Расход зенитного боезапаса резко возрос в начале июня. Только за 1 и 2 июня 1942г. зенитной артиллерией ЧФ было израсходовано 11 тыс. 265 снарядов (или 150 тонн!) и это без учета армейской артиллерии. Такая расточительность привела к значительному сокращению резерва боезапаса. 3-6 июня флотскими зенитными батареями было израсходовано 174 тонны зенитного боезапаса (около 15 тыс. снарядов). Да, безусловно, противник бросил на Севастополь огромное количество самолетов, но и эффективность стрельбы была низкой, примерно 3-4 тыс. выстрелов на один сбитый самолет. Почему? Все дело в том, что ресурс ствола зенитного орудия, по паспорту, составляет 2 тыс. выстрелов. Орудия были уже серьезно изношены, и, естественно, из-за износа падала точность стрельбы. Имея запасные части можно было отремонтировать орудие, но, почему-то запастись стволами и лейнерами никто не удосужился.
С началом штурма нагрузка на зенитные батареи возросла. Их использовали как противотанковые. Так, после начала штурма, оставшиеся в строю, два орудия 79-й батареи, и 80-ю зенитные батареи ставят на танкоопасное направление. Это была вынужденная мера, т.к. в 95-й и 172-й дивизиях противотанковые артиллерийские дивизионы полностью укомплектованы орудиями не были, а полковая артиллерия почти полностью отсутствовала. Такое «двойное» использование батарей снижало их эффективность. Расходовался в большом количестве дефицитный зенитный боезапас.
7-го июня 1942г. 79-я зенитная батарея была выдвинута на огневую позицию перед станцией Мекензиевы горы. В этих боях 79-я потеряла еще одно орудие и 13 человек. На старую позицию, в районе старой царской батареи №1, вернулась всего две пушки. Бойцы 79-й смогли отремонтировать еще одно орудие, и батарея восстановила свою боеспособность, став трехорудийной. Позиции старались удержать любой ценой, даже ценой гибели зенитной артиллерии. В этот же день в этот же район выдвинули с мыса Херсонес 227-ю зенитную батареи ст. л-та Григорова. Батарея заняла позиции в районе казарменного городка 30-й батареи. В первый же день погибло одно орудие, и был ранен командир батареи, которого сменил лейтенант В.А.Бакатович.
8-го июня 1942г. около 15 часов, на второй день штурма, перестала существовать 80-я зенитная батарея ст. л-та Пьянзина, накрытая авианалетом, в то время, когда она вела огонь по наземным целям. Е.А.Игнатович так описывает последствия налета: « Я огляделся и не узнал позицию, еще недавно такую ухоженную и зеленую. Кажется, живого места на ней нет. У первого орудия оторвало и выбросило за котлован ствол вместе с накатником. Вокруг лежали убитые, стонали раненые. Наводчик, разрубленный надвое, будто шашкой, намертво зажал в правой руке штурвал поворотного механизма. Со ствола другой пушки, как горячие слезы, капала кровь. Сам Пьянзин застыл возле разрушенного КП, судорожно сжимая рукав морского кителя — все, что осталось от его ближайшего друга, помощника командира батареи. Лицо закаменело, посиневшие губы плотно сжаты, глаза застыли. Я подошел вплотную, окликнул — не слышит и не видит. Мне даже показалось, что и не дышит. Тронул за руку — будто каменная. Тогда я схватил Ивана за китель и сильно встряхнул — раз, другой, третий... Пьянзин очнулся. Огромные капли пота густо оросили лицо. Сразу обмякнув, он опустился на землю и... заплакал, да так горько, как могут плакать только дети».
