Места, где выросла Наташа Ростова, жил и работал профессор Преображенский, где временно обосновался Воланд со свитой, а Остап Бендер едва не отправился к праотцам – существуют на самом деле. Где их искать? Рассказываем.
Здесь жили герои Толстого
«У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской».
И хотя некоторые исследователи и утверждают, что настоящий дом героев «Войны и мира» Толстого был совершено в другом месте, за желтым особняком на Поварской 52/55, где в советские времена располагался Союз писателей СССР (в просторечии «Совпис»), а нынче Международное сообщество писательских союзов, закрепилось репутация «дома Ростовых». Тем более, что известно: Толстой был в родственных отношениях с тогдашними хозяевами особняка – семьей Боде-Колычёвых. К слову, дом этот не единожды менял фамилию владельцев и в разные годы назывался то усадьбой Вороноцова-Вельяминова, то Долгоруковых, то городской усадьбой Федора Соллогуба (зятя Боде-Колычёвых).
Лев Николаевич вообще любил Москву. Здесь, в Хамовниках, Толстой купил дом для своей семьи, а сам город населил своими героями.
Литературная Москва невелика – здесь все соседствуют друг с другом. Так от «дома Ростовых» полчаса хода до особняка Апраксина (по имени первого владельца, сподвижника Петра Первого) на Знаменке,12. Это здесь «Все смешалось в доме Облонских» и разворачиваются события «Анны Карениной». Здесь же, но уже в «Войне и мире» живет старый граф Безухов.
«Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы».
Да, Толстой прекрасно знал этот дом, ведь он дружил с тогдашними его владельцами князьями Гагариными и часто бывал у них в гостях. Сейчас в великолепном желтом особняке с колоннами – Московская средняя специальная музыкальная школа, она же колледж им. Гнесиных, утопающая в цветущей сирени и музыкальных трелях.
А отсюда рукой подать до дома на Воздвиженке, 9, который называют «домом Волконского». Тут жил дед писателя, с которого Толстой списал старого князя Болконского. Под его мрачными, по определению Толстого, сводами решается брак Николая Ростова и княжны Марьи, в котором отразилась семейная история родителей писателя. Сегодня этот дом никак не назовешь мрачным – прекрасно отреставрированный, светлый, он манит кофейными ароматами (с угла вход в кафе) и отражается в стекле витрин.
Дом на Воздвиженке понадобился Толстому и для другого романа – в «Анне Карениной» здесь живет одна из любимых его героинь Китти Щербацкая.
«Дом Муму»
«У меня прекрасный, маленький московский дом… в котором всегда воздух ровен, тепло, светло, сухо, покойно…» – писала Варвара Петровна Тургенева сыну.
Сейчас этот особняк на Остоженке, 37 – музей Тургенева. А вот так Иван Сергеевич описывал родное гнездо: «В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней». Да, именно с матушки, деспотичной и вздорной, списал Тургенев главную героиню рассказа «Муму». И печальная эта история на самом деле случилась в доме на Остоженке, что подтверждали свидетели событий. Правда, прототип Герасима от дурной барыни не ушел, а продолжал служить ей.
Тургеневский герой, как считают краеведы, утопил Муму где-то в районе Нескучного сада, между Крымским мостом и Лужниками. А горожане со временем стали называть особняк «домом Муму», хотя в повести сказано – собачка не переступала порога особняка, а всегда ждала хозяина снаружи.
Два года назад, к 200-летнему тургеневскому юбилею, правительство Москвы провело комплексную реставрацию дома-музея. В первоначальном виде были восстановлены 13 залов (и, самое главное, мемориальные комнаты Тургенева), стены, лестницы, фасады, вся инфраструктура.
Квартира профессора Преображенского
«…Пропал калабуховский дом! …почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице! Почему калоши до сих пор нужно запирать под замок и еще приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо их не стащил? Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор? Кому это нужно? Угнетенным неграм? Или португальским рабочим? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор?».
Помните этот горестный монолог профессора Преображенского из «Собачьего сердца»? Калабуховский – а на самом деле бывший доходный дом Павловской располагается на Пречистинке, 24/1.
