Была у меня в юности подруга, Светка. Она и сейчас есть, правда видимся мы теперь редко - Светка в Германии живет.
Светка была огонь-девка, прямо батарейка энерджайзер. Небольшого роста, но плотная, упругая и крепко сбитая, как пряник. Светка в свои девятнадцать чаще привлекала внимание старых перечников, чем ровесников. И это её ужасно расстраивало. Ну да сейчас не об этом...
Со Светкой мы учились на одном курсе и очень душевно дружили. Она жила в отдаленной части города и иногда оставалась у нас ночевать. Меня в её семье также любили.
Когда Светка приходила в гости, она «заполняла собой» всё пространство. Тараторила без умолку, никому не давая слова вставить. Моя бабушка говорила о ней: «Ой, уведи от меня скорее эту трындычиху, она меня утомила». Но все это было по-доброму, потому что Светка при всей своей гиперактивности была порядочным и отзывчивым человеком.
Светка имела интересную особенность. При любой толпе на остановке она запрыгивала в автобус первой и занимала место. Какой-то неведомой антенной она чувствовала, где именно он остановится и умудрялась оказываться точно перед дверью.
Это было очень полезное чутьё, благодаря которому мы влезали в любой транспорт, да ещё и ехали сидя. А раньше транспорт у нас был вечно переполненным и уехать на пары, особенно рано утром, была целая проблема.
Однажды из-за этого Светку побили. Из ее отдаленного района под названием «ж*па мира» в город ездил всего один маршрут. Автобус всегда набивался «под завязку». В очередной раз запрыгнув первой в автобус и усевшись на заднее сиденье Светка уже приготовилась к дальней дороге, достала лекции (на носу был зачет).
Но, как правило, в одно и то же время ездят одни и те же люди. И окружающие тетки и старушки запомнили шуструю девчонку, перед которой, как по волшебству, всегда открываются двери и которой всегда так везёт. И они, объединившись общей досадой, начали мутузить её. В ход пошло все, что имелось в руках - кто авоськой огрел, кто корзиной отдубасил, кто просто за волосы оттаскал. За то, что она, нахалка такая, сидела.
В институт Светка явилась изрядно потрепанной, исцарапанной и даже всплакнувшей оттого, что кто-то из обидчиков порвал ей тетрадь. Но «воспитательные процедуры» только закалили её и обострили чутьё. Она стала ещё шустрее. Чтобы как-то её поддержать и утешить, я сказала: «Ну всё, Светка, теперь ты человек с раной!» - это было любимое выражение моего папы.
У Светки был любимый старший брат, приближался день его рождения. К этому моменту Светка, ущемляя себя во всем, поднакопила денег и собралась в центр, выбрать ему подарок. И меня позвала за компанию. Стояла чудная, по-летнему теплая погода. Мы поехали на Ленинградскую - это исторический центр нашего города. Там раньше была барахолка и приличные магазины тоже были там.
Ленинградская представляла собой место скопления разного люда — торгашей, покупателей, свободных художников, уличных музыкантов, попрошаек разного сорта и возраста. Это было место, где кипела жизнь и крутились деньги (уж у кого какие были). Поэтому тогда, в начале девяностых, на Ленинградской всегда бродили цыганки и приставали к людям с предложениями погадать.
Я до сих пор верю, что хорошие люди есть в любой нации, так же как и плохие. Но цыган с той поры стараюсь обходить стороной.
Мы со Светкой энергично продвигались среди снующих взад-вперёд людей, весело болтая, когда к нам подошли сразу три цыганки. Две из них были молодыми сивиллами в пышных разноцветных юбках, а третья, главная, была очень старой.
Эта старшая премудрая цыганка выглядела особенно колоритно — сморщенная смуглая кожа, цепкий взгляд, волосы заплетены в две тощие косички, торчащие из-под яркого платка, в ушах золотые кольца. Завершающим штрихом была торчащая изо рта дымящаяся папироса.
Они обступили нас с разных сторон и принялись уговаривать на гадание. В ход пошли стандартные россказни и уловки про страшные проклятия, которые надо срочно развеять и про судьбу, которая ждет. В основном цыганки налегали на Светку, как будто понимали, что у меня в сумке денег нет.
Светка схватила меня за руку, «поддала газу» и потащила прочь от навязчивых чародеек. Мы с ними даже толком и не разговаривали. Они потерлись около нас еще некоторое время и отстали. Но тут Светка, как будто что-то почуяв, остановилась и решила проверить, на месте ли её деньги. Сумку она все это время крепко прижимала к себе. Денег не оказалось.
Но и цыганки ещё не успели исчезнуть из виду. Оглянувшись, мы разглядели среди толпы их удаляющиеся спины. Они должны были вот-вот скрыться за поворотом.
Тогда Светка не раздумывая помчалась за ними и набросилась сзади на самую активную из молодых гадалок. Я семенила за ней. С диким воплем: «Отдавай деньги, ворюга!» Светка намертво вцепилась цыганке в длинные космы. От такого напора сивиллы растерялись.
Вторая молодая цыганка бросилась на подмогу коллеге по цеху и пыталась колотить Светку. Но Светка впилась в первую, как клещ, и была полна решимости восстановить справедливость, пусть даже её разорвут на части. В какой-то момент они втроём повалились и начали кататься по земле.
Старая цыганка отошла в сторону и дымя своей папиросой наблюдала. Ждала, видимо, чья возьмёт. Я же драться совсем не умела и боялась ввязываться, но подруге надо было помочь. Поэтому я просто бегала вокруг и верещала: «Спасите! Помогите! Милиция!!!» Милиция не спешила на подмогу, да и люди в основном шарахаясь проходили мимо. Кто-то с интересом ждал развязки.
В какой-то, видимо переломный, момент старая цыганка хрипло крикнула: «Отдай, Лала!» И смачно сплюнула на землю.
Волшебным образом в руках молодой гадалки материализовались Светкины деньги, которые она с шипением бросила в Светке в лицо. Гадалки-чародейки громко бранились на непонятном нам языке, поправляя смятые юбки и отряхиваясь. Старая молча дымила, прищурив глаз. Разошлись.
Не знаю почему, но свои деньги мы тогда вернули. Наверное мало кто вот так вот с боем когда-либо набрасывался на гадалок. Цыганки, надо сказать, обалдели тогда от неистового Светкиного напора.
В тот день подарок мы купить не смогли. Потому что оказалось, что Светка у нас опять «человек с раной». Да еще в грязной изорванной одежде. Мы поехали домой «зализывать раны», я душевные, а Светка еще и телесные. Но ощущение победы, торжества справедливости придавало нам сил. И поэтому мы недолго расстраивались. Потрепанные перья — это ли повод для грусти, когда тебе девятнадцать и впереди целая жизнь!