Конец марта 2003
Дорогие друзья,
В среду 26 марта в обед мы прогулялись через Центральный парк до дома, где жил Дж.Леннон (на западной стороне парка на 72-ой улице). Дом в псевдоготическом стиле называется «Дакота» (аналог нашей «Камчатки» для обозначения последней парты; ныне центральная часть города ранее считалась выселками).
Мемориальной доски на доме не обнаружили, но привратник подтвердил, что мы не ошиблись. Рядом в парке – известные Strawberry fields,
на оформление ландшафта которых Йоко Оно пожертвовала 1 млн. долл., а также многие страны мира, в том числе и СССР (страны-спонсоры указаны на памятной табличке) и где на дорожке выложена мозаика в виде грампластинки с одним словом Imagine (это дар Италии).
Дело в том, что после убийства Леннона люди собирались у его дома постоянно, но потом место сбора перенесли через дорогу на «Strawberry Fields» в Центральном парке, где в годовщину смерти музыканта 8 декабря, собираются толпы. Экскурсовод при нас пояснял тинэйджерам, что Дж. Леннон для старшего поколения – такой же символ, как и «Эминем» для нынешней молодежи.
Вечером мы были приглашены на японскую чайную церемонию. Вдруг брызнувший дождь нас притормозилл, но нас ждали. Я уже присутствовала при сем витийстве, а Саша приобщался впервые. Культуру чая в Японию занес буддийский монах, которого отправили на стажировку в Китай в 8 веке. Сама церемония сложилась к 16 веку. Единственные помещения, которые до недавнего времени в Японии запирали – до эпохи мегаполисов – чайные домики, которые японские мужчины ценили так же, как наши ценят баню. В этих домиках они и запирались, чтобы тайком пить чай. В домик можно было проникнуть только на четвереньках – буквально сбросив с себя все социальные привилегии и понизив статус до обывательского. В пиалу насыпают порошок из зеленых листьев чая, заливают его теплой (не горячей) водой на три глотка, дают 5 минут настояться. Такой чайный напиток по-японски надо выпить с чавканьем, тем самым выражая удовольствие и уважение к хозяину. Чаем обычно завершают трапезу, но в данном случае суши отвлекли бы внимание гостей, так что все было подано в обратном порядке. Сначала конфетка, потом чай из порошка, потом суши с чаем из цельных листьев, фрукты и снова сладости. До сладостей у нас руки не дотянулись, поскольку после исполнения японских песен якобы гейшами, Саша исполнял русские, а потом вышла танцовщица, так что жевать было бы не комильфо.
В пятницу 28 марта мы с Димой и Ладой (флоридскими соратниками) открыли свой экскурсионный сезон в Нью-Йорке – как я уже писала, чем тащиться 2 часа в уикэндной пробке до дома, лучше ее переждать, болтаясь по Манхэттену. Я, как заправский старожил, провела их по округе Уолл-стрит. Ужинали в китайском ресторане «Пекинская утка». Суп из акульих плавников особого впечатления не произвел – это нежный, без рыбного вкуса и запаха бульон на рисовом отваре. С утки же срезают мясо и хрустящую корочку, заворачивают в блин типа лаваша с нарезанным соломкой огурцом и зеленым луком. Постановили, что с квашеной капустой и яблоками все-таки вкуснее. Собственно выходные прошли непознавательно: Саша снова перекапывал огород, так как лэндлорд Тони нагнал мексиканцев, которые обложили наш огородишко камнем и в процессе затоптали ранее вскопанные грядки. Стало так красиво, что Саша испугался, решив, что я запрещу высаживать огородные культуры и переквалифицирую огород в цветник. Наломавшись на огороде, пропарились в бане, а на ужин ели у Димы и Лады запеченную форель. В воскресенье резко похолодало, и повалил снег. По причине отвратительной погоды отправились докупать рыболовные снасти в порядке подготовки к открытию рыболовного сезона.
Повышенные в связи с войной в Ираке меры безопасности жизнь города пока не нарушают. Однако нарушились наши маниловские мечты в конце апреля мотануть по супер дешевым билетам в Серебряную страну Аргентину. В связи с тем, что международная обстановка сильно напряглась, в Постпредстве нам не запретили, но не рекомендовали выезжать из страны, поскольку США вот-вот должны были ввести войска в Ирак: было не ясно, какие меры власти могли ввести на границе (выпустить-то выпустят, но впустят ли в США даже при наличии диппаспортов), а в посольстве в Вашингтоне служащим не рекомендовали выезжать даже из города. У нас пока до этого не дошло, поэтому поездку на юг (в Южную Америку) заменили поездкой на север – в Чикаго (скоро поедем).
А в остальном, прекрасные маркизы, владельцы баров и ресторанов в Нью-Йорке судорожно пытаются обойти введенный с 30 марта запрет мэра курить на рабочих местах. Запрет коснулся точек общепита, поскольку они – рабочее место официантов! По ТВ показывают бодрые репортажи о том, как радуется семейная пара с детьми, имея возможность сидеть в очистившемся воздухе пивного бара. Прибыли же владельцев сокращаются стремительным домкратом: на газировке для детей много не заработаешь.
Центральный вокзал, находящийся в собственности штата Нью-Йорк, а не города Нью-Йорк, радуется и расширяет площади под места для курящих.
Я недавно туда заходила разведать, почем устрицы для народа (в Нью-Йорке своих вылавливают мало - их издавна привозят из Бостона, и по исторической традиции прямо с поезда свежие подают в привокзальном «Устричном баре»).
Как говаривал Киса Воробьянинов, «однако»: по 0,85 – 1,35 долл. США штучка. Да, это вам не Флорида с happy hour, когда устрицы идут по 0,35 долл. штука.
По ТВ показывают опустевшие по причине бойкота французские рестораны (Франция выступила резко против ввода войск США в Ирак), которые, надо сказать, принадлежат американским гражданам французского происхождения аж в третьем поколении. Городские власти уже опасаются, что недоберут с них налогов. Жареную картошку по-французски (french fries) патриотически переименовали в «картошку свободы» (liberty fries).
Чревоугодница,
Лена
