Тяжелые тучи нависали над самой головой. Воздух наполнился влагой и пах дождем. Тучи медленно плыли к горной гряде в сорока верстах от наших позиций. Гнетущее ощущение, чего-то страшного давило на нервы.
Ближе к полуночи горная гряда ожила, озарилась всполохами и огнями. Точки ракет уходили в темные небеса и пропадали в тучах. Вспышки лучей разрезали небеса на доли секунды освещая все вокруг, высушивая, окутавший горы туман. Мы все собрались на верхних позициях и заворожено наблюдали за действом.
Так продолжалось от силы несколько минут. После чего небо взорвалось! Потоки огня обрушились на горы. И через пару минут мы ощутили всю мощь, что обрушилась, на неизвестную позицию ракетчиков. Земля стонала, звук от многочисленных взрывов и ударов слился в один сплошной гул. Почва под ногами подрагивала. В какой-то момент с неба начали лететь огненные шары, оставлявшие за собой белесые полосы в черном небе.
Пока мы наблюдали за этим действом Потап успел доложить о случившемся в штаб. Только все стихло, он выделил человек пятнадцать в дозор. В первый дозор попал и я.
Моя ячейка была немного в отдалении от остальных, дальше всего от дороги. Я уже мысленно успел поворчать на такое расположение. Чужую ячейку пришлось облагораживать под себя, выставлять секторы стрельбы, укреплять сошки, сделать земляной насест как в своей.
Минуты не прошло, после того как я радостно уселся прижавшись к стенке окопа. Вспышка молнии озарила небо и громовые раскаты волной прокатились по земле, сразу же полил дождь. Вспышки окрашивали небо кроваво-красным и казалось, что это потоки крови льют с неба. Дождь не ослабевал.
Тьма, тягучая вязкая как желе тьма, ничего не было видно уже на расстоянии пары шагов, ощущение, что подбрось пулемет, он так и останется висеть в воздухе.
Потап менял дозор каждые два часа, но мне почему-то не хотелось уходить. Он уже дважды давал команду уйти в медсанбат, что бы отдохнул, и каждый раз, видя меня, он хмурил брови и ругался каким-то ведомым ему солдатским сленгом.
Я всматривался в темноту. Кто-то из древних сказал: «Если долго всматриваться в бездну – бездна начнёт всматриваться в тебя». Сейчас я ощущал это в полной мере. Иногда пробирало до дрожи, казалось, что вижу глаза, слышу шепот за спиной. Сон сняло как рукой после первого же раза.
И вот очередная вспышка молнии, совпала с оглушающей чередой взрывов со стороны минного поля. Вместе с озарившимся небом из черноты земли в паре метрах от меня я на секунду увидел кровавые глаза. Я всем нутром ощутил их злобу и ярость. Это было мгновение, но я все же протер ствол пулемёта и прижал приклад к плечу. Ощущение тяжести оружия давало чувство спокойствия.
Я посмотрел в прицел соединив мушку и целик на воображаемой мишени. Вспыхнула молния и я четко увидел в прицеле черный силуэт растянутый в плоском броске в мою сторону. Каким-то чудом, на уровне рефлекса я зажал спусковой крючок. Пулемет выплюнул длинную очередь. Вспышка выстрелов уже явно осветила несколько силуэтов в десятке метров от меня. Трассирующие пули прошили их насквозь.
От неожиданности меня отбросило назад и пулемет задрался в небо, не прекращая стрелять, рассыпая в воздухе фейерверк из трассеров. Я пытался бороться с отдачей секунд пять, пока понял, что надо отпустить спуск.
Затвор глухо лязгнул, а я не устояв на своем помосте грохнулся спиной в бассейн своего окопа. В небо взметнулись осветительные ракеты. Послышался душераздирающий крик боли откуда-то слева, который перешел в захлебывающееся бульканье, ударили пулеметы.
