Пётр сидел на полу, смотрел на пламя. И ему казалось, что через пламя видно всех бойцов, которых не пощадила Рая. Пётр начал молиться, шептал про себя имена людей, чьи письма горели сейчас. В комнате стало дымно.
Пламя перешло на деревянный стол и занялось с неистовой силой. Пётр заметил это не сразу. Запаниковал. Начал на стол лить воду из ведра. Затушил.
Вышел на улицу подышать свежим воздухом, а потом вернулся и стал наводить порядок. Вынес стол на улицу, поменял обожжённые ножки, почистил от гари столешницу, занёс обратно.
Запаренную рожь вынес на улицу, рассыпал на земле. Воробьи тотчас налетели на лакомство.
Пётр с грустью смотрел на них и шептал:
— Стать бы мне сейчас птицей, улететь бы подальше от этого места, а потом ничего не страшно будет. Попадётся кот на пути, а я стану его лёгкой добычей. Нет уже сил жить так. Не жизнь это вовсе, а мучение. И куда ещё эта Рябина запропастилась?
Вечерело. Уже и воробьи улетели, а Пётр всё представлял себя птицей. Размахивал руками. Стало зябко, зашёл в дом.
Запах гари так и не выветрился, было трудно дышать. Он взял с лавки подстилку, постелил её на крыльцо, лёг, укрылся одеялом. Смотрел долго на звёзды.
Вспомнил Любу. Как будто это было вчера. Она словно рядом с ним сейчас радовалась упавшей звезде, потом ещё одной. И вдруг звёзды стали падать.
Пётр не успевал следить за ними, вертел головой, боясь пропустить. На каждую загадывал желание. А желание было только одно: освободиться от влияния Раи и больше никогда её не видеть.
Пётр не заметил, как уснул. Утром проснулся от яркого солнца. Оно палило уже с самого утра, Пётр скинул одеяло. Увидел стайку воробьёв и сказал им:
— Прилетели, а мне вас кормить нечем.
И вдруг почувствовал, как сильно он голоден. Поднялся с крыльца, вошёл в дом и окаменел. В доме за столом сидела Рая-Рябина. Она было сама не своя. Глаза испуганно бегали в разные стороны, словно искали что-то.
Ещё никогда Пётр не видел её такой беспомощной. Даже жалко стало. А потом вспомнил обо всех бойцах, и жалеть тотчас перестал.
Рая даже не замечала его. В руках она держала свою сумку. И Пётр понял, что причина в письмах и личных вещах.
Его сердце бешено заколотилось.
Рая наконец-то взглянула на него равнодушно.
— А… Ты? — задумчиво произнесла она. — Я думала, что ты сбежал давно.
Пётр удивился. Она же когда заходила в дом, должна была переступить через него.
«Неужели не заметила?» — думал он.
Рябина встала со стула, со всей силы отбросила от себя сумку.
Ну точно Рябина была какой-то не такой. Раньше она всё время смеялась, а теперь лица на ней не было. Она медленно-медленно прошла мимо Петра. Согнулась, как старушка.
Пётр обратил внимание на её руки и ужаснулся. Это были руки старой женщины. Всё было молодо в Рае, но руки были ужасны. Пётр вздрогнул. Ему стало так не по себе, когда Рая обернулась и пальцем ткнула ему в грудь.
Казалось, что её палец прошёл насквозь. Пётр ощутил кратковременную резкую боль в сердце. Со всей силы убрал от себя это страшный кривой палец.
— Иди воробьёв покорми, — пробормотала Рябина, — мне отдохнуть надо.
Пётр молниеносно выбежал из дома. Ему было уже очень тягостно находиться внутри.
— А чем кормить воробьёв? — сказал он вслух.
Рая тотчас заперла за ним дверь.
Поначалу Пётр просто сидел на крыльце.
Уже стемнело. В окне что-то засветилось.
«Наверное, Рая лампу зажгла», — подумал он.
Подошёл к окну. Окно было таким низким, что пришлось присесть на корточки, чтобы заглянуть в него.
Когда присел и заглянул, ужаснулся. Спиной к окну стояла обнажённая Рябина. На противоположной стене он явно видел отражение…
Это была Велена…
Пётр замахал руками. Ему даже показалось, что от его взмахов пламя на керосиновой лампе задрожало. Хотя этого не могло быть. И тут Рая обернулась. Увидела его и лампа погасла.
Сегодняшняя ночь была уже не такая звёздная как вчера.
Петру даже казалось, что ночь чернее обычного. Она сковывала его всего, он чувствовал дыхание ночи. Он начал думать, что она живая, всепоглощающая.
Стало ещё холоднее. Волосы зашевелились на голове. Пётр коснулся головы рукой. Как бы прикрыл волосы, а они как черви копошились под его ладонью.
А потом в глаза ударил яркий свет. Ярче, чем молния в ночную грозу. Пётр зашатался. Но откуда-то появились силы, он одной рукой держался за перила. Дышал тяжело. Второй рукой дёрнул за ручку двери.
Дверь открылась с каким-то страшным скрипом. Он только сделал шаг, чтобы переступить через порог, но почувствовал, как кто-то резко потянул его назад. Пётр оступился и упал.
— Не входи туда, — услышал он незнакомый ласковый детский голосок.
Потом почувствовал на своей голове чью-то руку, схватил её. В его руке оказалась маленькая детская ладошка. Даже не детская, а младенческая. Пётр попытался рассмотреть ребёнка, но никого не было видно.
— Не входи туда, — услышал он снова.
Отпустил ладошку, и сознание стало куда-то уплывать.
Продолжение тут