Последние три десятка лет в белорусских СМИ развернулась настоящая кампания по восстановлению экологии Полесья. Как по команде, сотни экологов и историков начали призывать власти и общественность вернуть белорусскому Полесью его исторический вид, а именно – болото. В «экологическом болоте» вокруг Полесья разбирался «Бусел».
«Обширная площадь до 3 млн десятин открытых, лишенной всякой растительности, болот, вместе с такой же площадью мокрых лесов придавала всей стране чисто болотный характер и делала ее недоступною земледельческой культуре – так называемое болотное брожение, сопровождающееся выделением многочисленных миазмов, делало местность эту крайне вредною для здоровья человека и животных, и население Полесья, достигающее только полумиллиона душ, получило печальную известность своим слабосилием и колтуном, чисто местною болезнью, причиняемою болотными испарениями», – именно так описал белорусское Полесье Иосиф Жилинский, геодезист, генерал от инфантерии, командированный в 1860 году в Минскую и Могилевскую губернии на геодезические работы.
Да и сами местные жители в то время не питали благоговения к полесским болотам, что в полной мере отразилось в народном творчестве, где болота были представлены как гиблые места, населенные мифической нечистью. Отношение полещуков к окружающей среде было обусловлено не только страхами и мифами, но и тяжелыми природными условиями.
Территория Полесья – это 130 тыс. квадратных километров, расположенных ниже уровня моря. Этот огромный природный котлован со всех сторон окружен реками (Припять, Горынь, Ясельда, Щара, Мухавца, Барагинка, Буг, Вепш). Ситуацию усугубляет еще и то, что через Полесье протекает Днепр. География сделала всё, чтобы превратить 14% территории Беларуси в непригодное для жизни и земледелия болото.
ДЛЯ ЛЮДЕЙ, ПРИРОДЕ ВОПРЕКИ
Дошедшие до нас исторические сведения описывают быт жителей Полесья как постоянную борьбу со стихией. До осушения болот паводки в этом регионе были обычным делом. Разлившиеся в результате весенних дождей болота затапливали целые селения, делая невозможным перемещение между домами, кроме как на лодках. Неудивительно, что земледелие, а равно и экономическое развитие этого региона, было невозможным. Но ровно до тех пор, пока издевательства природы не пресекли люди.
Первопроходцем и главным идеологом создания комфортной среды обитания для белорусов стал уже упомянутый генерал Иосиф Жилинский. Под его руководством в 1874 году начались работы по осушению Полесья. В течение 20 лет было осушено 2,73 млн га болот, ставших пригодными для земледелия. Для этих целей из бюджета Российской империи было израсходовано 2,8 млн рублей, что эквивалентно 3,25 тонны чистого золота по курсу 1885 года. На средства бюджета было построено 4658,7 км каналов, 549 мостов и 30 шлюзов. Для создания полей использовали навезенный минеральный грунт, то есть почву в Полесье привозили из соседних регионов, в том числе из России и Украины. Местных крестьян пришлось обучать способам земледелия для выращивания озимых и яровых культур, кормовых трав и овощей, которые ранее были им недоступны.
В результате осушения полесских болот значительно оздоровился климат Полесья, исчезли эпидемии, канул в небытие характерный для Полесья «каўтун», постоянно донимавший местных жителей. Отдельные случаи колтуна фиксировались после окончания Отечественной войны у жителей Полесья, прятавшихся от немецких оккупантов на болотах. Симптомы «колтуна» проявлялись в виде слипания волос так, что их невозможно было расчесать. Это заболевание так и не было изучено врачами, поскольку после окончательного осушения болот в середине ХХ века оно исчезло само по себе.
ЛЮДИ БЕЗ БОЛОТА
Работы по осушению белорусских болот были приостановлены в 1903 году, о чем генерал Жилинский писал следующее: «Сделанные до этого времени канализационные работы на Полесье можно считать достаточными при нынешних экономических условиях страны, по мере же изменения этих условий, по мере увеличения населения и культуры страны, будет являться неизбежной необходимость расширения сети каналов. Нельзя рассматривать работу целиком завершенной — только положено начало для такого рода работы в будущем».
И это время наступило. Увеличение населения страны, ее экономическое развитие потребовали расширения сельскохозяйственных угодий за счет оставшихся полесских болот. В середине 60-х годов прошлого века была начата масштабная мелиорация Полесья, результатом которой стало осушение двух миллионов гектаров заболоченных земель Полесья и миллиона гектаров в Витебской области. На осушенных землях теперь ведется интенсивное земледелие, обеспечивающее полную продовольственную независимость Беларуси. В случае нахождения этих земель в первозданном состоянии об экспорте белорусских продуктов питания даже не могло быть и речи. Наоборот наша страна вынуждена была бы импортировать продовольствие и корма для животных, то есть экспорт знаменитой белорусской «молочки» был бы невозможен.
