К 100-летию Андрея Дмитриевича Сахарова
1989 год в жизни всего нашего политехнического потока ожидался с волнительным нетерпением. После 5 лет скучных скитаний по скользким гранитам научного материаловедения, металлорежущих станков, промышленных роботов, хонингования внутренних поверхностей и расчётов экономической эффективности внедрения в массовое производство шестишпиндельной сверлильной головки, наступила долгожданная весенняя пора написания дипломной работы, когда можно власть выспаться, не мчаться в опостылевшие аудитории филиала, не спеша насладиться кружечкой растворимого кофе и развалившись у кульмана вслед за напитком раствориться в невиданной доселе картинке из телевизора. 25 мая в Кремлёвском дворце съездов открылся I Съезд народных депутатов СССР.
Небесные трибуны захлебнулись в кипящем водовороте измолчавшихся народных голосов. Власть получила обратную связь и растерялась в поисках контраргументов. Тогда-то мы впервые увидели Андрея Дмитриевича. Хрупкий, неказистый, с урывистой картавинкой человек с неумолимостью рока принялся уничтожать существующую политическую систему.
«По действующей Конституции председатель Верховного Совета СССР обладает абсолютно, фактически ничем не ограниченной личной властью. Сосредоточение такой власти в руках одного человека крайне опасно»
Переход от обобщений к частностям не заставил долго ждать. Из интервью Сахарова канадской газете «Оттава ситизен» о судьбе советских военнослужащих в Афганистане:
«Во время войны в Афганистане с советских вертолётов расстреливали советских солдат, попавших в окружение, чтобы те не могли сдаться в плен»
Депутатских дворец неистовствовал. Кто-то кричал, требуя вышвырнуть злостного клеветника, кто-то аплодировал завидуя запредельной смелости академика, кто-то под свист и улюлюканье уличной шпаны сколачивался в агрессивно-послушное большинство.
Как же это было смело, мужественно, гражданственно и вне зависимости от субъективности оценки происходящему, достойно самого высокого уважительного отношения. Он жил слишком долго в каком-то изолированном мире, где мало знали о событиях в стране, о жизни людей из других слоев общества, да и об истории страны, в которой и для которой они работали.
Как и уникальный вклад Андрея Дмитриевича в развитие советской науки в магнитной термодинамике, физике плазмы, управляемом термоядерном синтезе, элементарных частицах, астрофизике, гравитации и космологии.
За исключительные заслуги перед государством при выполнении специального задания Правительства Андрею Дмитриевичу трижды - в 1954, 1956, 1962 годах присваивалось высшее трудовое звание Герой Социалистического Труда, Сталинская премия за разработку водородной бомбы с многослойным зарядом и создание основ теории этой бомбы, Ленинская премия за разработку физических принципов и теоретических расчётов изделия РДС-37.
В январе 1980 года Указ Президиума Верховного Совета СССР в связи с систематическим совершением действий, порочащих его, как награждённого и принимая во внимание многочисленные предложения советской общественности, лишил академика всех имеющихся у него наград. Награды и документы к ним Андрей Дмитриевич сдать отказался, а после возвращения из ссылки отказался и от юридического принятия их обратно до тех пор, пока не будут освобождены все политзаключённые.
В июне мы успешно защитили дипломы и вошли в новую жизнь. А спустя полгода, 14 декабря Андрея Дмитриевича не стало и не было ни сил, ни желая сдерживать слёзы.