Мой бог, какие тапки! Офигенные! Ядовито-розовые с зеленой окантовочкой! На три размера меньше!
Мосластые поросшие редкими черными волосками ноги, как водится, широко расставленные, смотрелись в тапках удивительно трогательно, беззащитно. Пальцы, смятые пластиком, выдавались вперед колбасками джема из надкусанного пирожка. Верх эксклюзива кустарно-обувной китайской промышленности украшали пошлые розочки с блестками.
Вы спросите, чего это я вперилась в мужские волосатые ноги и какое мне дело до жутких бутонов из пластика? Просто это было первое, что бросилось в глаза, когда я их открыла…
Отдых на морском побережье подходил к концу.
Тройка дней – и самолет проглотит меня вместе с загаром, облупившимся носом, чемоданами, тщательно упакованными сувенирами и доставит в северные края – прямехонько к скучающим в разлуке мужу и сынишке. Что заставило их отправить маму – меня то есть – в одиночное плавание отдыха, до сих пор не понимаю. Почему я на это согласилась – тем более.
Откровенно говоря, наслаждаясь теплом, солнцем, ласковым прозрачным морем, я вовсе не рвалась домой. Стирать, готовить, убирать… не нужно даже постель заправлять. Выслушивать вечерами истории, как у Палыча на участке трубу прорвало, или как Кирюха отобрал машинку у Вадика – не нужно!
Ой, только не говорите, что я эгоистка. Да ладно… Можно подумать, никто из нас – замужних женщин – не мечтал хотя бы о недельке заслуженного покоя? Я скучала, конечно, и переживала, но… оценила по полной старания моих мужчин обеспечить мне полноценное блаженство «all inclusive».
Дни катились одинаково.
Вот и в это утро – раннее, солнце только-только показало оранжевый язычок – я была уже на пляже. Устроилась удобно в шезлонге, ряд которых навечно прикован цепями к бетонному парапету, порадовалась отсутствию постояльцев отеля, намазала тело кремом от загара, сдвинула на лицо соломенную шляпу и сладко заснула под шум волн и клекот вездесущих чаек. А когда открыла глаза, они уже были тут – тапки. Оккупировали соседний шезлонг, заглушая ядовито-розовым сиянием все цвета прекрасного утра. Их обладатель тоже спал. Солнцезащитные очки перекосились, рот чуть-чуть приоткрыт.
– Это не мои, – сонно пробормотал сосед по шезлонгу, видимо, уловив сквозь очки и дремоту пристальный взгляд.
– А чьи? – Вот же ляпнула! Можно подумать, мне есть дело – чьи.
– Не знаю, в номере были, забыл кто-то, наверное… – пояснил незнакомец, не подавая никаких признаков другой, более активной жизни.
Я оглядела сонного ясновидца с интересом: нескладный какой-то, ребра выпирают, коленки, косточки на бедрах облегают длинные трусы на веревочках, торчат локти, кадык, соски в черных зарослях крошечными башенками… – в то же время тягучий, что ли, грациозный, словно тигренок-подросток. Того и гляди вскочит и помчится к морю. Волосы темные – не поймешь, нестриженные или отращиваемые специально – прядками падают на плечи.
– На ресепшен отдайте, – тихо сказала я. Ну, нужно же было что-то ответить.
Парень приподнял очки, взглянул, тонкие четко очерченные губы задрожали в смехе:
– Спрашивал, не знают кто забыл. А у меня тапок нет.
Такие глаза называют «воловьими» или «коровьими». Большие, с загнутыми ресницами, на дне карих озер радужки отражаются, плывут белые облачка, подсвеченные солнцем, рассыпаются веселыми искорками.
Мамочки! Какой же некрасивый красавец! Сердце вздрогнуло и замерло на мгновение. Пожар сердца достиг щек и разлился – я чувствовала – предательским румянцем.
К чему лукавить-то? Как говорится, я захотела его и душой, и телом, по закону женских романов забарахтавшись в бархатистой трясине взгляда. Что происходит?!
