Мама говорит, может, я продолжу? Продолжи. К этому времени уже работала в абонементном отделе районной библиотеки, и формировала читателям эстетическое мировоззрение на основе молодой советской литературы, а также молодых, и не очень, зарубежных писателей в мягких обложках, прилагаемых к журналу Иностранная литература. Мы жили в пролетарском районе Комбайнового завода, но в нашем дворе в основном оказались семьи еврейского происхождения. Улица Свободы, название которой ко многому обязывает. Как вся страна считалась самой читающей в мире, так и наш район. Библиотека притягивала публику не в меньшей мере, чем кинотеатры и клубы, тем более Церковь.
Мама, ты много читала, прекрасно разбиралась в литературе, в каталогах, выдвижных ящиках и карточках читателей была, как рыба в воде. Учитывала их вкусы, начиная от домохозяек, школьников и студентов, главных и не главных инженеров и конструкторов, рабочих и преподавателей, осужденных по разнообразным статьям уголовного кодекса и отбывающих сроки в трудовом коллективе огромного завода, кончая юными босяками и не очень юными.
Да как-то получалось не только подобрать учебник и нужную или по вкусу, книгу любому, но и заработала в народе статус авторитета не меньший, чем у королей районов Свободы и Собачеевки, один из них был её аккуратным читателем, и считался местным Вором в законе. Благодаря связям выписывал на дом доступный, но довольно дефицитный журнал «Человек и закон», а в читальном зале пропадал с каждым выходом очередных номеров журналов «Советская юстиция» и «Советское государство и право». Поражал меня энциклопедическими познаниями в сфере уголовного законодательства и практики, и значительно превосходил в этом закончившего юридический факультет Ростовского университета капитана милиции, начальника следственного отдела бравшего на дом исключительно приключенческие и любовные романы. Кому, чего не хватало?
Мама, а ты помнишь знаменитую массовую драку Свободы с Собачеевкой, как раз на Пасху, утром в воскресенье, когда наш сосед, молодой парень, из шпаны, организовал убийство ненавистного ему лидера местной группировки, прилюдно на толкучке, зарубив того лопатами, предварительно одев на голову коробку. Собачеевские ребята в ответ, после обеда, устроили погром на улице Трудовых резервов, перебив все стекла в жилых домах. После этого вражда между этими двумя районами постепенно угасла и вообще прекратилась. Наступили мирные времена. Значительный вклад в сотворение наступившего мира принадлежит и тебе, помимо следователей милиции, прокуратуры и судебных разбирательств.
Да, отношения даже такого рода чувствовались и ощущались у меня в библиотеке. Я участвовала, как арбитр при серьёзных и не очень, разборках различного масштаба. Ко мне стекалась информация со всей нашей округи и не только. Люди приходили не в Церковь со своими и чужими горестями и напастями, каждого выслушивала, и давала совет или книгу почитать, писала от их имени письма, обращения в суды и прошения в различные инстанции. Сказывался филологический уклон образования.
Ко мне с почтением относились представители органов власти, не далеко находились Райком партии и Исполком, и другие органы. Но все могло плохо закончиться. Знания подобного рода могут опасны. И хорошо, что меня вовремя уволил Отдел культуры, как только наступил пенсионный возраст, 55 лет. Наградив почетной грамотой, за вклад в формирование морального облика и эстетического вкуса гипотетического строителя Коммунизма. За что получила малюсенькую пенсию, не хватило рабочего стажа, и выслуги лет. На пенсии занималась русским языком с соседскими детьми. Бесплатно.
В библиотеке был большой и просторный читальный зал с высокими потолками, книжными шкафами, стеллажами, стремянками и светлыми окнами, хорошим освещением и красивыми колоннами со светильниками на столах, уютной мебелью и набором журналов и книжным фондом, уступающим только городской Чеховской библиотеки. Обеспечением всего этого занималась молодая и шустрая особа, заведующая библиотекой.
В читальный зал перекочевали наши семейные растения фикус, китайская роза и финиковая пальма в огромных деревянных не гниющих кадушках, достигли такого размера, что пришлось разбирать оконные рамы и дома и в библиотеке, в двери цветы не помещались. Я сам любил ходить в читальный зал, вечером в дождливую и зимой в снежную погоду, почитать любимые журналы, а потом с мамой идти домой.
Ставьте лайки и подписывайтесь на канал!