ГЛАВА 23
В холле их встретила Валентина Викторовна.
– Здравствуйте, уважаемый Михаил Константинович. – Она была сама любезность. – Как поживаете?
– Здравствуйте, хорошо. А Вы? – скороговоркой, почти не глядя на женщину, выпалил Майкл.
Валентина Викторовна серьезно отнеслась к формальному вопросу и не собиралась легко отпустить американца.
–У нас все превосходно! Вы не находите, что Ниночка очень похорошела? Ей без сомнения идет на пользу пребывание в нашем Центре – она расцветает на глазах.
– Да, да, конечно. – Майкл выдавил из себя улыбку. – Ниночка стала много лучше выглядеть.
– Молодости мало надо, чтобы заблистать во всей красе. Кстати о «немного». Можно Вас украсть на минуту?
Валентина Викторовна взяла американца под руку и почти поволокла к своему кабинету. Он жалобно оглянулся на Нину, и та взглядом дала ему понять, что будет ждать в комнате.
Втащив Майкла в кабинет, Валентина Викторовна усадила его на стул, сама уселась в кресло.
– Буквально два слова, – начала она, – вижу, Вам не терпится поговорить с любимой племянницей, но я не займу много времени. Просто хотела поблагодарить за прекрасный материал.
– Какой материал? – удивился Майкл. Ему никак не удавалось отвлечься от своих мыслей.
– Видите ли, я не часто встречаюсь со столь гибким и послушным человеческим материалом. У нас с Ниной абсолютно никаких проблем, ни физических, ни психических. Меня это даже пугает.
– Как это – пугает? – Майкл делал отчаянные попытки вникнуть в суть беседы.
– Может быть, Вы не совсем хорошо меня понимаете? Я говорю о Вашей племяннице, – медленно, как больному, объясняла Валентина Викторовна.
– Я понимаю, что у вас все хорошо. Но почему это пугает, не понимаю.
Майкл совсем растерялся.
– После нашей первой с Ниной встречи и после ее страшного… да, я не побоюсь этого слова, именно страшного, рассказа, показалось, что мы столкнемся с большими трудностями. Поиски выхода из душевного тупика грозили затянуться надолго. И вдруг – мгновенное исцеление. Вам не кажется это несколько странным?
– Боюсь, я все же Вас не понимаю. – До Майкла не доходил смысл ее намеков, и это ему очень не нравилось.
Прикинуться непонимающим было проще всего – к серьезным разговорам он был сейчас не готов.
– Хорошо, я скажу проще. – Психотерапевт решила Майкла все-таки дожать. – Не могло так случиться, что Нина ушла в себя и не хочет делиться со мной тем, что ее мучает? Здесь отчасти и моя вина. Возможно, мне просто не удалось расположить ее к откровенности. Что Вы думаете по этому поводу?
– Я думаю, что ей всего лишь удалось прийти в себя. Ведь то, что произошло, произошло не вчера. У нее было достаточно времени пережить произошедшее. Она уже шла к выздоровлению, а у вас процесс этот только получил быстрое и успешное завершение.
Дедушка гордился бы Майклом за правильно построенные русские фразы.
– Но Вы ведь ее не так давно знаете. Я правильно поняла?
– Совершенно правильно. – Майкл почувствовал подвох в словах директора, но не мог понять, куда клонит эта женщина, изрядно надоевшая ему своими вопросами.
– Тогда Вы тоже должны допускать мысль о возможности у племянницы скрытой депрессии.
– Послушайте. – Терпению Майкла пришел конец. – Не знаю, к чему Вы ведете, но, по-моему, совершенно очевидно: у этой девушки уже все в порядке с психикой. Неужели нельзя просто заниматься ее внешностью и принять как факт то, что она совершенно успокоилась и не требует к себе повышенного внимания психолога?
– Хорошо, – согласилась Валентина Викторовна, – только не удивляйтесь, если вскоре ее настигнет нервный срыв. Помните, что я настаивала на Вашем понимании.
Весь ее вид и голос говорили о незаслуженной обиде и ущемленном профессиональном достоинстве.