– А вот влюбляться в меня не советую, – незнакомец выпрямился в шезлонге, сощурил глаза и серьезно ткнул в мою сторону снятыми очками, – у тебя, Наташа, муж и сын любимые – так тому и быть.
Что? Да как он смеет?!
– Даже в тапки? – съязвила по-идиотски, конечно, защищаясь от ситуации. Только вот румянец на щеках по-прежнему горел, а низ живота предательски сжимался.
Он смущенно улыбнулся, щелкнул пальцами. Пробормотал что-то себе под нос – милый такой! И наглый.
Живот отпустило… Только сейчас до меня дошло – он откуда-то знает про мою семью! Прежнее безмятежное настроение улетучилось бесследно.
– Какие-то новости от Васи? – осторожно спросила, все еще надеясь, что слова незнакомца – случайность. Вася – это мой муж, хороший, надо сказать, и умный, вот чтобы так по-дурацки передавать весточки – не его стиль. Да и телефон есть.
Я пошарила в пляжной соломенной сумочке – нет мобильника! Вскочила, натянула халат…
– Наташ, ты его в номере забыла, – тип с воловьими глазами вновь откинулся в шезлонге, приготовился дремать, зажмурился, забыв об очках, сдвинутых на лоб. – Да не переживай, я Васю твоего в глаза не видел, но уверен, что дома у тебя все хорошо.
– Да кто ты такой, экстрасенс? – удивительно, но я сразу успокоилась, как будто заверения соседа – истина в последней инстанции. В экстрасенсов я не верила, несмотря на назойливые шоу про них, потому решила все же позвонить домой, но остановилась…
– Не экстрасенс, просто ангел, – ответил он, не открывая глаз.
Прямо так и сказал: «ангел», с маленькой буквы… не имя.
В ангелов я еще меньше верила, чем в гадалок и колдунов. Псих он, а не ангел. Что за мужики нынче пошли? Брутально-гламурные с отклонениями по фазе, прямо каждый второй – ангел.
– Ты сюда на каникулы прилетел? – серьезно спросила я, сворачивая и запихивая в сумку пляжную циновку, – почему бы и не поддержать шуточку.
Ангел тоже поднялся, оказавшись высоким, как местные кипарисы, напялил синюю рубашку в белую клеточку – приталенную по моде. Эх, не успела я разглядеть, где там у него крылья прячутся.
– Нет, на работу как раз, – он подумал немного, скинул и решительно задвинул под шезлонг розово-зеленое тапковое великолепие, – надо душу заблудшую изловить, потерялась.
– Ой, не меня ли? – тут уж я не выдержала и фыркнула.
Ангел глянул с укоризной, осенил меня крестом, в темных зрачках ни одной смешинки, ему бы на сцену:
– Что ты! Не говори так никогда. Ты ведь живая, а душа – она… ну… не живая, вот. Она заблудилась во времени. Это бывает. Редко, но бывает.
– Так беги… лови… а то развалился с утра под солнышком весь в розочках, а работа стоит, – буркнула я.
Странный разговор – вроде обычный треп, но как будто холодок пробежал по спине, невиданный тут даже теплой ночью.
Мы стали подниматься рядышком по ступенькам к отелю, где на открытом воздухе должен был начаться завтрак.
– Напарника жду, задерживается он чуток, да и душу еще вычислить нужно, где она тут прячется. Одному нельзя ловить.
«Почему?» – чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык – не хватало еще историй об ангельских победах или… о сексе втроем.
Товарищ с очами коровы глянул искоса, хрюкнул неприлично, споткнулся, стараясь спрятать смешинку, тут же заинтересовался – чем сегодня кормят. Стойки с салатами, сырами и колбасами, молочкой, десертами, соками ломились, ловя не души, а любящих пожрать на шару курортников. Ангел потирал ручки, мне же есть не хотелось. Я сухо распрощалась с шезлонговым провидцем, буркнула что-то и отправилась в номер, мыслями то и дело возвращаясь к дурацкому знакомству.
