Внедорожник фольксваген «Тигуан» несся по Симферопольскому шоссе в сторону области. За рулем сидел Сергей Чеботарев, молодой ученый-физик, который вместе со своим другом Германом Ракитиным, три года назад откомандированный в город Железногорск для работы над секретным проектом создания антигравитационной установки.
Секретный проект на секретном заводе в засекреченном городе и огромная, по нынешним временам, зарплата. В Протвино, в НИИ, в котором они работали раньше, такие деньги и не снились. Для молодых кандидатов наук работа в таком проекте открывала большие перспективы. Вплоть до Нобелевской премии.
Антигравитация – это величайшее открытие XXI века! И они к нему вплотную подошли. Теорию разработал их учитель – академик Никонов Виктор Иванович, к которому они сейчас ехали, а они в Железногорске эту теорию проверяли на практике и внедряли в технологические разработки.
Как у любого научного открытия, у бозонного излучения или бозонного генератора было два применения: в гражданской области и в военной. В Советском Союзе это называлось «продукцией двойного назначения».
В гражданской – это антигравитационная установка, о которой знал узкий круг лиц в правительстве и в Роскосмосе. На основе этой установки будут разрабатываться новые двигатели космических кораблей, которые, скорее всего, перестанут выводиться на орбиту Земли ракетоносителями, а превратятся в многоразовые пилотируемые космические аппараты – звездолеты.
Оптимальная форма для них будет дисковая. Как тут не вспомнить о «летающих тарелках»! Размеры дисков смогут быть самыми разными, и полеты их перестанут ограничиваться орбитой Земли и Луны. Для них откроется дальний космос.
Это гражданское применение.
В военном применении на основе бозонового генератора разрабатывались первые в мире аннигиляционные пушка, бомба и ракетная боеголовка. Их невидимое излучение при взрыве должно распылять цель на атомы. О разработках военного применения бозонового генератора знал еще более узкий круг лиц, практически единицы. Это была сверхсекретная информация.
Сергей Чеботарев занимался космическим направлением исследований, а Герман Ракитин – военным или, как принято говорить, оборонным. Вчера они прилетели в Москву из Железногорска на отчет к шефу. Так они называли между собой Бориса Зибровича, олигарха-миллиардера, который отвечал за финансирование исследований.
Свою финансовую империю Зибрович начал строить в период Перестройки и массовой приватизации госимущества, когда предприятия распавшегося Советского Союза поделили между всеми работниками, вручив ваучеры – символические кусочки госсобственности. Что делать с этими ваучерами, никто не знал. Вот он и скупал эти «кусочки собственности» за бесценок. За продуктовые наборы, за бутылку водки, за небольшие деньги.
Когда он и такие же, как он, все скупили, начались переделы и рейдерские захваты. Новые собственники стали пожирать таких же собственников, тех, кто слабее. Началась конкуренция всевозможных «крыш» и частных силовых структур.
Зибрович вкладывал деньги в добывающие отрасли промышленности. Неисчерпаемые недра, богатые нефтью, газом и полезными ископаемыми открыли ему широкий простор для реализации амбиций молодой акулы российского капитализма.
С наступлением двухтысячных годов, когда все переделы, наконец, закончились, Зибрович не ушел во власть и не уехал заграницу доживать свой век в швейцарских Альпах или на Лазурном побережье Франции, как сделали многие из его поколения. Стал вкладывать капиталы в перспективные научные разработки. Так он нашел в Протвино академика Никонова с его теорией бозонных генераторов.
К моменту их знакомства в 2008 году Институт физики высоких энергий, в качестве базы для которого был образован наукоград Протвино в ста километрах от Москвы, влачил жалкое существование. Последний великий проект советской науки: подземный коллайдер в Протвино, размером почти с большой андронный коллайдер на границе Швейцарии и Франции, был заброшен. Тоннель кольца ускорителя длинной 21 километр диаметром 5 метров, расположенный на глубине от 20 до 60 метров, в зависимости от рельефа местности, представлял собой закопанный «клад» на десятки миллиардов рублей.
Выкопать и украсть его нельзя – навечно упрятанный в землю, он был законсервирован и имел ценность только для истории науки.
Но Зибровича не интересовала материальная база, его целью были люди. В теории бозонных генераторов он сразу увидел перспективу для космической отрасли и вооружения. Оружие его интересовало больше всего.
Сохранив высокую работоспособность, он сам возглавил новый проект. Уже через десять лет в районе города Железногорск под Красноярском появился новый супер большой коллайдер диаметром 54 километра.
Мирового внимания к нему приковано не было, все работы проходили в режиме секретности. Исследования возглавили ученики академика Никонова.
Через три года появились первые результаты. Был создан прототип бозонового генератора и на его основе аннигиляционная «пушка», испытания которой назначены через неделю.
– Не проскочи поворот на Талеж, а то будем петлять, как в прошлый раз, – Герман озабоченно посмотрел по сторонам.
– Не проскочу, – Сергей уверенно вел машину, и вскоре показался нужный поворот.
Рядом с селом Талеж из земли бил святой источник. Вода в нем была мягкая и вкусная. За ней приезжали из соседних сел и деревень, даже из Москвы. Набирали в привезенную с собой тару или покупали здесь же пятилитровые канистры.
Несколько таких канистр они и привозили академику каждый раз, приезжая к нему. Это стало традицией. А потом пили душистый чай, заваренный на этой воде, и рассказывали о своих успехах и проблемах. Получалось совещание за чаем с вареньем. Никонов Виктор Иванович в свои семьдесят пять ушел из института и постоянно жил на даче.
В Талеже они заполнили машину канистрами с водой из источника и поехали дальше.
– Не будем говорить старику про испытания? Скажем, что продолжаем серию опытов на коллайдере.
Сергей неодобрительно посмотрел на своего друга, но промолчал. Герман это воспринял, как согласие, и продолжил:
– Он романтик, а сейчас настали другие времена. Экономика и прибыль, деньги вышли на первый план. С этими движками для звездолетов мы будем колупаться до пенсии! Это же какие возможности нужны! А с моей лучевой пушкой гораздо проще. Через неделю постреляем, да? В тайге уже и полигон готов, – Германа распирало от собственной значимости.
Что ни говори, это был их успех, его успех. Малый бозоновый генератор готов, и лучевая бозоновая пушка – это первое внедрение их научной работы.
Чеботарев молчал. Скоро показался дачный поселок.