Если бы Бабнюре сказали, что самая известная кровная вражда была между какими-то там Монтекки и Капулетти, она бы расхохоталась этому человеку в лицо. Да кто там их, этих, капулеть, знает-то! А вот то, что Бабнюра состояла в давнишней вражде с Любкой Петровой, - это в СНТ "Колокольчик" знали абсолютно все.
И не дай Бог при Бабнюре сказать что-то хорошее о Любке Петровой, мол, грядки у нее аккуратные или сайдингом дом она обшила красиво или, там, георгины у нее в этом году диво, как хороши. О... Бабнюра тут же поджимала губы, мрачнела и зло щурила глаза. "Знамо, ведьма! Душу продала, вот и хорошо у нее всё!" - шипела она и старалась побыстрее распрощаться с этим человеком.
О причине этой распри, в принципе, можно было было бы и забыть - в лучших традициях вендетты - тем более, что к самой Любке Петровой, как к таковой, у Бабнюры претензий не было. Беда была в том, что Любка Петрова была дочкой своей матери, Нинки. А вот Нинка...
Нинка Петрова, еще в стародавние времена, когда только-только участки распределили, вбила на границе с Бабнюрой (тогда еще Тетьнюрой, понятно) столбы и закрепила на них сетку-рабицу. Лет через двадцать столбы подгнили и накренились вместе с сеткой над участком Бабнюры. А, со временем, и вовсе завалились к ней.
И тогда Нинка Петрова, вызвав бригаду шабашников для установки нового забора. Только вот границу она показала по верхней кромке упавшей сетки, а не по основанию столбов. Там новый забор и установили - красивый, с металлическими столбами, оттяпав таким образом у Бабнюры метр по всей длине участка. Бабнюра в тот год на дачу не приезжала - слегла свекровь, надо было ухаживать за ней, не до дачи. Зато, когда приехала и увидела...
Нет, она, конечно, сначала попыталась по-доброму договориться с Нинкой Петровой, потом ругалась, потом грозилась. по уму, надо было бы вызвать замерщика, который бы зафиксировал границы участка, но в 90-е была такая наразбериха и с конторами, которые этим занимались, и с документами, которые часто терялись или пропадали в архивах, что замерщик так и не был вызван, а вражда осталась. и перешла на дочь Нинки - Любку.
Каких только акцию не устраивали обе стороны! Справедливости ради, каждый раз инициатива исходила от Бабнюры, но и Нинка Петрова, а потом и Любка, не отставали.
Через забор перебрасывались семена сорняков, которые благополучно расцветали на следующий год пышным цветом на перекопанных с осени грядках, сквозь дырки в заборе обрезались подвязки малины и тяжелые ветки с крупными ягодами падали на землю, где сгнили за неделю в траве, ибо дожди лили в тот год, как в тропиках.
Обтряхивалась недозревшая слива - весь урожай также оказывался на земле, в ответ Любка нарочно сломала огромную ветку яблони в Бабынюрином саду, свалив свое черное дело на минувший ураганный ветер.
Один раз Бабнюра умудрилась изловить крота и запустить его на соседний участок. И это все не говоря о сплетнях и гадостях, которые лились в уши остальных соседей щедрым потоком.
...С аппетитом позавтракав, Бабнюра вышла на огород с намерением быстренько прополоть, пока еще не слишком жарко. Ну как "не слишком"... Уже в половине восьмого утра было двадцать восемь градусов, что будет днем на солнце - и представить страшно.
Перед тем, как погрузиться в работу, Бабнюра кинула взгляд на соседний участок. Над грядкой с морковкой уже торчал объемный зад, обтянутый цветастыми шортами. "Коровища... Это она специально мне тут выставилась... Показывает..." - со злостью подумала она и демонстративно повернулась к соседке спиной. И Бабнюра занялась грядками.
Через полтора часа она с трудом выпрямилась и, покряхтев, растерла спину. "А коровища, небось, все возится... Не то, что я - раз-раз, и готово!" - Бабнюра снова посмотрела на участок Любки Петровой и ничего не поняла.
Цветастые шорты лежали прямо поперек грядки. Логично, вместе со своей хозяйкой, которая не подавала признаков жизни. У Бабнюры вспотели ладони и ослабли коленки. "Господи помилуй!" - пошептала она и подошла ближе в забору. Так и есть. Лежит - не шелохнется...
"Люююбк, - тихонько пропищала она, - Ты эт чего? Лююб?..." - ответа не было. - Любка!" - Бабнюра чуть повысила голос и вдруг услышала тихий стон соседки. Всплеснув руками, она кинулась в дом за телефоном и вызвала "скорую".
"А калитка-то! - спохватилась она. - Как же они зайдут? Ломать, что ль будут? - она так быстро, как позволяли силы, добежала до сараюшки и нашла кусачки. Чик-чик-чик - в заборе из сетки появилась внушительная дыра, в которую Бабнюра, кряхтя пролезла.
Сначала она посмотрела, что с Любкой - лежит вся красная, постанывает, без сознания. Бабнюра зачепнула воды из бочки, что стояла рядом и плеснула Любке на лицо. Снова застонав, та открыла глаза. "очухалась? - ворчливо, чтобы скрыть страх, спросила Бабнюра. - Лежи, не дергайся! "Скорая" едет!"
...У Любки диагностировали микроинсульт - да, такое бывает и в молодом возрасте, особенно на жаре, да у полных людей. "Вы ей жизнь спасли, - сказали Бабнюре врачи - она поехала вместе с Любкой в больницу и ждала в коридорчике, пока ее обследуют.
"Спасибо, Бабнюр! - сказала Любка через несколько дней, когда Бабнюра ее навестила, - Мне врачи все рассказали. Вы меня спасли. И... простите. И маму, и меня. Мы были неправы... этот забор..."
"Ой, хватит! Много мне одной той земли надо-то? В моем возрасте... Пользуйся уж, чего там... Мне вот, может, самой плохо от нашей распри было, а теперь... Ну его к лешему, этот забор!.. Давай-ка помиримся лучше. А то, может, и для меня когда "скорую" - то вызвать придется... С соседями дружить надо, мало ли чего..."