Еще раз я увидела нового постояльца отеля за ужином. Звучала легкая музыка, в неяркой синеве неба загорались первые звезды, отражались в воде бассейна, вокруг которого стояли столики. Он сидел недалеко, облаченный в белый легкий костюм на голое тело (во всяком случае, рубашки или футболки не наблюдалось), в обществе роскошной блондинки из тех, которые никогда не остаются в одиночестве. Ой, ангел, чувствую, что ты тут много душ найдешь – добровольно заблудившихся…
Не сказать, что отметила сей факт равнодушно: чувство собственничества взыграло – ведь это я с ним первая познакомилась, – но тотчас отпустило, словно отступила волна от берега. Ангел вдруг подмигнул именно мне, я это подмигивание увидела в сумерках, смешалась, сосредоточилась на ужине…
Еще немного, и полечу домой.
Я ворочалась в кровати, представляя, как Вася будет охать, откупоривая бутылку солнечного изысканного вина, как Артемка начнет перебирать камешки и засушенные листочки, определяя им место в своей коллекции, но почему-то над всем этим – домашним, уютным – витало воспоминание о сегодняшней встрече и о том, как на физическом уровне я почувствовала вдруг влечение к незнакомому мужику.
Ну, почувствовала… И что? Пошла бы с ним в номер? Вряд ли. Да что тут мечтать – он бы меня не позвал, я ж не длинноногая синеглазая блондинка. Наоборот, рыжая, лицо в конопушках, метр с кепкой, еще и полненькая. Не толстая, но ручки-ножки перевиты линиями, как у младенчиков. «Сарделька» – это меня так муж называет. Уткнется губами в ухо и мурлычет: «Сарделечка моя». Лизнет даже, словно пробует на вкус. Млеет Вася, и я с ним млею, но… я ж понимаю, что другим мужчинам не нравится моя сарделичность. А Вася – он всего лишь на полголовы выше меня и тоже не мелких габаритов.
Стоп! А если бы позвал – вот такую?! Пошла бы?
«Знаешь, Наталья, – это я уже себе, строго, – хватит ерундой маяться, бывает вот так, что хочется чего-то недосягаемого, а на самом деле и досягать этого не нужно».
С этими мыслями я и заснула, спала крепко и чуть не опоздала на завтрак.
Выскочив в коридор, я встретила сразу – не нарочно, ей богу! – ангела, на сей раз в черных джинсах и простенькой футболке, под руку с той самой блондинкой с гляделками лосося, идущего на нерест. Сделала вид, что не заметила.
Однако он меня заметил. Непонятно с чего вдруг остановился, шепнул девице на ушко, хлопнул рыбину по тугому задику – и та отправилась, словно сомнамбула, прочь. Ангел же распахнул руки, словно принимал меня в объятия. Ага, щас… ринулась.
– Наташа, я вне себя от радости, что встретил тебя, – прощебетал парень, изображая радость «внесебешную» очень умело, – мне твоя помощь нужна!
– Тебе не хватает? – кивнула я в глубины коридора, где еще угадывались колыхания симпатичных ягодиц.
– Да ну, – отмахнулся ангел, – я ей объяснял, объяснял – не врубается. Ната, я ведь душу обнаружил! – воскликнул он, словно обнаружение им души должно было ввести меня в экстаз.
– Поздравляю, – сухо ответила я.
– Вот, а напарника нет еще, – он не принял сарказма, – и мне нужна ты, чтобы ее поймать, а то ведь убежит…
– Убежит, – сочувственно произнесла я, все еще храня в памяти образ отвергнутых ягодиц.
– Не убежит! Ты мне поможешь?
Ему лет десять, что ли? На вид тридцатник, но мало ли – вдруг безопасных психов на пляжи отпускают, порезвиться?
