К счастью, поселок Красный Горняк находился неподалеку, и Ольга к нему вышла.
В это раннее утро улицы оказались совершенно безлюдны. Поэтому никто не ахал и не охал, глазея вслед израненной, босой девушке в коротком, перепачканном халатике. За которой неотступно следовала понурая, грязная собачонка. А Ольга брела, останавливаясь, высматривая название улиц, номера домов…
- Я здесь живу? Почему, почему же все такое чужое? Ни скамейки, ни фонаря, ни забора знакомого… - девушка начинала осознавать, что она, по-видимому, попала в какую-то переделку и потеряла память. Вместе с тем, она была убеждена, что ее зовут Кариной, и она идет к себе домой.
Дом 3 по Центральной улице оказался общежитием коридорного типа, а внешне выглядел, как старый деревянный барак. Ольга вошла в обшарпанный подъезд – разбитая дверь висела на одной петле – и оказалась в длинном, темном коридоре. Ряд старых, коричневых деревянных дверей. И первая же комната налево имеет нужный номер – 34. Ольга достала ключ из Карининой сумочки и попыталась открыть дверь.
- Это кто тут шарится? – из дальней комнаты появилась совершенно растрепанная, грузная бабища, с заспанным, одутловатым лицом. Женщина двинулась навстречу Ольге.
- Батюшки! Никак, Каринка! Вернулась, гулена! Полтора месяца ни слуху, ни духу! Да еще собаку привела, а самой есть нечего…
Женщина подошла вплотную. Увидев плачевное состояние соседки, она всплеснула руками и заголосила:
- Ой, да кто же тебя так отделал – то? Живого места нет! Говорила тебе – не доведет до добра бутылка, бросай пить, бросай! Куда там – неделями гудела, запойная…
Ольга тихо сказала: «Здрасти» и наконец-то открыла дверь.
- Алена! Ты чего вскочила ни свет, ни заря? Чайник поставь, что ли! – мужской голос позвал женщину.
Грузная Алена прижала палец к губам:
- Тихо! Муж проснулся, нечего ему лишнее видеть! Ты иди к себе, приляг. Я сейчас вернусь. Покормлю тебя, бедняжка. Щи у меня остались, со свежей капустой. Налью тебе тарелку, да и зверюге твоей тоже.
Ольга вошла в комнату Карины. Убогая, поцарапанная мебель. Кровать – полуторка, заправленная полосатым покрывалом, видавшим виды. Кухонный столик, примитивная электроплитка, сушилка для посуды. И сама посуда – разнокалиберные чашки со сколами, такие же тарелки, пара кастрюль… Все старое, бедное… Пыльно, но особого беспорядка нет – его здесь попросту не из чего наводить. Ольга присела на кровать, решив дождаться Алену. Песик, названный Лапчиком, немедленно туда запрыгнул и залез девушке на колени.
Голова кружилась, тупая боль пульсировала в виске. Мысли текли вяло и бессвязно, словно пробиваясь сквозь ватный слой:
- Соседка? Нет, не узнаю… Хорошо, что имя услышала – Алена, буду знать, как к ней обращаться. А я, значит, запойная? Я алкоголичка? И живу здесь? Но я не помню эту комнату… ни одна вещь не вызывает ощущения, что она моя… почему-то меня это уже не удивляет. А выпить совсем не тянет…
Алена появилась примерно через полчаса. Она «навела марафет» и оказалась довольно симпатичной, несмотря на полноту, женщиной лет сорока восьми.
Принесла суп, хлеб, сделала чай – сладкий и крепкий. Но Ольга есть не смогла – от запаха пищи подступала тошнота. Однако, чай принес некоторое облегчение, тем более, что Алена заставила ее принять таблетку пенталгина.
- Карин, может «скорую» вызвать? Видок у тебя… - предложила Алена.
- Не надо… «скорую» - почему-то испугалась Ольга. Неведомый инстинкт подсказывал девушке, что лучше ей сейчас затаиться.
- И то правда, неизвестно, где ты была и что выплывет – покачала головой Алена. Знать, ты сама-то ничего не помнишь!
«Знала бы ты, насколько не помню» - подумала Ольга.