Первая в истории государственная программа, направленная на борьбу с искусственными изменениями климата, была утверждена 20 октября 1948 Советом Министров СССР и ЦК ВКП(б). Под формальным названием «Постановление № 3960 О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах европейской части СССР», этот план вошел в историю как «Великий сталинский план преобразования природы». Программа, как следует из названия, поставила задачу построить пруды, каналы и водоемы, расширить орошенные сети и распространить практику севооборотов. Центральной задачей этой программы, однако, являлось лесонасаждение. Почти шесть миллионов гектаров нового леса планировалось посадить в южнорусских степях к 1965 году. Тем самым Сталинский план стремился «победить засуху», снижать эрозию почвы и улучшить плодотворность земли. По сути, он должен был коренным образом изменить макроклимат в южной России.
Южнорусские степи долго страдали от засухи. После засухи и неурожая 1891 года, царь Александр III отправил в регион группу геологов, агрономов и этнографов, которые должны были исследовать причины стихийного бедствия. В ходе исследования выяснилось, что засухи по большому счету были причинены антропогенными факторами. Между тем как климат южной России был более или менее стабильным в прошлом, его постепенно дестабилизировала человеческая деятельность. Ученым стало понятным, что сельскохозяйственные практики, и неограниченная вспашка земли в частности, привели к «опустыниванию» южнорусских степей. Для того чтобы перевернуть искусственные изменения климата, знаменитый почвовед Василий Докучаев советовал царю Александру III создать заповедники и посадить полезащитные лесонасаждения на территории южной России.
Выводы Докучаева и его коллег были известными советским руководителям. С начала срока его полномочий Генерального секретаря Сталин изъявил намерение улучшить климатические условия южнорусских степей. В 1924 году, например, Сталин свидетельствовал о готовности крестьян и партии «сделать все возможное для того, чтобы застраховать себя в будущем от случайностей засухи».[1] Решительные меры, однако, были приняты только к концу 1940-ых годов. В ответ на опустошительную засуху и последующий неурожай 1946 года советское руководство утвердило вышеописанный Сталинский план преобразования природы в 1948 году.
Сталинский план должен был доказать превосходство социалистического строя над капитализмом. Только социалистическое государство, «сосредоточившее в своих руках экономическую и политическую мощь, все рычаги хозяйственного и культурного строительства, – подтвердила главная советская газета «Правда», – в состоянии планомерно и быстрыми темпами осуществить эту задачу».[2] Соперничающие между собой мелкие собственники в капиталистических странах, напротив, не были способны объединиться для того, чтобы разрешить климатические проблемы.[3] Только советский народ, соответственно, «вооруженный знаниями, воспитанный в социалистическом духе, сумеет превратить пустыни в плодотворные поля» и осуществить революцию в макроклимате южнорусских степей.[4]
Советская пресса возвещала историческое значение Сталинского плана не только для Советского Союза, но и для всего человечества. «Правда» утвердила: «трудно переоценить значение этого постановления, – предшествующая история человечества не знает подобных планов. Претворение в жизнь этого плана навсегда освободит земледелие от его векового врага – засухи».[5] «Забота» Сталина о климате тоже должна была доказывать прогрессивность и гуманность советского строя. Зная, что сталинское руководство направляло усилия на изменение климата в интересах народа, советские «труженики повседневно ощущали сталинскую заботу» и, в последствии, поддерживали жизнеутверждающую политику партии.[6]
Высокие надежды на Сталинскую программу скоро начали оправдываться. В первую годовщину Сталинского плана, 20 октября 1949 года, «Правда» сообщила, что свыше 280 000 га лесонасаждений уже было посажено.[7] 20 октября 1951 года снова подытожили: больше 2 млн га нового леса было установлено за последние три года.[8] Год спустя, эта цифра повысилась до 2,6 млн га.[9] Из общей планированной площади 5.7 млн га лесонасаждений, почти половина 15-летного плана была достигнута за четыре года.
