На окраине Псковской области, не особо далеко от города, в красивом месте, где одни озёра и перелески, стоит маленькое село. Да и не село это вовсе - так, деревня.
Да и деревня -то - крохотулька, всего пять домов! В трёх люди живут наездами, дачники, а два так стоят, доживают свой век. Одно слово, глухомань.
И название у поселения соответствующее: «Кривой дуб».
Так вот, в одном из этих домов живёт женщина средних лет, Олеська. Шустрая такая, весёлая. Живёт постоянно. Не деревенская она, из города. Жизнь Олеськи так сложилась, что по молодости она работала в Германии в госпитале, там и с мужем своим будущим познакомилась. Он лётчик, военный. Поженились, а тут и контракт их закончился, вернулись обратно, на родину. Обосновались во Пскове. Стали они жить, работать, обзавелись потомством.
Прикупили домишко себе именно в этой самой деревеньке, понравилась она им. Ну, прямо душа лежала! Уж больно места тут красивые …
Вначале для них этот дом был как дача, но жизнь не стоит на месте. Дети Олеськи подросли, и она отдала им свою квартиру в городе, а сама с мужем перебралась сюда, в Кривой дуб, подальше от городского шума и суеты.
Тяжело поначалу было. Хоть и работящая Олеська, а тяжело. Огород, куры, гуси, кролики. Какое-никакое, а хозяйство, да и за домом смотреть надо. Смотреть не будешь - развалится он к едрене фене. Муж Олеськи часто уезжал в командировки, она даже и не знала поначалу, куда, в те времена про это не говорили, а командировки были в Афган.
И все заботы ложились на плечи этой женщины. Но Олеська не унывала. Имея добрый и весёлый характер, она быстро находила общий язык со всеми: и с людьми, и с животными. Даже с курами, называя их всех разными именами. И эти глупые, как считают многие, птицы, откликались: каждая на своё имя! Был ещё гусак у Олеськи, Хидинг. Серьёзный такой товарищ. Старшим был по двору, за порядком следил. Вот так и жили…
Помимо хозяйства Олеська работала в городе, в больнице. Добиралась туда на машине. Старая «Копейка» ещё с советских времён прижилась у них в семье, и Олеська с мужем не хотели её продавать, так она из города и переехала с ними в эту деревушку.
На участке Олеськи рос большой старый дуб. И в одно время его облюбовали аисты. Красивая, умная птица! Олеське сразу понравились такие «соседи», да и им Олеська, видать, тоже. Аисты на раздвоенной верхушке этого дерева свили большое гнездо. Олеська переживала за их потомство. Она рассыпала возле дуба корм, что покупала для кур, приносила им хлеб. Да что там хлеб - лягушек сама ловила для них, когда аист- мама высиживала яйца!
Когда вылупились птенцы, Олеська была рада больше, чем их родители! Она любила наблюдать за соседской семейкой, как малых птенцов родители учили всему: ходить по цепочке, чистить пёрышки, смотреть по сторонам. И как их родители воспитывают их, внушая, порой, строго, прямо, как в армии.
К Олеське часто приезжала отдохнуть её подруга Вера. Они когда-то вместе работали в Германии, да и сдружились с тех пор. Подруги хорошо отдыхали, ходили в лес, парились в бане….
А вечерком пробовали Олеськину наливку. Ох, уж и хороша была наливочка! Олеська вообще была хозяйка, такие заготовки на зиму делала, за уши не оттащишь! Вкуснота редкая! Да и руки у Олеськи были особые! Золотые! Чтобы такую вкусноту, да так мастерски приготовить, это же с какой душой надо делать!
Олеська часто говорила подруге, что бывает тоскливо одной в доме. Муж всё по командировкам, а дети нечасто приезжают: у них своя жизнь. Благо, хоть работа ещё есть. Всё ж какое-то общение с людьми.
Наслушавшись стенаний подруги, Вера как-то раз привезла ей в подарок щенка немецкой овчарки. Ох, и рада же была Олеська! Назвали собаку Полкашей. Умнейшая собака. У Олеси не было с ним проблем. Полкаша слушался свою хозяйку беспрекословно и даже помогал по хозяйству, не давал курам уходить далеко от дома и гонял ворон с огорода.
Была у Олеськи знакомая в соседней деревне. Бабулька древняя. Олеська часто к ней ездила, лекарства привозила. И как-то в конце лета поехала она к ней повидаться. Посидели, чай попили, разговорились. Бабулька по старости своей уже не могла хозяйство вести, чтобы в порядке содержать, а хозяйство всё ж было. Немного кур, пара уток, да вот ещё козла завела зачем-то, а теперь и сама не рада.
Поплакалась Олеське бабулька, что в худом сарае стоит он, зима придёт, холодно ему будет, замёрзнет. Пожалела козла Олеська, решила к себе взять. Запихали они с бабкой его на заднее сидение старенькой «Копейки», и повезла его Олеська к себе домой в Кривой дуб. Сараи у неё добротные были, тёплые. Там и куры зимовали, и кролики жили, и гусак Хидинг там старшим был. Хидинг - долгожитель был у Олеськи. Прожил свой век до конца. Не поднялась рука у женщины зарубить старого гусака для супа… Она кур - и то просила мужа рубить…
Ехал козёл спокойно. Не шалил, всё в окно смотрел. Хорошо, не бодался ещё. Привезла его Олеська домой. Стала знакомить со всеми обитателями. Козлу всё понравилось, даже Полкашка с ним подружился. Козла назвала Митричем. Ох, и жизнь у Митрича началась! Не жизнь, а сказка. Сено свежее, листы капустные отборные, морковка, свёкла, булочки там всякие. Олеська сама пекла их. Митрич отвечал на такую заботу и доброту беззаветной преданностью хозяйке.
Птенцы аистов подросли к концу лета, и родители их стали учить летать. Улетали сперва ненадолго, а потом стали к дальним перелётам готовиться. Вот в такие отсутствия семьи Олеська и решилась залезть в гнездо к ним и навести там порядок. Хорошо, приехала её подруга Вера и помогала Олеське карабкаться на дерево. Ох, и смех и грех…. Олеська всё же забралась в гнездо. Навела там порядок и уселась, как в фильме «Белые росы». Внизу Верка от смеха по земле катается, а Олеська сидит себе в гнезде и по сторонам смотрит.
Пришло время прощаться. Птенцы аистов окрепли, и семья собиралась улетать. Олеська вышла из дома, рядом с ней стояли преданный Митрич и пёс Полкаша… Тут же, под ногами, крутились куры. Олеська стала разговаривать со своими «соседями», желая им хорошей дороги, чтобы, значит, прилетали ещё…. И что она их будет ждать….
Аисты посидели ещё немного, видно, перед дорогой. Потом разом вспорхнули, сделав круг над Олеськиным домом, посмотрели сверху на свою добрую соседку и плавно полетели в сторону юга…
Олеська ещё долго стояла и смотрела им вслед, утирая ладонью слезящиеся глаза. Митрич стоял рядом, прижав свою голову к ноге хозяйки, и преданно глядел на неё, а Полкаша вилял хвостом и, встав на задние лапы, пытался лизнуть Олеську в лицо, как бы утешая её.