Отца в Зойкиной жизни было мало. Были воспоминания. Разные.
Перед каждым новым годом, отец с Зойкой располагались на кухне – проверять гирлянду для елки. Гирлянда была самодельная, с маленькими лампочками, окрашенными красками. Зойке очень нравилось быть рядом с отцом. Это было их время. Девочка всем сердцем желала, что починка длилась и длилась. Она завороженно наблюдала за действиями отца, вдыхая запах горячего паяльника и канифоли. И всегда наступало разочарование, когда отец говорил: «Ну вот и готово!». Девочке казалось, что закончился счастливый праздник.
Зойкин отец был мастером на все руки. Подряжался на любые, как тогда говорили, «шабашки». С такими же рукастыми мужиками, строил дома, проводил коммуникации, чинил, пилил и прочее. Зойкина мама тоже была умницей–хозяюшкой. Их дом был уютным и нарядным, где было место шуткам и душевному спокойствию.
Зойка, хоть и была еще совсем девчонкой, с удовольствием замечала, что отец отличается от соседских мужиков. Всегда гладко выбрит, а вещи, которые отец наглаживал сам, будто только из магазина. Летом Зойкин отец носил светлые туфли и обязательно шляпу, как у Хрущева, с маленькими полями. Идеальные стрелки на брюках и кожаный ремень. Особенно нравилось Зойке, когда отец надевал хрустящую рубашку, галстук и костюм. Зойке брала отца под локоть, и чувствовала сильную руку под добротной тканью пиджака.
Родители часто ходили в гости и Зойку брали с собой. Там было много детей. Веселые домашние застолья, где папа, повесив пиджак на спинку стула, всегда был в центре внимания. Зойкины родители хорошо пели. У ее матери был зычный красивый голос, но отец брал своей энергетикой. «Как турецкая сабля твой стан, рот рубин раскаленный. Если б был я турецкий султан, я бы взял тебя в жены» – пел он своим бархатным голосом, делая «чик–чик» столовыми ножами.
Отец чуть сутулил широкую спину, а ноги его были кривоваты. Для Зойки на всю жизнь запечатлелся образ идеальной мужской красоты и на мужчинах с кривоватыми ногами или борцовской спиной, она всегда чуть дольше задерживала взгляд.
Но домой Зойкин отец все чаще возвращался не таким франтом. Попивал. Наутро поднимался на рассвете, чистил перышки, обнимал Зойкину мать и говорил: «Сегодня ни–ни!».
Но обещания отец выполнял все реже и реже. Дома он не буянил. Зойкина мать тихо–мирно укладывала его спать.
Но в какой–то момент девочка стала стесняться отца. Гуляя с ребятами во дворе многоэтажки, как зверек чувствовала время, когда появится отец. Он, пошатываясь, заруливал во двор, балагурил с женщинами, сидящими на скамеечке у подъезда. А те всякий раз стыдили его. Зойке хотелось спрятаться, укрыться, чтобы не видеть эту картину. Однажды соседский мальчишка назвал Зойкиного отца алкашом. «Он не алкаш, не алкаш!» – кричала Зойка, а мальчишка смотрел на нее вытаращенными глазами. Зойка горько заплакала и убежала со двора.
Зойкины родители никогда не ругались. При ней не ругались. И все же новость о том, что мама разводится с папой не стала для Зойки неожиданностью. Девочка даже почувствовала облегчение.
Зойкин отец уже давно жил в другой семье.
В следующий раз они встретились, когда Зойка была мужней женой и молодой мамой. Она медленно катила коляску со спящим малышом, когда увидела на дорожке отца. Он был подшофе. Подойдя, он вдруг картинно упал на колени, и стал то ли прощения просить то ли объяснять, что–то. Зойка растерялась. Ей так хотелось прижаться к родному человеку, поговорить с ним или просто помолчать. А он продолжал невнятно бормотать. И Зойка устав от напряжения, двигала коляску, как будто хотела уберечь своего малыша от этой ситуации. Мимо проходил мужчина. Строго взглянув на Зойкиного отца, он предложил помощь молодой женщине. Ее, Зойку, предложил защитить от собственного отца. Будто проснувшись от кошмарного сна, она развернулась и пошла прочь.
Позже, Зойка удивлялась, что отец даже не окликнул ее.
Если вам понравился рассказ, подписывайтесь на мой канал!