Работа над Сталинским планом, однако, практически остановилась после смерти Сталина. Министерство лесного хозяйства было ликвидировано 15 дней после смерти вождя. В последующие месяцы количество сотрудников в области лесного хозяйства резко сократилось, экологические проекты прекратились и лесозаготовительные компании восстановились. Как один украинский эколога заметил, «умер Сталин. А с ним, тихо и незаметно, похоронили и Его план».[10] Отказ от Сталинского плана преобразования природы составлял часть общей десталинизации, проведенной Хрущевым. В одном его выступлении Хрущев резко критиковал экологическую программу его предшественника: «Игнорирование химии шло вплоть до 1953 года. В принятом в 1948 году так называемом плане преобразования природы все сводилось к травам и полезащитным лесным полосам. Центральный Комитет партии принял меры к исправлению допущенных ошибок. Партия подвергала критике травопольную систему земледелия, показала тот вред, который она нанесла сельскому хозяйству».[11]
В конечном итоге считается, что сталинская кампания за лесонасаждение установила около 200 000 га нового леса в южнорусских степах. Хотя эта цифра далека от первоначальной намеченной цели, Сталинский план тем не менее достиг значительных результатов. В расчете одного историка, каждый гектар нового леса защищал 33 га полей, и каждый гектар защищенного поля в среднем увеличивал общий урожай на 2 центнера зерна. Следовательно, новый лес, посаженный в последние годы правления Сталина, ежегодно предоставил дополнительные 13 млн ц зерна.[12] Еще одно положительное последствие Сталинского плана – это повышенный интерес к биологии и другим естественным наукам как в Советском Союзе, так и в Восточной Европе.[13]
Сталинский план преобразования природы проливает новый свет на тему экологии в советской истории. Преобладающая тенденция в историографии – это рассмотреть годы правления Сталина как исключительно вредные для природы.[14] Историки приводят примеры индустриализации и коллективизация для того, чтобы доказать, что сталинская политика нанесла огромный ущерб климату. Нет сомнения, что приоритетом сталинского режима в 1930-ые годы являлась промышленная производительность, а не защита окружающей среды. В послевоенные годы, однако, видно, что советское руководство осознало важность устойчивого климата для благополучия своих граждан. В отдельных случаях, сталинское правительство даже жертвовало экономическими интересами ради экологических целей.[15] Правда, озабоченность сталинского руководства с изменениями климата исходила скорее из прагматической пользы, чем из морального долга перед природой. Тем не менее Сталинский план был важным первым шагом на пути к восстановлению экологии. Задолго до появления современных кампаний за защиту окружающей среды, Сталин был своего рода борца за климат.
[1] И. В. Сталин, Сочинения, 6:275.
[2] «Преобразование природы в условиях социализма», «Правда», 20 октября 1951, с. 2.
[3] Там же.
[4] «Отклики на постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) о полезащитных лесонасаждениях», «Правда» 28 октября 1948, с. 3.
[5] М. Митин, «Торжество советской социалистической демократии», «Правда», 5 декабря 1948, с. 2.
[6] «План преобразования природы претворяется в жизнь», «Правда», 21 апреля 1950, с. 1.
[7] «Сталинский план преобразования природы претворяется в жизнь», Правда, 20 октября 1949, с. 1.
[8] И. Шариков, «Преобразование природы в условиях социализма», «Правда», 20 октября 1951, с. 4.
[9] «Сталинский план воплощается в жизнь», «Правда», 20 октября 1951, с. 2.
[10] Владимир Евгеньевич Борейко, «Природа работает на большевиков», Белые пятни природоохраны, Киев: Киевский эколо-культурный центр, 2003.
[11] «Доклад товарища Н.С. Хрущева, «Правда», 9 декабря 1963, с. 4.
[12] Stephen Brain, Song of the Forest, 166
[13]Doubravka Olsakova, In the Name of the Great Work, 298.
[14] См., напр., Marshall Goldman, Spoils of Progress, 1972; Charles Ziegler, Environmental Policy in the USSR, 1987.
[15] Brain, Song of the Forest, 10.