Из четырех 85мм орудий осталось одно, три были уничтожены, и восстановлению не подлежали. У одного орудия был оторван ствол, второе разбито полностью, у третьего, взрывом ствол погнуло. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: « …80-я батарея перестала существовать, но не перестала сражаться. В ту же ночь ее зенитчики спилили случайно уцелевшие с довоенного времени телеграфные столбы, установили их в котлованах на разбитых орудийных люльках и, как стволы, повернули в сторону противника. Пьянзин приказал четырем краснофлотцам из пороха неразорвавшихся снарядов приготовить взрыв-пакеты. Наутро, когда на позицию опять налетели бомбардировщики, четверка смельчаков, укрывшись за «пушками», потихоньку взрывала пакеты. Получалось что-то наподобие зенитных вспышек, и фашисты еще двое суток остервенело бомбили и обстреливали «батарею». А краснофлотцы, сделав свое дело, спешили в укрытие и подсчитывали, сколько рурского металла выманили своими «пукалками». Да, восстановить 80-ю батарею не было никакой возможности. Техника разбита, личный состав пополнить некем. И после долгих размышлений в штабе полка решили из оставшихся в живых сформировать роту морской пехоты, соответственно ее вооружить и поручить охрану дивизионного КП и всего Северного укрепления, оставшегося после передислокации батареи Венгеровского на Херсонесский мыс на попечении двух завскладами да нескольких раненых бойцов». Прикрыть 80-ю могла зенитная батарея 95-й дивизии, но та была занята отражением атаки противника и, кроме того, прямой связи между армейскими и флотскими зенитчиками не было. Флотские зенитные батареи имели связь только со своим КП. Эта разобщенность и сыграла отрицательную роль.
Находившиеся на направлении главного немецкого удара 172-я и 95-я дивизии, были надежно прикрыты от немецкой авиации зенитным «зонтиком». Здесь находились: 227-я флотская зенитная батарея (3х76мм), 2-я армейская (2х85мм), 3-я армейская (2х85мм), чуть позже подтянулись 4-я и 5-я батареи (о них данные отсутствуют, но они упоминаются в документах), зенитная батарея 95-й дивизии №194, стационарная зенитная батарея №365 (4х76мм). Т.е. на небольшом пятачке было сосредоточено 7 зенитных батарей. Их огнем и держалась оборона.
Стрелковые части держали фронт, зенитчики прикрывали их от налетов. Как только противник выходил из долины Бельбека на гребень высот, он попадал под огонь зенитчиков и армейских артиллеристов 134-го артполка. Пехотинцы держались до 9-го июня 1942г., после чего фронт обороны практически развалился. Почему? Это вопрос отдельного исследования. Дальше, линия обороны держалась только огнем артиллерии. Вовремя стрелковые части не подвели, и 9-13 июня стали черными днями для зенитной артиллерии СОР. До 9 июня противник не мог поднять свои орудия на прямую наводку- мешали пушки 134-го артполка, но 9-го июня, под угрозой захвата пушки отвели, и противник смог выкатить свои пушки на прямую наводку. Бои 7-9 июня с точки зрения артиллерии, необычны: длинноствольные зенитки и тяжелые 122мм гаубицы, предназначенные для поражения противника на больших дистанциях, ведут огонь по противнику практически в упор. Нерационально, но другого выхода не было. Не хватало противотанковой и полковой артиллерии.
Обычно, описывая события этих дней, многие исследователи останавливаются только на подвиге 365-й зенитной батареи на высоте 60.0. На самом деле, на указанной высоте было три зенитных батареи, и каждая из них совершила свой подвиг. Да, подвиг 365-й - событие яркое и героическое, но кто знает, что стоявшая рядом с ней 3-я армейская батарея совершила точно такой же подвиг, вызвав огонь на себя? Кто знает о подвиге 227-й флотской батареи, занявшей 9.06.42г. позиции у хутора Мекензия №1? Кто знает о гибели двух батарей 26-го дивизиона? О них забыли, и совершенно незаслуженно.
Из воспоминаний А.С.Овагимяна : « В конце мая 1942г. 3-я батарея заняла свою прежнюю позицию в районе высоты 60.0, рядом с героической 365-й батареей,… 10-го июня противник перешел в наступление, в предрассветной дымке, из-за бугра появился танк, сопровождаемый пехотой, орудие сержанта Бодана поймало цель и открыло огонь. Танк был подбит, пехота рассеяна, к уничтожению противника подключилось орудие сержанта Бондаренко. Немцы, подтянув артиллерию, в течение 25 минут вели огонь по позициям батареи. Считая батарею уничтоженной, враг бросил на нее танки, но они были отбиты. 11-го июня противник вновь совершил огневой налет на позиции батареи, были разбиты дальномер и два орудия, после этого на позицию батареи вновь пошли танки. Им удалось ворваться к 1-му орудию, но огнем остававшихся в строю орудий противника отогнали. Ночью отремонтировали еще одно орудие. 12-го числа бой разгорелся с новой силой, было выведено из строя 3-е орудие сержанта Сандлера. Вслед за ним умолкли 4-е и 2-е орудия, старшего сержанта Щирого и сержанта Фоменко. В строю оставался только счетверенный пулемет, которым отбивались от пехоты. Видя безвыходность положения, командир батареи ст. л-т Будишевский вызвал огонь на себя…». В этих воспоминаниях говорится о 4-х орудиях батареи, хотя изначально орудий было всего три. Уже в ходе боевых действий в 3-ю батареи слили остатки всех армейских зенитных батарей в этом районе.