Я попытался встать. И тут же услышал визг, начал разворачиваться, поднимая пулемет . Сбоку на меня напрыгнуло существо с каким-то кривым ножом, или полосой металла. Я не смог рассмотреть, так как уже падал обратно в лужу.
Существо умудрилось обхватить меня ногами и одной рукой вцепившись в лицо вдавило в воду, что видимо ему не понравилось, тогда он дернул меня за воротник формы и резко схватил за лицо. Казалось голова должна была оторваться в тот же момент, меж его пальцев я увидел как он свободной рукой замахнулся для удара своим оружием. Раздалась короткая очередь, его рука разжалась и он мешком упал на меня.
Меня опять окунуло в воду. Дыхание перехватило горлу моментально подкатила тошнота. Непослушными руками столкнул тело с себя. Автомат над моим окопом бил короткими очередями. В небо взметнулось еще несколько ракет. Я лежал как дурак в грязи судорожно одной рукой сжимая цевье пулемета. Справа кто-то спрыгнул в окоп, обдав лицо водой.
Секунда и сильный рывок за бронежилет поставил меня на ноги. Это был Потап. Одной рукой он все также держал меня за шкирку, во второй руке он держал автомат направленный в сторону ревущей, орущей массы бегущей к нашим позициям.
- Не спать! На позицию боец! Огонь, огонь! – выкрикнул Потап, и наконец то отпустил меня, что б сменить магазин. Его окрик привел меня в чувство, появилась злая уверенность в себе. Я подхватил пулемет, в этот момент он казался пушинкой, расправил сошки, поставил его на край окопа и сразу же разразился очередью.
Ракеты почти потухли, но еще давали свет, открывшееся в моем секторе стрельбы зрелище было непонятно и нелогично. Грязная черная масса существ похожих на людей рвалась к нашим позициям, в каком-то бешеном угаре. Взревели моторы танков, башенные прожекторы чертили полосы перед окопами, поливая бегущую массу из спаренных пулеметов. Существ это не останавливало.
Стрельба заполнила все вокруг, стрелял и я. Затвор сухо щелкнул. Замерзшими негнущимися пальцами я пытался открыть затворную раму, что бы отстегнуть пустые короба.
В общей какофонии звуков послышалось глухое уханье минометов, и через несколько секунд земля вздрогнула от близкого разрыва. Я снова, не удержавшись, упал в лужу. Минометчики не зря ели свой хлеб и тратили учебный боезапас. Они долбили с какой-то неистовой точностью и скоростью, отсекая противника от наших окопов.
По всем правилам они не могли стрелять ближе ста метров. Но сейчас правила не работали, и они показали всё на, что способны. Мины разрывались чуть ли не в паре метров от окопов, противников рвало на куски, но это не уменьшало пыла атакующих. Земля ходила под ногами, от близости разрывов оглох. Я пытался привстать, но очередной удар ронял меня в грязь. В глазах все плыло. Я на ощупь нашёл запасной короб и каким-то чудом пристегнул его.
Резко взрывы прекратились, стрекотали только пулеметы танков, которые едва были различимы теперь. Я решил выглянуть из окопа. Только поднялся, в тот же момент на меня прыгнуло очередное рычаще-визжащее существо с каким-то куском заостренной арматуры. «Да сколько ж можно?» – промелькнула в сознании мысль.
Все было на уровне рефлексов, мой приклад пришелся летящему точно в челюсть, и он, пролетев мимо меня, как куль рухнул в лужу окопа, но казалось даже не заметил удара. Рывком встал, резко развернулся и оскалился в хищной улыбке. Существо сделало шаг и я скорее от страха нажал на спуск, стреляя от бедра. Было слишком близко, что б промахнуться.
Существо осело на колени и рухнуло в грязь окопа. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Но в этот раз ступора почти не было, я перешагнул через него и поставил пулемет в своей ячейке. Бой или лучше сказать бойня, казалось, длилась целую вечность, я стрелял, стреляли вокруг, твари падали, но их место занимали все новые.