Сейчас, как и во времена Михаила Булгакова, это великолепный жилой дом. А тогда здесь жила родня писателя по материнской линии – врачи братья Покровские, Николай Михайлович и Михаил Михайлович. Впрочем, образ профессора Филиппа Филипповича Преображенского был хотя и списан с них (к великому неудовольствию прототипов), но и обогащен подробностями жизни других ученых. В частности, исследователи называют хирурга и авантюриста-экспериментатора Сержа Воронова, который проводил опыты по пересадке семенных желез павиана человеку. Семь комнат, описанные в «Собачьем сердце» – это тоже квартира братьев Покровских, а вот роскошный мраморный вход в подъезде «позаимствован» из дома напротив.
Михаил Булгаков очень любил столицу. «Москва – мать, Москва – родной город», – так, несколько высокопарно, отметил он сто лет назад свой переезд сюда. Тогда же, в 1921 году, писатель с женой и поселился в коммуналке на Большой Садовой, 10, которая сейчас стала местом паломничества булгаковских фанатов (с 2007 года правительством Москвы в квартире был учрежден первый музей Булгакова). Здесь, в «нехорошей квартире» жил Берлиоз, «впоследствии покойный», Степа Лиходеев, и конечно же, Воланд со своей пестрой свитой. Впрочем, как это и принято в коммуналках, тут без всякого стеснения разместились герои и других произведений писателя – «Зойкиной квартиры» и «Самогонного озера». И дух пролившей масло Аннушки (а на самом деле булгаковской соседки Анны Горячевой, вздорной и скандальной бабы, измучившей соседей) витает тут же.
Здесь был Остап Бендер
«Путники через Воздвиженку выехали на Арбатскую площадь, проехали по Пречистенскому бульвару и, свернув направо, очутились на Сивцевом Вражке».
Вот здесь, в московском общежитии студентов-химиков имени монаха Бертольда Шварца и нашли приют в поисках стульев герои Ильфа и Петрова Киса Воробьянинов и Остап Бендер. Конечно, такого общежития никогда не существовало, а единственный дом с мезонином («По лестнице, шедшей винтом, компаньоны поднялись в мезонин») на Сивцевом Вражке был дом номер 27, в котором сегодня располагается музей А.И.Герцена (вы заметили, что литературные герои так и норовят поселиться в каком-нибудь потенциальном музее?).
Когда-то этот дом принадлежал отцу писателя, здесь Герцен жил четыре года, прежде чем навсегда уехать в эмиграцию. А вот после революции дом был плотно заселен разным людом, разгорожен фанерой на коммуналки с изумительной слышимостью. Собственно, об этом и пишут Ильф и Петров:
«Большая комната мезонина была разрезана фанерными перегородками на длинные ломти, в два аршина ширины каждый. Комнаты были похожи на ученические пеналы, с тем только отличием, что, кроме карандашей и ручек, здесь были люди и примусы».
Вот в таком пенале, в котором даже не было даже матраса, и поселились великий комбинатор и отец русской демократии. Здесь Киса и влюбился в Лизу Калачеву, которую повез обедать в «Прагу». Хотя, что уж тут возить – рукой подать, пешком пройтись по цветущей и отреставрированной ныне улице. Здесь же, в пенале, в мезонине, Киса пытался убить своего компаньона Бендера.
Ну а Дом культуры железнодорожников, который якобы был построен на бриллианты Ипполита Матвеевича, и сегодня находится на Комсомольской площади, дом 2, строение 1. Только финансировал его Наркомат путей сообщения, дорожного комитета и центрального комитета Союза железнодорожников. Впрочем, есть и другая версия. Газета «Гудок», где одно время работали авторы «Двенадцати стульев», писала о купце Николае Стахееве, который вернулся в «красную» Россию из Франции на поиски спрятанных сокровищ. Его поймали сотрудники ГПУ (государственное политическое управление при НКВД), и Стахеев был вынужден отдать богатства государству. Которое и построило ДК.