Огонь по позициям батареи открыли армейские зенитчики батарей №4 л-та Рудакова и №5 ст. л-та Тарасенко. Скорее всего, эти две батареи сформировали уже после начала боевых действий, т.к. по состоянию на 20 мая они не существовали. По ним требуется отдельное разбирательство. Под прикрытием их огня удалось отвести два разбитых орудия. Орудия отправили в ремонт, а батарейцы получили две отремонтированные зенитки, и установили их в районе Артиллерийской бухте.
Батареи № 4 и №5 в ходе боев 11-12 июня, отражая атаки с воздуха, и ведя огонь по наземным целям, невозвратно потеряли в общей сложности 4 орудия и были отведены в район мыса Херсонес. В результате тяжелых боев 11-го июня 1942г. были почти полностью уничтожены 1 и 2 батареи 26-го дивизиона, находившиеся в верховьях Трензиной балки. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: «1-я батарея своим огнем сдерживала продвижение противника Трензину балку. Будучи окруженный немцами орудийный расчет старшего сержанта Григорьева, под шквальным огнем, в упор расстреливал наступавшие на батарею танки и пехоту. Артиллеристы сражались до последнего снаряда, уничтожили фашистов гранами, штыками и прикладами. Погибали смертью храбрых, но ни на шаг не Отступили, десятки трупов фашистов, подбитые танки говорили о мужестве командира батареи старшего лейтенанта Щуплецова и комиссара батареи старшего политрука Бондасюк. Это они превратили огневую позицию в узел сопротивления.
Когда наша пехота отошла. огневая позиция батареи осталась без прикрытия. Зенитчики, с небольшим количеством бойцов и техники, организовали круговую оборону. В помощь батарейцам командование дивизиона прислало группу бойцов из взвода управления под командование политрука Гусакова. С утра 11 июня противник атаковал батарею с воздуха и с земли. Завязался ожесточенный бой. Танки и пехота при поддержке авиации непрерывно атаковали батарейцев, но зенитчики прочно удерживали высоту 70 метров южнее кордона Мекензия. В первой половине дня на батарее вышли из строя все пушки, Атаки немцев батарейцы отражали гранатами и ружейно-пулеметным огнем. К концу дня почти все подступи к огневой позиции батареи, были блокированы. Доставка продовольствия и боеприпасов превратись. В течение трех суток батарейцы удерживали высоту, на которой находилась огневая позиция, и только к утру 12 июня зенитчиков сменили стрелковые подразделения. Три разбитых пушки и дальномер из-за отсутствия транспорта вывезти не удалось. Группа бойцов, пытающихся вывезти технику под огнем, понесла потери».
В этот же день была уничтожена и 2-я батарея дивизиона. Прием тот же самый: одновременная атака с воздуха и артобстрел. С позиции батареи смогли вывезти только одно 76мм орудие, два орудия и дальномер были разбиты.
11-е июня стало последним днем и для 54-й зенитной батареи на Камчатском люнете. Она в точности повторила судьбу 926-й батареи. Последовательность событий была следующей:
В 02.35 транспорт «Белосток» (капитан М.П.Рымкус) прибыл из Новороссийска в Севастополь. На транспорте доставлено 227 т артиллерийского боезапаса. Из воспоминаний А.Г.Воловика: « 11-го июня , ночью, у холодильника ошвартовался «Белосток». На нем прибыл 130 и 85мм боезапас, который повезли на Малахов курган….». Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: « ...Утром 11 июня на 54-ю батарею завезли снаряды. Полный боезапас. Сгружать довелось у северного склона, на глазах у противника; в ином месте машине не пройти: сплошные воронки. Разгрузить-то разгрузили, а укрыть не успели. Фашисты, стоявшие невдалеке, немедленно отреагировали — и с воздуха, и с земли обрушили на батарею ураган огня.