– Наташ, ты не веришь? – ангел вдруг как-то смешно смутился, ссутулился, уголки глаз и губ поехали вниз. – А я думал… Я зрение тебе сделаю… особое…
Ага, он, наверное, думал, что мне тоже лет десять.
– Верю, хрен с тобой. – Жалость пробудилась. Что плохого, если подыграю? В конце концов, мобильник со мной – «скорую» вызвать успею.
Мы вышли на улицу.
Обрадованный моим непонятно на что согласием ангел коснулся пальцами челюсти. Не своей. Повернул мое лицо к себе, заглянул в глаза, и на секунду я утонула в его воловьем взгляде. Что-то шепнул, дунул и вдруг…
Что это?! Где я?!
Улица залита неподвижным желтым светом, здания странные – словно только построены, кое-где еще на бетоне пятна раствора, невысохшей краски, хотя я ж знаю, что им лет по двести, маленькие ростки вместо огромных деревьев. А вот тут – я вчера видела – ржавели качели, теперь они же стоят, но новехонькие. Витрины магазинов сияют стеклами без царапин. Всюду снует народ – реальные люди, а между ними тени разной насыщенности – от почти прозрачных белых до клубящихся черных. И это самое удивительное.
– Что это? Кто? Где? – только и смогла повторить я.
– В этом времени каждая вещь возвращается к своему началу, как было задумано. Переносы, доработки всякие – наслоения времени – исчезают. А тени – это души, которые не видно обычно, но они есть, всегда есть, – заверил ангел. Он тоже преобразился – за спиной вздымались белоснежные крылья.
– Какие души? – я не могла прийти в себя от изумления.
– Разные. Те, что светлее, недавно умерли, сорок дней пройдет, и они окажутся в чистилище, а темнее – те, кто по каким-то причинам задержался. Самые темные – уже опасность, это клиенты сил зла…
– Зла? Ангелок, ты бы мне объяснил, а? Я ж ничего не знаю.
– Наташ, нам душу поймать нужно именно потому, что ею могут завладеть силы зла. Их сейчас много на земле, понимаешь? Время такое.
– Понимаю, – почему-то сказала я.
Наш путь до цели представлял собой интервью между человеком и ангелом. Спрашивала я, а он коротко, но терпеливо отвечал.
– А война будет? Третья мировая?
– Нет, Наташ, не будет. Не дураки же у власти сидят.
– А цены на все снова поднимутся?
– Ага, потому что ресурсы подешевеют.
– Эти души нас не захватят?
– Нет.
– А изобретут таблетки против рака?
– Да, но не сейчас, лет через сто.
– Артемка будет счастлив? – это я про сынишку.
– Оу, дважды женат будет, но в принципе, да, счастлив.
– А Вася меня любит?
– Очень… и всегда будет любить.
– Будет мир во всем мире?
– Стоп, – наконец сказал он, прервав поток вопросов, – вот она…
На обычной скамейке в скверике сидела девушка. Нет, не девушка. То есть девушка, но прозрачная совсем. Еле-еле угадывались на ней джинсы и кофточка с капюшоном. Душа – серо-зыбкая. Девушка что-то набирала на таком же призрачном телефоне. Вот интересно, телефон настоящий или тоже только его душа? И кому она пишет? Я не успела задать новые вопросы, ангел прижал палец к губам:
– Нат, ты зайди сбоку, расставь руки, будто ловишь ее, а я сзади… накрою…
Чем и как – я не представляла. Послушно встала туда, куда указал ангел, расставила руки. Ангел крался к девушке сзади, сжимая что-то вроде сачка.
Но что это?
За ангельской спиной возникла такая черная тень, что сущность эта – если тень была живой сущностью, конечно, – могла принадлежать лишь силам зла. Тень наползала, надвигалась на ангела. В какое-то мгновение она замахнулась... Или мне почудилось? Нет! Тень явно угрожала чем-то, напоминающим серп.