– И еще одно на прощание, – добавила она мстительно, – хочу напомнить, что Вы до сих пор не внесли остаток суммы за нахождение в Центре Вашей племянницы.
– О, это совершенно справедливое замечание! Виноват, конечно. Я в ближайшие два дня внесу необходимые деньги. Еще раз прошу прощения. Извините, до встречи. – Майкл с облегчением покинул кабинет.
Директор центра была разочарована: ей пока не удалось разобраться в паре дядя-племянница, но личность племянницы она посчитала необходимым уточнить.
Провожая Майкла до ворот, Нина объявила:
– Я позвонила своей знакомой. Она обещала завтра найти адрес бывшей знаменитости.
– Бывшей?
– Да, он давно уже не снимается. То ли на пенсии, то ли на инвалидности. Он из тех советских звезд, о которых давно никто не вспоминает.
– Наверное, он богат?
– Если только наследство от прабабушки получил, – засмеялась Нина. – Наши звезды совсем не то, что звезды американского кино. Ушел на пенсию – и все, ты никакая не звезда, с совершенно никакой пенсией.
– А что, сбережений у них не остается?
– Какие там сбережения! Хорошо, если жить есть на что.
– Я по-прежнему мало что понимаю в ваших порядках. Поеду-ка я отдыхать. Как только ты узнаешь адрес, сразу сообщи мне по телефону.
– Само собой.
Майкл остановился у ворот и понизил голос:
– Кстати, меня тут пытала сейчас эта женщина…
– Валентина Викторовна?
– Да, все время забываю ее имя. Так вот, она очень интересуется твоим душевным состоянием, очень. Старалась довести до меня мысль о том, что твое поведение кажется ей неестественным.
– В каком смысле?
– В смысле отсутствия у тебя депрессии и хандры. Не над чем ей с тобой работать, и она этому удивлена. Ты уж позволь ей немного покопаться в себе, только так, чтобы не лезла, куда не надо. Хочет свои деньги отработать. Это правильно, цивилизованный подход.
– Хорошо, – согласилась Нина, – пообщаюсь с ней немного, пусть покопается. Глубоко я не позволю.
– Не дай тебе бог! – совсем по-русски испугался Майкл. – Да, вот еще что…–уже у дверей вспомнил он. – Я видел фото той актрисы. К сожалению, в нашей семье не сохранились изображения графини, но, если Мария действительно была похожа на Кострову, то она была очень красива.
На ужин Нина пришла в хорошем настроении. Ирина уже вовсю уплетала булочки и тоже, казалось, была в чудесном расположении духа.
– Ниночка, Вы стали легче двигаться.
– Стараюсь, Ирина Павловна. Когда все получается, хочется еще и еще.
– Еще чего?
– Еще меньше есть и больше двигаться, – засмеялась Нина.
– Вот видите, я же говорила, что процесс совершенствования затягивает.
В ресторан походкой охотящейся кошки вошла Полина.
– Кажется, процесс совершенствования этой красотки зашел в тупик, –прошептала Ирина, – ей уже не к чему стремиться.
– Остается надеяться, что она полная дура, – проявила постыдную зависть Нина.
– Ирина по достоинству оценила недобрую шутку, но посчитала своим долгом возразить.
– К сожалению, нет, она отнюдь не глупа. Комплект достоинств полон до неприличия. А отсутствие счастья никогда не считалось пороком. Это мелкое недоразумение, служащее утешением для завистников.
– Но ведь сами несчастные так не считают?
– А иначе, зачем вся эта атрибутика? Не родись красивой, а родись счастливой? Гораздо легче перенести любые невзгоды, зная, что в запасе у тебя есть мощное оружие, в любой момент готовое защитить или атаковать.
– А если это оружие заржавело от старости или просто сломалось?
– Тогда все значительно сложнее. Стрелять холостыми патронами… Что может быть смешнее и обиднее?
– Только болезнь. Обезображивающая и неизлечимая. – Нина сказала это так серьезно и тихо, что Ирина сразу потеряла желание шутить и улыбаться.