Сразу скажу, что я терпеть не могу некоторых англицизмов, которые вставляются в речь почти исключительно «для понтов» - более вежливого слова, увы, не подобрать. И к числу таковых относится очень модное нынче словечко «абьюзер». Не стану сейчас пускаться в лингвистические глубины о том, можно ли считать родными слова «тиран» или «сатрап», да и в психологические различия, которые наверняка отыщет какой-нибудь независимый эксперт. Для того, что собрано в этой статье, достаточно простого слова «жестокость». И приведенные здесь примеры показывают именно патриархальную форму тирании — физическую, экономическую, моральную, которая маскируется под заботу. Их объединяет приравнивание насилия к воспитанию и опеке мудрого и ответственного «главы» над семьей, где жена — старшее неразумное дитя (а то и единственное). В этом могло быть что-то положительное, если бы не один момент: способы воспитания зависят лишь от принципов и капризов «опекуна», а не от здравого смысла и не от мнения «объекта». А его мудрость и прочие достоинства, на основании которых он берет на себя эту роль, зачастую являются лишь плодом его воображения.
В российских женских романах такие персонажи встречаются часто. Я не беру здесь ужасы с «розового сайта», речь о чуть более серьезной продукции, которая все-таки не одобряет насилие над женщиной.
Самым жутким примером является герой романа Татьяны Трониной «Гнездо ласточки» - полицейский Гартунг, избивающий жену и детей, причем не за провинности, а просто потому, что хочет и может. Его дочь, главная героиня романа, видела ситуацию так:
«Мой отец бил мою мать. И меня. Но никто об этом из окружающих не знал. Может, кое-кто из родных и знакомых догадывался, замечал – но не придавал значения. Подобные вещи случаются часто, никого уже не шокируют. Подумаешь, глава семейства дал оплеуху дочери (дети, они такие избалованные, их порой только оплеуха в себя и может привести!), толкнул жену (довела мужика, бабы – они же часто истерички с вечным ПМС!). Тем более что отец на людях был совершенно другим человеком. Веселый, приветливый, добродушный».
Но самый неприятный нюанс проясняется к концу, когда садист убит и автор описывает тоску его жены по их супружескому счастью. Да, тут даже без кавычек: она признает, что вернула бы все назад, включая истязания двух ее дочерей, и автор даже не скрывает почему. Это опровергает любимую многими теорию, что женщины тянутся к «кухонным бойцам» как к потенциальным добытчикам и защитникам. Первобытную чуйку, естественно, никто не отменял, но она фиксирует совсем другие сигналы.
Другой роман Трониной, «Фата из дождя», показывает пример эмоционального насилия мужа над женой — через принижение, игру на нервах и слабостях, стремление полностью подчинить и контролировать ее жизнь. Причины такого отношения кроются в прошлом: когда-то жена была близка с его другом, ставшим ее первым мужчиной. Этот гештальт, который уже нельзя закрыть, не дает герою покоя, и ни любовница, ни ребенок на стороне не могут утешить в полной мере. Зато жене он не позволяет ни рожать, ни полноценно работать, советуя посвятить себя вязанию или макраме:
«– Валя, таким, как ты, нельзя иметь детей. Зачем тебе ребенок? – почти ласково произнес Илья. – Ты же его уронишь. Забудешь где-нибудь в коляске... Раздавишь во сне...
То, что он говорил сейчас, было чудовищно по своей сути. И несправедливо. Столь несправедливо, что Валя вдруг поняла Илью – так он говорит, потому что заботится о ней. Беспокоится... А если и правда она не справится? Страх сковал ее. «Он жесток, но в его словах есть здравый смысл. Нет, он даже не жесток, он просто беспокоится обо мне...»
В романе Веры Колочковой «Три жизни жаворонка» такой персонаж представлен «хозяином жизни», который поначалу и не замечен ни в чем дурном — вроде бы… Он женится на молодой матери-одиночке, полностью обеспечивает ее ребенка, но с условием: тот должен жить с бабушкой и вообще поменьше мелькать в ее жизни. Своих детей он иметь не может и жена нужна ему исключительно как красивый аксессуар и игрушка в постели. И главная героиня Настенька (как тут не вспомнить о «Морозко»!) на все соглашается, во многом благодаря матери, которая, естественно «прожила жизнь и желает добра». Причем обеих даже нисколько не настораживает то, что главным критерием хорошей жены он откровенно считает молодость и свежесть, а эти качества, увы, недолговечны. По традиции Колочковой все кончается появлением Прекрасного Незнакомца и сравнительно легким (по очень надуманной причине) уходом от тирана.
Еще хотелось бы отметить героя романа Александры Марининой «Когда боги смеются», бизнесмена Романа Рубцова. Он решительно настроен воспитать свою дочь «приличной девушкой», ради чего заставляет ее уродливо одеваться и контролирует каждый шаг. Иначе, как он считает, она пойдет по стопам своей беспутной матери. Вот только свою пассию он балует роскошными подарками и зачем-то демонстрирует это дочери, в лучших традициях мистера Брокльхерста из романа «Джен Эйр», чьи жена и дочь разгуливали перед несчастными ученицами в мехах и шелке. Но Брокльхерст был только директором школы, а это вроде бы отец, да еще искренне считающий себя заботливым…
На десерт же - снова творение Елены Харьковой, в котором образ «семейного царька» возведен в абсурд, тем более что там и семьи-то никакой нет. Речь, конечно, о Максе, сожителе Риты, - «Макс так умел подчинять всех своей воле, что и Марго не устояла. За эти годы она очень сильно привязалась к нему, восхищалась им, боготворила и даже полюбила его». От этой части романа буквально хочется помыть руки: настолько омерзителен этот персонаж и животная зависимость Риты от секса с ним. «В любой непонятной ситуации» - когда он грубит, изменяет, избивает и насилует ее, узнав о нежелательной беременности, - она смахивает слезы, улыбается и снова принимает рабочую позу. В сериале всю эту гадость изрядно смягчили, в книге же парочка расстается совсем не из-за того, что Рита пересмотрела свои взгляды, а лишь потому, что линия явно затянулась и автору волей-неволей приходилось ее сворачивать.