– Ангел, сзади! – закричала я, Крепким Орешком в юбке кинулась на черноту, которая оказалась вполне ощутимым сгустком – юрким, скользким. Я сжимала тень руками, чувствуя, как некая субстанция проскальзывает между пальцами, тянется к лицу, обволакивает, пытается просочиться в легкие. «Бей жидов, спасай Россию! – непонятно с чего завопила я. Господи, я же евреев очень даже уважаю: Моисея библейского и вот Моисея Абрамовича из соседней квартиры... – Атавизм, не иначе», – еще подумала я, прежде чем потерять сознание, судорожно сжимая ладони на мнимой шее гнусной коварной тени…
Тихо как… Уютно. Под веками пляшут красно-желтые пятна, тело легкое, а голова тяжелая, переполненная видениями: я с кем-то дерусь, ангел… нет, два ангела… один из них склонился надо мной, целует взасос, мягкие губы прямо как первая клубника – и хочется, и съесть жалко… Лямочка лифчика режет плечо… Что?!
Я приоткрыла глаза и осознала, что нахожусь в чужой шикарной спальне, в кровати, накрытая легким покрывалом. А под покрывалом вся раздетая. Ну, лифчик и трусы на месте, а сарафана нет… и босоножек… Хотя какие босоножки в кровати?
Я схватилась за голову и нащупала прохладную повязку из бинтов. Что за хрень?
Хрень вдруг вспомнилась мгновенно, да так, что я задним числом перепугалась: спасли ли мы заблудшую душу и что там с ангелом? А еще очень отчетливо – пылесосно-затяжной поцелуй любителя розовых тапок.
Постепенно способность мыслить (если она у меня была) вернулась, я осознала, что нахожусь, вероятнее всего, в отеле, только номер другой – люкс. Все вещи в нем новехонькие, ни одной потертости, ни царапинки… Значит, особое зрение я не потеряла. Из соседней комнаты, куда двери наполовину приоткрыты, доносятся приглушенные голоса.
Я тихо подкралась к двери, сделав из короткого покрывала что-то наподобие сари, заглянула, не выдавая себя даже вздохом. Уверяю вас, ни одна женщина в подобной ситуации не будет валяться в постели.
У окна стояли два ангела. Два! И разговаривали. Один родной (ну, вы понимаете), а с другим я еще не имела чести познакомиться – высоченный голубоглазый блондин (где они таких гламурных ангелов клепают-то?).
Я прислушалась. Стало понятно, что разговор не одну минуту длится…
– Ну, какого господа ты полез? – отчитывал белобрысый красавец моего ангела. – Я анализы сделал, зло всего-навсего трехпроцентное, хлебнула бы твоя Наталья немного – не страшно. Она бы в жизни этого не заметила.
– Не знаю, толкнуло что-то. Понимаешь, это все равно что в бочку меда плеснуть ложку дегтя или на радугу черное пятно посадить. Она светлая вся. Жалко стало.
– Себя не жалко?! – вспылил второй.
– Не знаю, – повторил мой ангел и развел руками-крыльями.
И вот тут я увидела такое, от чего сердце сжалось и перевернулось: одно крыло кипенно-белое, а второе только на первый взгляд кажется таким же, а на самом деле перья словно побиты молью – серые, как бумажная труха.
– А мне жалко, – заявил напарник (я догадалась, кто это) и провел ладонью по глазам, словно слезы смахивал, – теперь тебя сошлют навечно в Райские Кущи, а мне дадут какого-нибудь придурка, я привык работать с тобою.
– Наверное, сошлют, – потерянно подтвердил мой ангел, – на Землю уж точно не отправят работать, где уж бороться с силами зла запятнанному.
Напарник явно искал выход:
– Может, прокатит? Может, сошлемся на экстренную ситуацию? Пусть почистят тебя, и все. Зло вернут на место, женщина и не пострадает совсем, ну так, немного…
– Знаешь, а я не хочу! Она меня защищала, не понимала ничего – но защищала, она такая – защитница. – Белобрысый удивленно уставился на моего шезлонгового соседа, а тот не унимался: – Наташа такая светлая, чистая, как утреннее солнце, как ласковое море, такие люди, как она, мир спасают. Нельзя ей ни капельки зла. Как ты не понимаешь?!
