Священник старался справиться с мыслями. Кто такой? И почему мы обязаны ему подчиняться? Это же святотатство. Но руки уже сами тянулись к телефону, висевшему на стене, и на экране возникали кнопки: «Первый», «Второй», «Третий». Без малейшего колебания, словно этим можно было смыть вину, он выбрал «Первый». И это было так просто, что даже не пришлось никуда звонить. «Первый» высветился на экране. С каждой секундой экран становился все больше и больше, так что уже в него можно было войти. Церковь больше не казалась мрачной и темной. Она была светлой и просторной, и в центре ее на алтаре стоял высокий человек в рясе, устремив на прихожан внимательные светлые глаза. И было так тихо, что можно было слышать, как падают на пол монеты, как шуршат доллары, как воет ветер, как вдали перекликаются грузовики. Мир был прекрасен. Все было так просто, что можно было надеяться на прощение. Нужно только объяснить это Богу. Священник набрал номер. Тотчас на экране появилась надпись: «Ваша аудиенция закончена». Священник немного удивился. Неужели так и было задумано? Он еще раз набрал номер. Раздался писк и появилась другая надпись: «Ваше прошение удовлетворено». Священник опустил трубку на рычаг.
Теперь у него было все. Что бы ни случилось, это не зависело от него. Он мог верить в Бога и видеть его во всем, что бы он ни делал. Не было никаких сомнений, что мир имеет душу и стоит за всем, что с ним происходит. Мир не мог быть несправедливым. Или что-то в нем было не так. И наконец, можно было уверенно сказать, что Бог есть. Священник был счастлив. Теперь он знал, что мир просто и хорошо устроен. И все, что могло происходить в нем, уже происходило.
Все как-то устроилось само. И священник тихо заснул.
Люди приходят и уходят, а мир – вечен, и он прост. И эта простота, эта неисчерпаемость и неизменность делали мир бесконечно прекрасным. Он существовал сам по себе, не подвластный ни вещам, ни людям. Мир был вечным, и он был единственным источником вещей. Когда все это стало понятным и понятным, он перестал замечать что-либо. Дело было в том, что священник перестал существовать, как отдельный человеческий организм, он перестал быть просто частью окружающего мира. Он перестал быть просто человеком. Это оказалось невозможным. Мир перестал быть самим собой. Он перестал существовать так, как существовал раньше. Но он не исчез и сам по себе, он просто принял форму существования. И снова, как и все остальное, он был просто бесконечным. А впереди было только наслаждение.
И священник понял – он уже не раз умирал, но каждый раз опять и опять воскресал. Жизнь и смерть, пространство и время больше не существовали, они исчезли вместе с тем, кто стал всем этим. Он стал бесконечным, и он стал тем, что он есть на самом деле. И когда-то, может быть, он был богом. А может быть, просто бесконечным. Во всяком случае, он был чем-то, чего раньше не было. Теперь не было ничего кроме него. Теперь он был Богом. А бесконечность могла породить все, что угодно. И тогда священник открыл глаза. По-прежнему вокруг был свет, но уже другой. Это был не совсем тот свет, который священник видел раньше. Он был мягким, теплым и успокаивающим. Это был цветущий сад, в котором росли райские деревья, благоухающие цветами и манящие сладким ароматом. И в то же время у этого сада не было крыши. И потому он смотрел в небо. Там, наверху, светило солнце, и оно было таким же прекрасным и добрым, как этот сад. Это был райский сад, но в нем не было стен. А под ним плескалось море, в котором плавали медузы и рыбки. Там был ветер и шелест листьев. Но все это никак не могло сравниться с тем, что можно было ощутить с самого начала. Это был сад вечного детства, где нет ни страдания, ни греха. Где не существует смерти, страха и боли. Когда ты еще в детстве, и смерть кажется далекой и смутной. Ты идешь по дороге, и она ведет прямо в райские кущи, где будет столько всего, что хватит на весь век. Ты просто идешь в ногу с движением времени, и никто не может сказать, что оно движется быстрее. Как будто оно, как и человек, проходит свой путь, полный радостных открытий, и каждый день приближает тебя к неведомому чуду.
И все в мире существует только для того, чтобы мы пришли в этот райский сад и отдохнули под тенистыми деревьями, где тихо журчит фонтан. Это и есть рай, и в его тени и свежести спит вечная жизнь. Что же будет после смерти? Придет ночь. И снова взойдет солнце. И будет еще один прекрасный день, похожий на предыдущий. А потом опять ночь. И еще один. И еще... А потом... Это загадка, которую не решить, потому что нет даже ее описания. Так записано в книге жизни.
Священник задумчиво покачал головой и закрыл книгу. Несмотря на раннее утро, он уже проснулся. Проснулся, чтобы в очередной раз поразмыслить о судьбах человеческой души, и его настроение заметно испортилось, когда он открыл книгу. Этот вечный цикл начинался заново - его просто нельзя было остановить. С той же неизбежностью, как магеллановы облака, мир каждый день входил в одну и ту же тьму. Снова и снова в каком-нибудь уголке земли все повторялось сначала. Жизнь - вечная и обреченная борьба. Жизнь - путь, ведущий к смерти. Жизнь - мучительный поиск счастья. В мире не было ничего нового - даже тоска по вечному длилась столько же, сколько вечность. Усмехнувшись, священник перевернул страницу.