Лазарев стоял на балконе и курил, стряхивая пепел кончиком длинного ногтя на мизинце. Отсюда, с высоты пятого этажа, двор виделся ему небольшим фрагментом, зажатый соседними домами, деревьями, двумя фонарями и частью автомобильной площадки, как обычно, полупустой днем. Прошел, лениво тянущий за собой тележку дворник в ярком фартуке. Неожиданно, как будто из самого дома, выплыла мамаша, толкающая перед собой коляску. Ворона напротив, сидящая на тоненькой ветке, раскачивалась от порывов ветра – вверх – вниз, вверх – вниз, но, как видно, испытывала от этого лишь одно удовольствие.
Мысли Лазарева раскачивались в его голове, как эта самая ветка: вверх – вниз, вверх – вниз… Но он, в отличии от вороны, не испытывал ничего, кроме досады и недоумения. Какого черта, спрашивается, он позвонил, вызвал Наташку, на которой сейчас придется пахать, как тому папе Карло, иначе она ни за что не кончит; а пахать ему совсем не хотелось; и настроение портилось с каждой минутой, пока он стоял и ждал, когда Наташка появится на дорожке из-за угла дома, и тогда изменить в сложившейся ситуации будет уже ничего нельзя.
Вверх – вниз! Вверх – вниз! Вверх… мудак ты, дядя Вова, ой, мудак! И ухи у тебя холодные!
Мелькнула шальная мысль: «А вот гаркну сейчас на ворону, если улетит, то позвоню Наташке и отменю встречу. И плевать на все. Что ей пришлось тащиться через всю Москву, отпрашиваться с работы, три раз пересаживаться, чтобы добраться до постели этого мудака Вовы Лазарева…» И Лазарев, не откладывая намеченное ни на одну секунду, набрал в легкие воздуха, чтобы гаркнуть. Одного только не учел, что вместе с воздухом в глотку залетит и зажженная сигарета. Поэтому, вместо рыка, с балкона на весь двор раздался щенячий визг, перемежавшийся кашлем и отборными матюгами. Ворона на танцы грешника на раскаленной сковороде смотрела долго и заинтересованно. И никуда не улетела.
Лазарев, отплевавшись и размазывая по физиономии сопли пополам со слезами, понял, что от судьбы не уйдешь. Жизнь надо принимать как данность. Но и тут же решил схитрить. Напьюсь, решил он, какой с алкаша спрос. И пахать не придется. Достав из холодильника початую бутылку водки, он отхлебнул прямо из горла, опять подавился, почти все выпрыснул на пол. Да что ж за едрена вошь сегодня такая!
Выглянув опять на улицу, Лазарев увидел, как местная красотка Эльвира, про которую болтали всякое: что она и проститутка, и содержанка, и внебрачная дочь миллионера папы, который сейчас чалится на зоне, - подбирая под себя тоненькие ножки-циркули вползала в утробу огромного внедорожника. От хромированных боков светло-розового бегемота во все стороны разбежались по двору солнечные зайчики. Эльвира две машины уже раздолбала в хлам. «И эта там же будет!» - злорадно подумал про себя Лазарев. Но также и позавидовал: он в такой машине даже никогда не сидел. И с такими девушками не спал тоже. Машина неожиданно взревела – это Эльвира, как всегда, со всей дури нажала на газ. Ворона повернулась к Лазареву задом, как и он, стала наблюдать.
Лазарев оперся о перила балкона. Выезд Эльвиры всегда был представлением. На этот раз она тоже не подвела. Внедорожник крепко тряхнуло, он со всего маха, подскочив на бордюре, взлетел задом на газон. Там он замер и отключился, как подстреленный. Ему не хватило буквально нескольких сантиметров, чтобы снести еще дерево. До Эльвирочки, по-видимому, это тоже доперло, и она вышла, чтобы посмотреть. Повздыхала. Поискав глазами мужиков во дворе, которые помогли бы ей разобраться с этой непростой ситуацией. Никого не увидев, глиста на циркулях забралась обратно на водительское сидение и стала кому-то звонить. Можно было бы спуститься и помочь девушке, но Лазарев вовремя вспомнил, что с минуты на минуту может появиться Наташа, а она девушка горячая, не разобравшись в ситуации, в припадке ревности и накостылять может, решил ничего не делать.
Ну вот на хрен, спрашивается, он ее сегодня вызвал? На машине хорошей сегодня прокатился бы. И с Эльвирочкой поближе познакомился. Много раз, кувыркаясь с Наташкой в постели, он представлял ее дивные стройные ножки у себя на плечах. Сиськи у нее, что твои детские мячики, стоят. Лазарев, как и большинство мелких мужичков, таких длинноногих красавиц обожал. А везло ему в основном на Наташек с пудовыми задницами и манерами банщиц.
Опять вспомнив про Наташку, Лазарев матюгнулся про себя: «Хоть бы тебя черт забрал!»
Эльвирочка между тем завела снова машину. Судя по тому, что она несколько раз давила отчаянно на газ, девушка напрочь забыла, в какое положение надо перевести рычаг автоматической коробки передач. Машина в очередной раз утробно рыкнула и, неожиданно двинувшись на полколеса вперед, заглохла. Это уже была почти победа. Эльвирочка снова вылезла, осмотрела бордюр, и снова села за руль. Прежде чем ехать дальше, надо было, конечно, подкраситься, завести машину и тронуться в путь. «Лев готовится к прыжку!» - мелькнула странная мысль в голове у Лазарева. Рыча и вздымая за собой ошметки земли, огромный джип со всего маха рванул через препятствия.
Дальнейшее длилось всего несколько секунд, но отпечаталось в мозгу Лазарева навсегда. Из-за угла дома появилась Наташка. Была она в цветастом платье, с веером в руках. На голове – маленькая белая панамка. Солнце ослепило ее. Отвернувшись, она сделала несколько шагов вперед - в то самое время, когда розовое чудовище выпрыгнуло из-за бордюра и впечатало ее в залитую солнцем стену дома.
«Господи! Я же этого не хотел, не хотел!.. - бормотал Лазарев, вцепившись руками в перила балкона и трясясь всем телом. – Я!.. я… я…» Что он хотел сказать этим бормотанием, что имел в виду, когда посылал невинного человека к черту, даже провидению, было непонятно.
Да и теперь все равно.