Александр Рожин
Номер журнала: Приложение к №3 2018 (60) «Таир Салахов»
Среди наиболее ярких и значительных фигур искусства советского времени с полным правом называют имя Таира Салахова, чьи произведения своей масштабностью, духовной содержательностью, образно-эстетическим строем и метафорической неоднозначностью характеризуют целую художественную эпоху.
Время хрущевской «оттепели» вывело на орбиту большого искусства плеяду тогда еще совсем молодых художников, различавшихся творческим потенциалом и темпераментом, однако ставших единомышленниками в противостоянии официальным табу и канонам. В их числе были Виктор Попков и Павел Никонов, Евсей Моисеенко и Николай Андронов, Борис Берзиньш и Эдгар Илтнер, Николай Кармашов и Олег Субби, Михаил Савицкий и Марик Данциг, Зураб Нижарадзе и Гурам Геловани, Минас Аветисян и Акоп Акопян, Тогрул Нариманбеков и, конечно же, Таир Салахов. Вопреки идеологическому прессингу, наперекор мнимым канонам социализма в нашей культуре духовно оформилось мощное движение шестидесятников. Среди его родоначальников и подвижников был и Салахов.
Получивший основательную профессиональную подготовку вначале в стенах Азербайджанского художественного училища имени А. Азимзаде в Баку, а затем в Московском институте имени В.И. Сурикова, Салахов уже в ту пору выделялся цельностью и целеустремленностью натуры, творческой самостоятельностью и проницательностью мышления. Мир вокруг нас, мы в этом мире — вот что стало доминантой образного содержания его ранних работ. В них нет сиюминутности и суетности, зато есть внутреннее движение, острота восприятия жизни.
В произведениях Салахова, как почти у всякого большого художника, неизменно присутствует элемент non-finito — смысловой незавершенности, во многом обеспечивающей жизнеспособность искусства. Наряду с этим ему присуща особая метафоричность образного воплощения замысла, которую не следует путать с иносказанием, с эзоповым языком. Стиль мастера немногословен и адекватен мощной натуре, и именно поэтому его работы требуют вдумчивого, постепенного вглядывания и сопереживания.
В конце 1950-х — начале 1960-х годов Салахов становится заметной и даже социально ангажированной личностью. Герои его картин далеки от трафаретных персонажей ура-патриотического толка, наводнивших искусство той поры. Живописец завоевывает авторитет в профессиональной среде не громкими декларациями, а творческими открытиями, последовательностью и принципиальностью.
Уже ранние произведения Салахова — «С вахты» (1957), «Утренний эшелон» (1958), «Нефтяник» (1959), «Утро (окно)» (1959), «Резервуар» (1959) — своей масштабностью, психологической напряженностью и внутренним динамизмом предвосхищают появление полотен, ставших для художника этапными: «Ремонтники» (1960) и «Портрет композитора Кара Караева» (1960).
Обратившись к личности Кара Караева — человека творческого и родственного по духу, Салахов стремился не только передать свое отношение к портретируемому, сделать его облик узнаваемым, но и создать некий канонический образ поколения шестидесятников. Вот почему зритель находит в этой картине те нравственные константы, те свойства натуры, которые позволяют судить о Кара Караеве, как о носителе передовых идей целого поколения. На художественной выставке «Россия!» в музее Гуггенхайм в Нью-Йорке «Портрет композитора Кара Караева» из собрания Третьяковской галереи был представлен в числе 250 шедевров искусства, созданных за девять веков, и американские кураторы грандиозной экспозиции наряду с критиками отзывались об этой работе с неподдельным восторгом.
Картину «Ремонтники», как и многие другие полотна мастера, характеризует поиск героического в типическом, в данном случае — в буднях каспийских «тружеников моря»: нефтедобытчиков и поисковиков, бурильщиков и ремонтников. Насыщенная монохромность цвета, расстановка ритмических аккордов, подчеркнутая динамика движения в глубину пространства, к высокой линии горизонта, над которым нависает непогожее предрассветное небо — все это придает «Ремонтникам» эпически развернутую форму.
Событием стало и появление (без каких-либо государственных заказов и договоров) монументального полотна Салахова «Тебе, человечество!». Предчувствие художника опередило время: картина была представлена на республиканской выставке в Баку, а буквально на следующий день, 12 апреля 1961 года, весь мир узнал о полете Юрия Гагарина на космическом корабле «Восток». Неудивительно, что изображенные Салаховым две летящие в голубом просторе фигуры со светящимися сферами в вытянутых руках стали восприниматься как романтический гимн подвигу — полету человека в космос. И в дальнейшем воображение мастера окрашивало прозу жизни романтической интонацией.
В 35 лет Салахов стал одним из признанных лидеров многонациональной художественной культуры СССР, что для того времени было несомненным успехом и стремительным взлетом. При этом он не расслабляется под лучами славы, а продолжает с еще большей отдачей и энергией работать над новыми темами и образами, много ездит по стране, бывает за рубежом. Индивидуальность авторского почерка, своеобразие художественной манеры помогают мастеру передать неповторимое своеобразие родной природы, очарование и романтику городов старой Европы, виды будоражащих воображение, учащающих пульс мегаполисов Америки. Эти работы, большинство из которых исполнено с натуры, отмечены необыкновенной одухотворенностью и виртуозностью исполнения.
Создавая картину «Женщины Апшерона» (1967), художник, несомненно, думал о судьбе своей матери, ее нелегком жизненном пути с ежеминутной тревогой за детей, повседневными заботами о доме и, главное, с неугасимой верой в добро и справедливость. Картина созвучна героическому гимну мужеству и терпению людей, готовых к испытаниям, преисполненных нравственной красоты и благородства. В пандан этому холсту было написано знаковое для того времени полотно «Нефтяники Каспия», встреченное критикой неоднозначно, быть может, из-за нарочитой или даже чрезмерной брутальности.