Зенитчики приняли неравный бой. Два «хейнкеля» сбили, остальных отогнали. Но справиться с тяжелой артиллерией, расположенной за горным кряжем, не удалось. А Зеленый холм у врага давно был пристрелян и прямое попадание в штабель боеприпасов сделало свое дело: позиция превратилась в настоящий ад. Снаряды взорвались и осколками усеяли все вокруг. Разнесло дальномер и прибор управления огнем, вдребезги разбило пушки.
Укрытия на батарее были надежные, но в бою надо работать, действовать. И вот уже тринадцать человек погибли, у многих — тяжелые раны. А батарея жила, боролась. За ночь оборудовали новую позицию и в ожидании орудий забрались в кубрики. Там-то полутонная авиабомба накрыла еще восьмерых.
Почти безоружные, с одним М-4 да легкими карабинами, вели батарейцы бой с двумя десятками «музыкантов». Когда умолк счетверенный «максим» — весь расчет во главе со Степаном Водяницким погиб, — пикировщики окончательно обнаглели: с бреющего расстреливали беззащитных теперь зенитчиков.
Погиб мой испытанный в боях заместитель Володя Сюсюра, скромный безотказный шофер Миша Крысанов, волшебник-кок Ашот Авакян. Тяжелые ранения получили комендоры Полтавец и Рыбак, командир приборного отделения Серобаба, двужильный работяга Шкурко и многие номерные, которых в ходе непрерывного боя благодаря стараниям израненного Николая Жушмана и Бориса Ефимова все же удалось переправить в госпиталь.
Один лишь Марченко со своими хлопцами из обычного «дегтяря» все еще отбивался от хищной стаи воздушных пиратов, пока тяжелая бомба, угодившая в бруствер, не похоронила целиком весь расчет. Почти одновременно прямым попаданием артснаряда разнесло БКП, где находились связисты. Убиты командир отделения младший сержант Литвинов, телефонисты Бобровников и Шумилин, радист Коломийцев. Немногих уцелевших временно прикомандировали к штабу ПВО флота...». Это не совсем так, вышло из строя три орудия и дальномер, одно уцелевшее орудие перебросили на запасную позицию вперед, к Килен-балке.
В эти же дни понесла тяжелые потери и 927-я зенитная батарея, сценарий тот же, результат похожий. Комбинированный удар артиллерии и авиации, возле одного из орудий взрывается сложенный боезапас, гибнут два орудия и два расчета.
В эти дни полностью потеряла свою матчасть и 227-я флотская зенитная батарея. Сценарий тот же: комбинированная атака с земли и с воздуха. Командиру батареи, л-ту В.А.Бакатовичу, удалось сохранить часть личного состава, и 14 июня 1942г. батарея получила матчасть и пополнение с южной стороны.
«Новую» 227-ю батарею разместили в районе Радиогорка-бухта Матюшенко, т.к. к тому времени умолкла 459-я батарея зенитных автоматов на крыше форта Константиновский. Что произошло с орудиями этой батареи - непонятно. Внешне спаренная башенная 37мм установка 66К и 37мм автомат на фото выглядят неповрежденными. В строю оставались только две счетверенных пулеметных установки.
Из воспоминаний Евсевьева (ОХР, Константиновский форт): « На крыше равелина, в начале зимы 1942года была установлена скорострельная зенитная батарея, которая вошла в состав береговой обороны. Командиром этой батареи был лейтенант Резин (по документам, Рейзин)…. 11-го ноября одно орудие батареи вышло из строя… Примерно 12 июня 1942 года» неожиданно для нас, командира 12-й батареи Дзампаева, командира зенитной батареи на равелине л-та Резина, и командира 12-й батареи Матушенко командование отозвало на Южную сторону Севастополя…». И еще одна цитата из того же источника: «… 15 июня батарея уже не действовала…». Старший лейтенант Рейзин убыл на южную сторону во главе полубатареи (2 орудия) 37мм зенитных автоматов, установленных на автомобилях.