На канале «Россия-1» состоялась премьера сериала «Обитель», поставленного Александром Велединским по мотивам одноименного романа Захара Прилепина.
Руководство ВГТРК поступило тактически мудро, пропустив вперед «долгожданную» премьеру «Угрюм-реки» и переждав майские праздники и выходные. Правда, не избежав (в который раз!) соблазна настойчиво, а порою и навязчиво рекомендовать своей аудитории новинку телеконтента как «главную премьеру сезона». Приходилось априорно верить словам, звучавшим с экрана в течении полугода. Парадокс, однако, заключается в том, что они (слова) оказались соответствующими истине. «Обитель» предстала перед ожидающей публикой как мощное, с впечатляющей логикой изложения произведение экранного искусства, которое очевидно вызовет к себе разное отношение (особенно у Анатолия Чубайса), но вряд ли кого-нибудь оставит равнодушным.
Стоит вспомнить время и место действие романа и сериала – архипелаг Соловки и 1927-й год. Именно здесь функционирует печально известный СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения. О нем уже известно и рассказано немало. Можно даже сказать, что сложилась целая традиция в нашей культуре, которая касается разных периодов и сторон в вековой истории Соловков, начиная с монастырей, церквей и монахов, заканчивая школой юнг Северного флота, книгами и фильмами. Назову только самые известные – документальная картина Марины Голдовской «Власть Соловецкая» (1988), воспоминания Дмитрия Лихачева, романа Евгения Водолазкина «Авиатор». Впрочем, для сериала Александра Велединского столь авторитетный фундамент играл не последнюю роль в процессе освоения такой болезненной для нас темы восхода на историческом горизонте пенитенциарной системы, формируемой советской властью на заре своего становления. Опыт СЛОНА сыграл, смею думать, не последнюю роль в этом процессе.
Намеренно оставляю в стороне рассуждения относительно того, насколько сериал соответствует сюжету и тексту книги. Тем более, как стало известно из публикаций, сопровождавших премьеру, не то сам Александр Велединский всячески советовал своему другу и товарищу Захару Прилепину сочинить некий текст про Соловки, не то писатель сам советовался с другом-режиссером. Как бы то ни было, но в титрах Прилепин обозначен как соавтор сценария. Следовательно, версия друга Велединского его устроила. Но не совсем могла устроить тех, кто раньше прочитал его роман. Это тяжелый текст, главный смысл которого был заключен в демонстрации апокалиптических физических страданий заключенных, приводивших к нравственной деградации и падению.
Режиссер отказался от столь «соблазнительной» темы, грозящей его творению натуралистическими подробностями показа «зверств» и насилия тех, кто охраняет над теми, кого охраняют. Поначалу даже не совсем понимаешь: а что и вправду в СЛОНе были возможны такие вольности, как прогулка по территории лагеря без конвоя, или постановка в местном театре новейшей (на 1927 год), но сомнительной для советской власти пьесы Булгакова «Дни Турбиных»? Более того, режиссер придумал весьма выигрышный драматургический ход: на Соловки он «привез» бригаду кинематографистов для съемок документального пропагандистского фильма о том, как перековываются здесь осужденные. Линия кино вообще в сериале играет решающую роль. Некоторые серии открываются стилизованными фильмами под немое кино из цикла «Легенды Соловков», которое, как оказывается, и снимал тот же самый режиссер в 1913 году. Историческое пространство фильма раскрывается в обе стороны по оси времени – и в прошлое, и в будущее, когда в прологе нескольких серий мы видим вставные киноинкрустации – эпизод про школу юнг с упоминанием фамилии ее воспитанника Валентина Пикуля, эпизод с отдыхающими на Соловках современными туристами, или эпизод о том, во что превратились Соловки в 1930-е годы. Тогда СЛОН действительно стал концлагерем для врагов советской власти. А еще – в отличие от подавляющего большинства конкурирующих с «Обителью» единиц эфирного контента – у каждой серии фильма Велединского есть название. Эволюция их названий наглядно демонстрирует трагическую эволюцию показанной истории – «Ягодные места» и «Место для молитвы» (1-я и 2-я серии) до говорящей номинации заключительной (8-й) серии – «Демоны».
Сериал обретает масштаб экранного повествования о судьбах многих людей, оказавшихся в этом месте в определенное время. Перед нами, если угодно, телероман о судьбе заключенного Артема Горяинова (Евгений Ткачук), попавшего в СЛОН по бытовой статье, правда, за жуткое преступление – убийство собственного отца. Его глазами мы смотрим на то, что происходит вокруг и в кадре. И видим тех, кого СЛОН ломает в буквальном и переносном смысле. Даже культурные забавы в виде посиделок в бывших монашеских кельях, собирающие кружок тех, кого именуют не иначе как «КР» (контрреволюционеры) не спасают большинство от моральной деградации. И эта развернутая картина того, как персонажи один за другим спускаются по лестнице грехопадения в ад безнравственности, где нет ни правды, ни бога, ни морали, самое тяжелое и самое важное в увиденном сериале. Недаром в тот самом клубе, где происходят театральные репетиции над сценой находится плакат с символической, взятой из финала текста Прилепина фразой: «Человек темен и страшен, но мир человечен и тепел». После просмотра «Обители» во вторую часть подобного утверждения не слишком верится.
И режиссер нагнетает, шаг за шагом, атмосферу душевных страданий Артема, которого посещают видения прошлого и будущего. Александр Велединский изящно аранжирует эти фрагменты сериала таким образом, что не сразу отличишь: явь это или сон исстрадавшейся души. Спасения нет и быть не может, ибо сам Артем спускается в ад. История его страстных и нервных интимных отношений с некой Галиной (Александра Ребенок), сотрудницей ЧК и сожительницей начальника лагеря Эйхманиса (блистательная роль Сергея Безрукова!) как кажется и есть некая надежда на то, чтобы избежать нравственной кончины и физического устранения, но и герой ее не оправдывает. Ибо по сути предает свою возлюбленную. Но у него все же хватает решимости и совести, чтобы разделить ее трагическую, необратимую судьбу.
Именно это контраст между некоторой атмосферой относительной вольности правил внутреннего распорядка вначале фильма и эпизодами второй части сериала, демонстрирующими карающий молох социальной защиты власти от тех, кто (как кажется ее представителям) против нее, и есть образ драматического разрешения конфликта между отдельным человеком и системой, которая вскоре утвердится не только на Соловках. «Под размах» (как говорит один из чекистов) попадают все. И грань эта – между смертью и жизнью, между любовью и отчаянием – не в руках всевышних сил, а во взгляде коменданта лагеря, определяющим и меру наказания, и меру отпущенной жизни.
В финальной сцене режиссер «собирает» всех персонажей «Обители» в зрительном зале (и живых, и мертвых) для просмотра нового, отснятого на Соловках документального фильма. Так экран вновь объединяет судьбы тех, кто был с ними связан. Кино на грани смерти и отчаяния замкнуло круг повествования о том, что же могло происходить в СЛОНе в 1927-м. До его закрытия в 1939 году оставалось еше немало лет.
Сергей Ильченко