21
Чужаки проехали все наше селение, не обращая внимание на любопытные взгляды, которыми провожали их жители.
На пустующих землях они останавливали свои повозки, оглядывались вокруг, что-то говорили друг другу и ехали дальше.
В конце концов они вернулись в самое начало селения, где я их впервые увидела, и стали разбирать свои вещи.
Появление чужаков вызвало волнение среди наших жителей. Старейшины ждали, когда прибывшие придут на поклон и попросят разрешение остаться на территории. Но чужаки не спешили соблюдать традицию и не присылали гонцов.
Все это я узнала, сидя под окном своего дома, когда родители обсуждали, чем нам грозит прибытие новые людей.
Старшие пугали молодёжь своими воспоминаниями о детской хвори, случившейся много лет назад из-за прибытия похожих людей. И даже хотели погнать чужаков. Но никто не решился это сделать.
Через несколько дней от чужаков всё-таки пришёл к старейшинам селения молодой парень, представился старшим сыном и сообщил, что его семья будет жить в стороне от селения, на территории, считающейся по нашим законам ничейной.
Возразить на это было нечего и чужаки начали обустраивать свою землю.
Каждое их действие вызывало обсуждения в домах селян.
Сначала новые люди поставили высокий забор, какого не было ни у кого в селении. Теперь с дороги было не видно, что происходит огороженной земли.
Это спровоцировало волну слухов, что чужаки будут творить тайные обряды, иначе зачем им так прятаться.
Ещё среди новых людей не видно женщин. Начали ходить слухи, что женщин они изводят сразу после рождения детей. Иначе как объяснить, что дети среди приехавших были, а ни одной жены не видно.
Семья состояла из одних только мужчин. Самому младшему мальчику было на вид лет семь. Глава семейства был в сединах. И несколько парней разного возраста. Самый старший из них ходил к старейшинам.
Моя дорога к колдунье лежала как раз через ту часть селения, где начали обосновываться прибывшие. Я старалась ходить под покровом леса, прячась за молодой порослью и хвойником.
И все равно чувствовала направленный в мою сторону взгляд. Хотя никого не было видно. Меня никто не останавливал и не окрикивал. И я продолжала навещать старую женщину.
- Бабушка, скажите, что это за люди, есть в них опасность? - спросила я у неё.
- Все новое опасно своей неизведанностью. - ответила она. - Но плохого я в них не чувствую. Чужое - да, есть. Другие они, не такие, как мы.
- Они не люди? - с ужасом спросила я.
- Ох, глупая, люди, конечно. «Нелюди» в нашем мире не показываются. Их только почувствовать можно, по ощущениям определить, во сне увидеть, в ритуале вызвать, но чтобы им по земле ходить, да дома строить - нет, такого не бывает. Чужаки такие же люди, как мы с тобой. Но мысли у них другие и живут они иначе.
Я смотрела на ведунью с удивлением. Что значит «мысли другие», я не понимала. Мысли же все одинаковые.
- Поймёшь скоро, - продолжала бабушка. - Мысли они же на делах сказываются, на поступках. Вот и увидишь, что они делать будут, как жить.
- Я когда мимо них иду, мне все время кажется, что они на меня смотрят, но никого не видно. - сказала я.
- А они и смотрят, - улыбнулась колдунья. - Не простые это люди.
- Они тоже силу имеют? Как дедушка Валид?
- Такой силы я у них не чувствую, но они и не слепые. - ответила бабушка и как-то внимательно на меня посмотрела. - Кого из них уже видела?
Я почему-то зарделась.
- Я только один раз смотрела, как они приехали в селение. Видела сыновей, которые управляли повозками.
- Ты сильно не показывайся, рано ещё, - ответила колдунья.
- Для чего рано?
- Скоро узнаешь. А пока не приходи ко мне. Твой отец начал замечать, что ты часто отсутствуешь Он пока тебе ничего не говорит, хочет выяснить, куда ты ходишь. Если узнает, что ко мне бегаешь, отдаст тебя в служительницы.
- Нет, я не хочу. - испуганно воскликнула я. - У нас недавно забрали пятерых девушек во служение. Неужели ещё приедут?
- Не приедут, но отвести тебя в дом служения отец и сам может. И будешь всю жизнь богов за других людей просить, а свою судьбу потеряешь.
- Отец не может быть таким жестоким! - возразила я. - Он меня любит!
Бабушка грустно посмотрела на меня.
- Девочка моя, ты даже не представляешь, на что способны родители из любви к своим детям. Порой любовь принимает такие формы, что диву даёшься. Отец тебе добра желает, но в совсем понимает того, что для тебя добром будет. С его стороны - твоя жизнь в повседневном служении лучше, чем беседы с полоумной старухой, из-за которых тебя могут изгнать из селения.
- Но вы не полоумны! Вы столько всего знаете! - ответила я.
- Это для тебя мои знания важны, а слепые их пустыми считают, бесовскими. Так что не гневи отца. Пока он за тебя решает, надо быть послушной.
- А когда я смогу сама за себя решать?
- Никогда, женщине не дано такого права. Но, выйдя замуж, ты сможешь убедить мужа делать так, как тебе надо. - улыбнулась бабушка.
- А как это? - уточнила я.
- Лаской и умом. Лаской ты мужа к себе расположишь, а умом к нужному подведёшь.
- Где же столько ума взять, чтобы на мужа влиять?
- Это с возрастом приходит, девочка. - обнимая меня, сказала пожилая женщина. - Иди, будь на своей дворе. А как невмоготу станет - приходи.
- А что случится? - спросила я, чувствуя, что бабушка кто-то знает и не говорит.
- Знать много - стариться быстро, - услышала я в ответ. - А тебе старость нечего подгонять, юностью наслаждайся.