– Да понимаю я все! Вот бл…ь, – второй небесный гость вовсе не по-ангельски выругался, – угораздило же тебя влюбиться в чистую душу. И какого архангела Михаила она полезла-то в заварушку?
Этого я уже выдержать не могла, шагнула в комнату, придерживая покрывало.
У ангелов отпали челюсти – не от красоты неписанной, закутанной в сползающую ткань, а от моего вопля:
– А ты-то где был, паршивец?! – орала я блондинистому напарнику. – Ты где ошивался, когда твой друг душу заблудшую спасал?! На больничном, что ли?! Курортники, мать вашу… Ангелочек, прости меня, пожалуйста, я же не знала, думала, тень тебя убить хочет, – это уже черноглазику моему вопила: – Ты б не целовал… э… ну, не брал бы на себя зло, я бы как-нибудь справилась. Да если бы я знала! Господи, – взор к небу, – помоги же ему! Это несправедливо, что крыло серое, он ведь зло, предназначенное мне, на себя принял. Он же ни в чем не виноват. Господи! Если ты есть (Не, я еще сомневалась, наверное…).
Я долго кричала, обнимая моего ангела, гладила серое крыло в надежде, что все неожиданно исправится.
Оба ангела вдруг заржали как ненормальные, кудахча, согнувшись и зажимая животы.
– Чего ржете, придурки? – сказала я, прекратив лить слезы.
Думаете, они ответили? Ничего подобного.
– Вы душу-то поймали заблудшую? – спросила я, чтобы хоть как-то унять их истеричный смех.
С трудом, но они успокоились.
– Наташка – ты чудо, – сказал блондинистый напарник, кивнул моему ангелу: – Теперь я понимаю, чего ты на нее запал, это ж раритет, редкость по нынешним временам.
– Отвали, не твоя, – мой ангел подошел близко-близко, обнял за плечи: – Конечно, поймали, – шепнул на ушко, – не переживай. И вообще ни за что и ни о чем не переживай, Ната. Все вернется на круги своя. Господи! Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Аминь, – дунул в глаза…
Только сейчас я поняла, как соскучилась…
Все же отпуск отпуском, но однообразие надоедает, да и не могу я без маленьких ежедневных происшествий в моей семье.
Счастливый Вася разбирал чемоданы, а я сидела в кресле королевой, закутанная в плед, и дула свежезаваренный кофе. Артемка у бабушки, они приедут завтра. А сегодня мы побудем вдвоем – так решил муж, так тому и быть.
– Это что? – воскликнул муж, вытаскивая из чемодана розовые с зеленой окантовочкой тапки, украшенные розочками с блестками, – ты и мамке подарок привезла, умница! – Васька тут же подкрепил похвалу поцелуем.
Я-то сирота, а мамка – это Ираида Сергеевна, свекровь. Не то чтобы противная – терпеть можно, но очень уж любит учить и наставлять. Не помню, чтобы я ей тапки покупала, хотя… в самый раз подарок. Она любит такие – гламурные.
Вася нашел рубашку и джинсы для себя, примерил, покрасовался, словно на подиуме. А потом скинул, оставшись в одних плавках. Сунулся ко мне под плед.
– Наташ, – прошептал он, жаром слов обдавая щеку, – а я девочку хочу, а?
Так никто не против…
И я обняла мужа, чувствуя, как счастье разгорается внутри, словно маленький огонек, зажженный только моим ангелом… Есть ли он у меня? Хотелось бы…
☼ Работа «The best», Бронзовое Перо конкурса «Понедельник начинается в субботу». Золото читательской симпатии
Рассказ опубликован на Синем сайте.
Подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Свои произведения вы можете публиковать на Синем сайте , получить адекватную критику и найти читателей. Лучшие познают ДЗЕН!
#алексей ладо #юмор #Наши авторы #что почитать