Я слыхал такое суждение, что пермяки за четыре оперных сезона успели музыкально образоваться и сделались чуткими к эстетическим впечатлениям. По личным наблюдениям знаю, что театралы пермские очень самоуверенно авторитетно рассуждают о различных музыкальных эффектах, даже и не имея понятия о контрапункте, а может быть, не видев в глаза нотной бумаги. Замечал также и то, что личное расположение и нерасположение к артистам отражается в суждениях об их талантах и даже играет в этих суждениях первую роль.
Если все это называется «музыкальным образованием» и «эстетической чуткостью», то я понимаю, отчего полиция сочла нужным пригрозить им 38 статьёй устава о наказаниях, налагаемыми мировыми судьями.
«Чувствовать» музыку не значит ли настраивать душу в унисон с её интонацией? Но неужели «Пиковая дама» Чайковского, это великое произведение великого таланта, способна пробудить своею поэтическою прелестью жажду скандала в «музыкально-образованных» слушателях? Истинный ценитель музыки не позволит себе ни одного хлопка, пока не замрет вдали отголосок последнего звука и не опустится палочка дирижера. Может быть, он после выпрыгнет из ложи и свалится с балкона в партер в порыве неистового восторга, но раньше окончания он не осмелится скрипнуть стулом. Но бесноваться во время действия, заглушая своим неистовым воплем артистов и оркестр, могут только те, кто не умеет отличить симфонию Бетховена от камаринской и образцовый оркестр от фальшивой уличной шарманки.
Бывают случаи, когда невозможно сдержать свой восторг, и с этой точки зрения трудно признать непреложным постановление о троекратном максимуме вызова артистов, но когда «бросание в воздух чепчиков» входит в привычку, оно делается уже нарушением общественной тишины, т. е. проступком, подходящим под определенную статью закона.
Да и проявление эстетического восторга вовсе не должно выражаться в том, чтобы кричали до хрипоты и в рассеянности садились в проходах между стульями. С другой стороны, порицание исполнения артистом партии совсем не предполагает свистков и шиканья. Если публика разделилась на партии, и одна партия начнет аплодировать, а другая шикать, то, естественно, получится кавардак и потребуется вмешательство полиции. И в столичных театрах имеются свои мазинистки, фигнеристки, хохлистки, секар-рожанистки и прочие психопатки, но до скандала дело никогда не доходит и в проходы никто не садится, хотя и нет никакого определенного максимума вызовов. Это, я полагаю, оттого, что в публике существует более зрелый и правильный взгляд на оперу и музыку вообще.
Лучше бы пермяки отрешились от своего мнимого музыкального образования и ходили в театр в качестве слушателя.
Опубликовано: Пермские губернские ведомости. 13 декабря 1898 г.