Однако у программы мелиорации были и минусы. Помимо уничтожения миллиардов комаров, пиявок, лягушек и летучих носителей коронавирусной инфекции, столь горячо любимых современными экологами, был также допущен ряд просчетов в оценке запасов органического вещества, составляющего поверхностный слой почвы. Поэтому в процессе интенсивной сельскохозяйственной эксплуатации полей в некоторых местах поверхностный слой исчерпался и обнажился подстилающий песок. Поля в этих местах словно покрылись песчаными островками, на которых ничего не растет. Методы борьбы с таким явлением давно опробованы и освоены в Европе, которая избавилась от своих болот еще до середины XIX века: нужно использовать навезенный минеральный грунт, которым покрываются обнажившиеся участки. Однако то, что для Европы является нормой и получает поддержку на уровне государственных программ, стало в Беларуси спусковым крючком для общебелорусской экологической истерии. Десятки экологов начали вопить о превращении Полесья в пустыню наподобие Каракума. Даже начали звучать призывы откатить назад всю программу мелиорации, вернув Полесье в XIX век.
ЧТО ЭТО ЗА ВОЙ НА БОЛОТАХ?!
Действительно, некоторые регионы Полесья начали страдать от торфяных пожаров, особенно в районах, где бывшие сельхозугодья не используются по своему назначению из-за выработки почв. Вдобавок к этому наложилась проблема засухи. В годы осушительной мелиорации Полесья были построены мелиоративные системы одностороннего и двухстороннего регулирования. Системы одностороннего регулирования работали только на сброс воды в реки. С помощью систем двустороннего регулирования весной вода закачивалась обратно в водохранилища для того, чтобы летом использоваться для орошения полей, таким образом можно поддержать оптимальный уровень грунтовых вод. При СССР в Полесье были построены десятки таких водохранилищ. Однако в 90-е двусторонние системы и водохранилища были заброшены. Остались только мелиоративные системы, работающие на односторонний сброс воды в реки. Это стало основной причиной возникновения засухи в Полесье.
Однако вместо призывов восстановить двусторонние системы мелиорации и привести в порядок водохранилища толпы «эколагаў і гісторыкаў» подняли вой о спасении белорусских болот.
Как оказалось, белорусские болота ценятся не только белорусами: еще в начале нулевых годов белорусские экологи стали получать небольшие гранты от европейских НКО на изучение состояния белорусских болот. Со временем влияние европейских структур добралось и до официального Минска, что вылилось в два проекта «Торфяники» и «Торфяники-2», целью которых была разработка государственной стратегии охраны и устойчивого использования торфяников. Для этого была проведена инвентаризация болотных угодий с использованием современных методов дистанционного зондирования. Фактически была подготовлена карта будущих заболачиваний белорусских земель. Программы финансировались Программой развития ООН (ПРООН), Глобальным экологическим фондом и Фондом Кока-Колы. Координацию действий международных структур, правительства и белорусских экологов осуществляла международная НКО Wetlands International. Wetlands — довольно интересная структура: она имеет свои представительства во всех частях мира, в настоящее время зарегистрирована в Нидерландах, однако до 1995 года ее штаб-квартира располагалась в Лондоне. Формальной целью Wetlands является сохранение и восстановление водно-болотных угодий, и, судя по охвату ее деятельности, организация получает значительное финансирование.
Хорошенько разведав белорусские болота, Wetlands приступила к осуществлению грандиозного проекта в Беларуси под одноименным названием «Ветландс» по заболачиванию 12,5 тыс. га белорусских лесных торфяников, то есть тех земель, которые из-за деградации системы двустороннего регулирования оказались в плачевном засушливом состоянии. Опыт, полученный в ходе выполнения проекта «Ветландс», планируется использовать для разработки долгосрочного плана заболачивания 260 тысяч гектаров осушенных лесных торфяников на всей территории Беларуси. Формальным поводом для таких действия является сокращение выбросов углекислого газа в атмосферу — почти 3,2 млн тонн в CO2-эквиваленте за 20 лет.
БЫЛО БЫ БОЛОТО, А ЧЕРТИ НАЙДУТСЯ
Однако истинные цели проекта превращения потенциальных пахотных земель в ядовитые болота лежат на поверхности. В одной слезливой статейке, выложенной горе-экологами на просторах интернета, прямо говорится, что «они (белорусские болота) смягчают климат и увлажняют воздух во всей Европе. Поэтому сейчас Европа выделяет средства на восстановление утраченных во время мелиорации в 60-80 годах болот». Это действительно так. По мнению белорусского академика Н. Н. Бамбалова, «иссушение и перегрев воздушных масс над площадями, исчисляемыми миллионами гектаров, отрицательно скажутся на климате Европы, что может сопровождаться усилением таяния снегов в Альпах и частыми наводнениями».
Таким образом, интерес к заболачиванию Беларуси у Европы есть. Европейцы, привыкшие к мягкому климату за счет Гольфстрима и влажному воздуху за счет белорусских болот, заботятся только о своей выгоде. Но кто-то будет жить в мягком климате, а кто-то — снова на болоте. И тогда возникает вопрос, зачем нам это надо?
Если Европа сильно беспокоится о сухости своего воздуха, то пусть заболачивает собственные сельскохозяйственные территории. Однако европейцы, осушившие свои болота еще в XIX веке, почему-то не спешат превращать плодородную землю в рассадник миазмов и заразы.
Вместо этого белорусам предлагают отказаться от значительной части «отвоеванных» у болот сельхозземель, что может поставить под угрозу продовольственную безопасность государства.
Возникает ощущение, что под крики «эколагаў і гісторыкаў», забывших что такое колтун, Беларусь меняет свои земли на «стеклянные бусы».