Первый раз я увидел его на свадьбе в Галилее, в городе Кана. И это было символично.
Под городом с похожим названием примерно двести пятьдесят лет назад войска пунов под командование сына Гамилькара наголову разбили на вражеской территории отборные легионы нынешних оккупантов моей страны...
Я как раз вернулся из успешной вылазки. Мы напали на латинян и уничтожили весь гарнизон отдаленного поселка на границе с Аравией.
Сто двадцать римлян сложили свои головы в святой земле. Сезон охоты обещал быть удачным.
А тут еще и эти разговоры о новом духовном лидере, который будто бы уже явился народу божьему и готов повести за собой всю горную страну и низвергнуть иго захватчиков. С ним то, я и намеревался познакомиться на бракосочетании, ведь сделать это на празднике было просто менее подозрительно для многочисленных прихлебателей наших врагов.
Я не был его братом, ни сводным, ни родным, это позже молва приписала мне родство с учителем.
Но я был поражен тем, как он ниоткуда восполнил запасы увеселительного напитка на торжестве и не дал гостям заскучать. Я что-то почувствовал и пошел за ним.
Отныне меня стали звать не Семен Зилот, Семен Партизан, Семен Сепаратист, Семен Повстанец, Семен Головорез, Семен Бандит, Семен Хананенянин, Семен Романобойца, а просто Семен из Каны или Семен Кананит.
Я хотел разжечь восстание по всей моей стране, но он остановил меня, сказав, что мы созидаем небесное царство, а не земное. И я покорился.
Но груз прошлого тянулся за мной, во многих городах помнили, что я делал и меня разыскивали. Случайно я узнал, что один солдат из гарнизона из тех ста двадцати выжил. Тут я вспомнил его...
Когда мы с товарищами зилотами уже уходили из того поселка на крыльях ночи, я увидел молоденького легионера под пальмой. Он полулежал, опираясь на её могучую крону, и судорожно сжимал свой меч, положив его на живот. Он был без кожаных доспехов, щит его валялся неподалеку, а шлема не было вообще. Лужа крови, которая была возле него, и не хотела впитываться в песок, свидетельствовала, что жить ему осталось не долго.
Совсем юный, подумал тогда я, и уже занес кинжал, чтобы прекратить его страдания, но что-то остановило мою руку. Чей-то голос проговорил в моё сердце – не делай этого. И я подумал – «хорошо, он и так умрет», и скрылся во тьме со своим летучим отрядом...
И тут мне рассказали, что он жив, и в моем родном городе помогает соглядатаям кесаря найти преступников, напавших на дальний гарнизон. С ним нужно было разобраться, на этот раз окончательно.
Я узнал, где тот остановился, благо это была не казарма, а вилла местного приспешника римлян. Проник ночью в его опочивальню, но он не спал.
Он мучился и кричал, раны, полученные в том бою, не хотели заживать, они гнили и источали зловонный запах. Он стал живым трупом, ходячим мертвецом. Я, было хотел перерезать ему горло, но снова в сердце прозвучал знакомый голос: «полюби его, как самого себя и исцели его» и я снова повиновался.
Спрятал нож за пазуху и, положив руки прямо на его раны, прошептал слова просьбы к учителю... Прямо на моих глазах кровь остановилась, раны его стали затягиваться и вскоре, его тело стало чистым, как у младенца. Всё это время он непонимающе смотрел на меня и не сопротивлялся. Я поблагодарил предвечного за это чудо и бросился бежать из той загородной резиденции.
Именно тогда я познал учителя и стал другим...
Прошло счастливое время, когда мы — двенадцать братьев — ходили за наставником ... Он выполнил своё предназначение и был не с нами. Получил дары необыкновенного, мы разошлись выполнять великое поручение. Некоторое время я нес слово учителя на родной земле, но слава прошлого тянулась за мной, и я покинул её навсегда.
Впереди меня ждали – Египет, Ливия, Киринея и другие страны. Но приют я нашел на задворках империи, в маленькой стране возле Темного моря. Я прожил долгую жизнь...
Но легенды приписали мне пафосные смерти, причем в разных уголках мира. В туманном Альбионе меня подвесили на перекладинах, в горной стране перепилили пополам, в далеком Вавилоне отсекли голову...
Живые герои людям были не нужны. Они должны были умереть. И обязательно героической смертью. Ибо учить народ лучше на мертвых — павших героях. Ведь они уже ничего не скажут, как что было на самом деле. А добавить острой изюминки под текущий момент всегда возможно...
Я и сам думал, что погибну в бою, или умру лютой смертью на позорной казни. Но предвечный распорядился по-другому...
Однажды, после очередной жалобы местных жрецов, у которых я отобрал львиную долю паствы, меня арестовали римляне. Они доставили меня к имперскому легату на допрос. Обычно такое дело могли решить прокуратор или ликтор, но я почему-то оказался у более высокого сановника.
Как только Семен Кананит переступил порог дома легата, я сразу, казалось, стал Семеном Зилотом.
Друг кесаря пристально посмотрел на меня. И я, несмотря на то, что прошло почти тридцать лет, узнал того безусого солдатика-мальчишку, сидевшего когда-то под пальмой. Он был важный и серьезный.
И мне показалась, что я уже знаю свой приговор. На столе лежал длинный индийский клинок и словно ждал завершения моей жизни. Я склонил голову и сказал, «я готов. Прошу Вас сделать это лично».
Он медленно подошел, еще раз пристально посмотрел на меня и произнес: «Прости долги наши, отец, как и мы прощаем должников наших...
Я давно тебя простил. Ведь если бы не то чудесное исцеление, я не был тем, кем стал сейчас, и не познакомился бы со святым предвечным, и не обрел быть путь в вечную жизнь. Иди с миром.
Развилку дорог, неподалеку от твоего грота-дома отныне будет охранять мой лучший отборный отряд из воинов, которые также, как и я, познали радостную весть и готовы нести великое поручение. Спасибо тебе за все, брат мой...»
Я прожил еще с десяток лет после того случая, служа учителю и неся его мир и любовь местным язычникам.
И тихо, без страстей и пафоса отошел к нему в своей пещере во сне.
Я одержал победу, настоящую победу, не силой, но любовью, которую мне подарил мой наставник, спасатель людей и сын предвечного...
Спасибо за чтение.
Подписывайтесь на мой канал и читайте продолжения историй двенадцати друзей в следующих публикациях, а прошлые статьи можно глянуть здесь и здесь.