращение — рефлекс, который невозможно побороть.
Или вот это: «Покинула чат». Как, бл***, находясь в здравом уме, можно из этого сделать песню? С другой стороны, справедливости ради, если бы все эти мессенджеры или что-то подобное появились в девяностые, об этом наверняка бы написали и тогда. Однако, уверен, что и написали бы, и исполнили по-другому, не так тошнотворно, что ли.
Еще есть холодная интеллектуальная музыка с текстами о том, как плохо жить в России, пропитанная презрением ко всему за пределами центра Москвы, однако активно использующая все эти ковры, спортивные костюмы и прочие атрибуты девяностых в качестве визуального ряда. Эту культуру поддерживают журналы «Афиша» и «Кольта», но в целом аудитория таких артистов мизерна.
Возвышаются над всем этим культовые исполнители современности, «люди года», недостижимые боги Тимати, Джиган, Скриптонит, Фейс, Моргеншнерн. Вспоминается, что когда-то известный западный кинокритик отказался присваивать хоть сколько-нибудь баллов скандальному фильму «Человеческая многоножка», заявив, что «фильм невозможно оценить — он находится по ту сторону добра и зла» и принадлежит миру, «в котором не может светить Солнце». Для меня творчество этих и подобных исполнителей — собственно, и есть тот мир без Солнца, а сам факт их наличия я считаю оскорблением для большинства людей в стране. Но разница в том, что фильм, о котором идет речь — маргинальный, его смотрели человека полтора человека, а эти личности на своих оскорблениях делают астрономические деньги, пользуются уважением, являются ориентирами для новых молодых.
Можно сделать вывод, что это не таланты и не музыка, но правда в том, что это именно таланты и именно музыка. Просто сегодня изменилось значение этих слов. Сегодня талант и музыка означают ровно это. А мы и не заметили, как это произошло.
Мне можно возразить (гипотетически), что писатель не должен так рассуждать, давать столь однозначные оценки. Исследовать мир в его многообразии — вот задача и радость писателя. Но нет, чем больше я живу, тем больше понимаю, что в мире есть то, что я не хочу исследовать и о чем даже знать не хочу. Приходится знать. И отношение свое я не скрываю: неприязнь, а местами и вовсе ненависть. Но какое это имеет значение? Никакого. Впрочем, я же и не писатель — писатели на сайте премии «Лицей».
#Студия Союз #Сборники Союз #Современная Музыка #Поп-музыка #Российская музыка