За время советского союза было выпущено и адаптировано много фильмов, все из них проходили жесткую цензуру, некоторые её прошли но из большими потерями кадров, но были такие, которых не пропустили ещё даже на стадии начала сьемок. В этой статье вы узнаете о фильмах 60-х годов, которые рассказывали о деревне, гуманность и 50-летие Октября, которые вместо того, чтобы прославлять революцию, десятилетиями пылились на полках.
«Родник для жаждущих» (1965)
Кратко о сюжете:
Одинокий деревенский старик — дети разъехались, жена померла, — вспоминая прошедшую жизнь, мастерит себе гроб из когда-то полного яств стола и отправляет родным телеграмму о своей смерти, которой никак не дождется
Почти бессловесная притчевая картина, построенная на лаконичных поэтических символах, неразрывно связанных друг с другом образах жизни и смерти. Первая картина Юрия Ильенко, снятая как единственная и последняя. Впрочем, не без основания: трудно представить фильм, более «несоветский» по эстетике, не говоря уже о том, что принято было называть идейно-нравственным содержанием.
Ильенко получил возможность снимать фильм как режиссер благодаря операторской работе над параджановскими «Тенями забытых предков». Правда, по легенде, именно Параджанов определил судьбу его дебютного фильма, подняв на каком-то партийном застолье тост за своего друга Юрия Ильенко и его новую работу: «Огромная победа кино! Шедевр! Ну и что, что он антисоветский?» На фильм обратили внимание высшие чины, объявили его идеологически вредным, а единственную копию приказали смыть — такой распространенный советский метод в борьбе с формализмом. Режиссер успел спасти пленку, но «Родник» и без параджановской проговорки был обречен в стране, где сам термин «поэтическое кино» считался ругательным.
«Скверный анекдот» (1966)
В 1960-х крамольным казался уже сам сюжет одноименного рассказа Достоевского: генерал Пралинский заявляется на свадьбу своего подчиненного — коллежского регистратора Пселдонимова, дабы продемонстрировать гуманность, либерализм и прочие широкие взгляды, а заодно потешить собственное самолюбие. Единение власти с народом оборачивается пьяной вакханалией, после которой страшно и стыдно и тем и другим.
Вместо того чтобы сгладить острые углы оригинала, Алов и Наумов на каждом шагу совершают неслыханные дерзости. Закадровый текст монтируется из разных произведений Достоевского таким образом, что классическая сатира приобретает откровенную злободневность. Так, его превосходительство не только «любил принимать парламентские позы», но и «подчас ему мерещились монументы». Тот же главный герой в своих грезах приветствует гостей жестом, характерным для стоящих на трибуне Мавзолея генсеков.
Не менее оскорбительным был и основной посыл картины — оказывается, высокомерный прогрессист, снисходящий до простолюдина, никогда не представляет, в какую клоаку ему придется опуститься. И непонятно еще, кем оттуда вернешься. Так что куда лучше декларируемая в финале «строгость, строгость и строгость», которую почувствуют создатели этого и многих других фильмов. Последние пророческие слова рассказчика: «И стало прочно, господа, недвижимо». Этого, конечно, у Достоевского не было.
«История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» (1967)
Второй фильм Кончаловского — суперреалистическая (большинство актеров непрофессионалы) зарисовка из жизни деревни. Идет 1967 год, на обыкновенную народную жизнь (иконы, оканье, застолья, урожай, насилие, песни, похороны) накладывается советская действительность — в основном в виде радостных песен. Второстепенные герои рассказывают свои истории — про лагеря, войну, но сам ритм и уклад жизни не сильно зависит от времени, разве что где-то посреди монолога пролетит самолет. Эстетика фильма, его гиперреализм не вписывался ни в каноны социалистического реализма, ни в принятый оптимизм некоторых картин 1960-х (например, «Я шагаю по Москве»). Пессимизм, бедность колхозной жизни и «неустроенность» героев не понравились киночиновникам, и Кончаловскому была спущена директива перемонтировать фильм, выкинув из него сцены пьянства, сексуального домогательства, а также монолог старика про лагерную жизнь. Сын поэта послушался совета, но даже смягченная версия фильма не смогла пройти цензуру. В итоге картина увидела свет лишь в 1987 году.
«Интервенция» (1968)
Идеологически выверенная пьеса Льва Славина «Интервенция» получила вторую жизнь в 1957 году, когда театры вместе со всей страной отмечали
40-летие Октябрьской революции. Предыдущие 20 лет она пролежала невостребованной. В первую очередь потому, что некоторые из прототипов ее героических образов стали жертвами сталинских репрессий. Во-вторых, здесь было слишком много шуток, песен и одесских бандитов на одной сцене с героями революции. Оттепельное десятилетие стало для «Интервенции» вторым и последним звездным часом.
В 1967 году, уже к 50-летию Октября, экранизацию пьесы поручают зарекомендовавшему себя «Республикой ШКИД» Геннадию Полоке. Он заостряет заложенную в тексте эксцентрику до предела, помещая действие в декорации революционного театра Мейерхольда, используя экспрессионистский монтаж, взяв на главную роль восходящую звезду советского подполья (уже не в революционном, правда, смысле) Владимира Высоцкого, и создает первую в нашем кино комедию-буфф — уникальный опыт советского кино на территории буржуазного юмора. Французские солдаты в ядовито-зеленых казармах шутят про секс с пролетаркой. Отвечающий за непременные для буффонады маски Сергей Юрский играет сразу четыре роли, включая женскую. Целая плеяда советских артистов, от Гафта до Копеляна, ведет себя в лучших традициях американской комедии. На заднем плане можно разглядеть Марлена Хуциева и Евгения Шифферса — постановщика «Первороссиян», у которых «Интервенция» легко выигрывает в плане визуальной вседозволенности. Несмотря на трагический финал, специально для которого Высоцкий написал знаменитую «Песню о деревянных костюмах», после фильма трудно отделаться от ощущения, что революция — это в первую очередь костюмированный балаган. Но то, что сейчас бы мы назвали оригинальным авторским решением, тогда было официально признано художественной неудачей с серьезными идейными ошибками, и фильм был приговорен к физическому уничтожению, которого удалось избежать только чудом.
«Комиссар» (1967)
Снова 50-летие Октября, снова зыбкая и опасная тема первых шагов советского мира. За основу взято произведение опального Гроссмана. К тому же в картине фигурируют евреи — словно списанные с Библии персонажи, музыка Шнитке, символизм и вычурная операторская работа Валерия Гинзбурга (младшего брата Галича). «Комиссар» — страшный фильм с детьми-садистами и пугающими танцами Ролана Быкова — настолько антисоветский, насколько это возможно. Аскольдова попросили заменить евреев на татар и вычеркнуть имя Шнитке из титров. Режиссер не согласился. Фильм было приказано уничтожить, Аскольдова выгнали из партии и уволили из студии с формулировкой «профнепригоден». В итоге «Комиссар» был показан лишь в 1987 году — по легенде, копию фильма сохранил Герасимов . Фильм собрал множество фестивальных призов и вошел во всевозможные списки величайших и важнейших. «Комиссар» остался единственным полнометражным фильмом Аскольдова, вынужденного впоследствии снимать документалки о КамАЗе и ставить концертные программы Пугачевой.