Об осени. О моем хождении по этим типа оппозиционным сайтам. И о евреях, которых я всегда буду уважать. И помнить.
К теме статьи совершенно не относится, но придется написать. Сегодня я по старой памяти посетил сайт Forum.msk, и оставил там простенький комментарий насчет смысловой разницы слов “разбогатеть” и ”заработать”. И он сразу же был удален. Я осознаю свои непростые отношения с главредом сайта, но это уже слишком. Тем более, там остались такие комменты, что я здесь даже условные имена их авторов назвать не могу. Вы меня тут же забаните за мат и прочие гадости. Хотя я тут не причем, это они так сами себя называют.
А у вас, в сайте “Публицист”, за последние два дня удалены уже пять моих статей. Из моего личного блога. Так это мой личный блог, или это тоже ваша поляна для выпаса своей скотины? Там не было ничего, запрещенного вашими правилами, там было только мое мнение! Почему вы удаляете мнение людей, которые к вам приходят? Тем более, если они к вам приходят, то их мнение не должно сильно отличаться от вашего? Может, меня бьют, потому что я один? Вступить в сообщество? Вступаю. Включаю тяжелую артиллерию. Попробуйте удалить отсюда хорошее мнение русского человека о евреях. Читайте. Глава первая.
Новая школа, 9-й класс, первый урок литературы. Учительница, она же классная руководительница. Мы, девятиклассники, при первом же взгляде на нее полностью выпали в осадок. Такого мы еще никогда не видели. Ей было тогда лет, наверное, 35. Потому что дочка у нее была нашего возраста, и кое-кто из нашего класса даже пытался потом за ней ухаживать, хотя и безуспешно.
Итак, учительница. Изящная фигура в приталенном вязаном платье синего цвета. Синее очень шло к ее черным волосам. Которые каждый день выглядели так, как будто она сразу после урока поедет на прием к английской королеве.
Макияж. Тогда еще не существовало такого слова. Но он, этот макияж, уже существовал, и я, в числе прочих ее учеников, могу это подтвердить. Для нас, воспитанных на фильмах типа "Кубанских казаков" и агитационных плакатах, это было что-то. Мы просто пожирали ее глазами.
А как она читала Пушкина! Никогда не объясняя, что он хотел, с точки зрения марксистско-ленинской теории, нам сказать. При этом марксистско-ленинская теория от такого невнимания ничуть не пострадала, а мы получили истинного Пушкина. И летели вслед за ней куда-то, опираясь на эти пушкинские строки...
"Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась..."
Почему прямо сейчас у меня выскочили именно эти строчки? Наверное, потому, что по жизни у меня сейчас тоже
"на носу очки, а в душе осень"...
Не любила Толстого. И я не любил. Не знаю, как для нее, а для меня он просто был слишком толстый. Зато обожала Тургенева и Шолохова. И я тоже. Любила чисто мужские стихи. Лермонтова, Блока. И бесподобно любила Маяковского. Как так? Этими ее ухоженными руками с идеальным маникюром складывать на уроке из обломков битого кирпича грубые строки Маяковского?
У нее это получалось. А, когда она находила в его строках нежность, то чтением своим превращала его простейшие слова в некое подобие Пушкина:
"Не домой
не на суп,
А к любимой
в гости,
Две морковинки
несу
за зеленый хвостик"...
Благодаря ей начались наши первые посиделки. В ее квартире. Вино, магнитофон, гитара. Первые барды. Снег над палаткой кружится... Вершины, на которых никто не бывал... Впрочем, и сам автор этой песни не бывал тоже. Но нам это тогда было не важно. Важен был смысл. И, когда в песне одного из бардов, который дальше Кавголово точно не выезжал, я почувствовал запах тундровых костров, то пошел за этим запахом. И шел за ним всю свою сознательную жизнь, пока не упал по дороге. Упал. Но ничего страшного. Просто жизнь закончилась, всего делов то...
И после школы мы не забыли нашу учительницу. Кто-то участвовал вместе с ней в каких-нибудь ее литературно-театральных делах, ну а я, по своим способностям, что-то сверлил, пилил и приколачивал в ее классе. Подпольно заказывал на работе стенды для ее пособий, потом под покровом ночной темноты вывозил их оттуда в школу. Всякое бывало. А потом это все закончилось.
Однажды я пришел к ней с непереносимой душевной болью. И, задыхаясь, рассказал ей все. Она, эта мудрая еврейская женщина, долго и молча курила. А потом сказала мне:
-Ты должен быть счастлив, что у тебя ЭТО было.
Теперь я ее понимаю. А тогда ничего не понял, и ушел навсегда.
Простите меня, Александра Иосифовна!
Наутро эта статья была удалена. После чего я окончательно расплевался с сайтом “Публицист”.