Сверкнула молния и разразился гром, ничуть не хуже залпов минометной батареи, почему-то мне показалось, что в звуках грома я различил низкий басовитый хохот. В один миг прекратилось все. Дождь, секунды назад ливший стеной, иссяк. И вместе с дождем исчезли атакующие нас твари.
Только сейчас стоя по колено в воде и грязи я почувствовал, что ноги уже окоченели и едва гнулись. Ветер волнами приносил запах крови. От этого мутило. В общем самочувствие было припротивнейшее. Но темнота вокруг уже была обычной, пропала та тягучесть.
Фыркнули ракетницы, вереницей рассыпав осветительные ракеты, словно салют. Моя позиция немного выдавалась вперед от линии окопов. Все насколько хватало света ракет было в кишащей массе.
Меня отчасти спасло наличие крутого глинистого склона. Даженедобитые твари выли, старались ползти к окопам, но подтянувшись на пару метров ближе к позициям, скатывались обратно как по льду. Со временем один за другим они затихали, соскалом ярости на лице, переломанными пальцами в неестественных позах, сжав комья глины.
Только сейчас, когда перестал колотить послебоевой мандраж, я понял, что нападавшие были людьми. Все в каких-то кровоточащих шрамах и надрезах, с выдранными волосами, вырезанными фразами на коже на неизвестном языке, но это были люди. Это были мужчины и женщины.
Светлеющее небо прочертили жирные огненные линии и ушли за горизонт, в сторону города, отозвавшись лишь гулкими ударами. Сил уже не было, я прислонился к стенке ячейки и смотрел безучастным взглядом на развернувшееся побоище.
Внутри была пустота, усталость, апатия, уныние, злость, все смешалось в дикий коктейль. Хотелось то смеяться, то вжаться головой в землю, вырывая на голове волосы. И удивительно, как я тогда еще не застрелился или не выдернул чеку гранаты. Двадцатилетний студент с максималистическим отношением ко всему, хотевший защитить людей, оказался их же палачом. Я страдал, мне было далеко до Потапа, до героев книг, до первых поселенцев из былин с монолитной волей и стальными нервами.
Справа в окопе раздался плеск, я вскинул пулемет. В проеме ячейки появился Потап. Он аккуратно отвел в сторону ствол. Предплечье и грудь у него были забинтованы, но глаза все также смотрели добрым уставшим взором с легкой усмешкой.
- Иди в медсанбат, и на этот раз не артачься. Заодно пулемет почистишь и отдохнешь. Пока тишина надо использовать возможность отдохнуть. – с какой-то отцовской теплотой в голосе проговорил Потап.
В отрешенном состоянии я встал и держа пулемет за ремень, потащил его за собой по воде и грязи на дне окопа. Потап нахмурился.
- Отставить! Ровняйся, смирно! - резко скомандовал он. От былой теплоты в голосе не осталось и следа. Я встал как вкопанный, не особо стараясь выполнить команду «Смирно» – Дружинник Сормов, где твое оружие! – голос звенел металлом. После чего он приблизился к моему лицу и глядя в глаза резко скомандовал:
- Предоставить оружие к осмотру! - и после секундной задержки, видя, что я еще колеблюсь – Выполнять!
На каких-то внутренних рефлексах я вздернул тяжелое оружие вверх, едва не врезав стволом ему по носу. И опять ушел в себя на секунду.
-Оружие к осмотру, дружинник! – эта фраза уже вывела меня из прострации. Мозг ожил заставляя организм делать привычные движения. Выставить предохранитель, отсоединить магазин. Сделав эти два действия я уже полностью сконцентрировался на пулемете. Выполнение привычных действий было маяком в море непонимания, паники, апатии. Это вывело меня из забытья, и вот я уже протягивал протертый от грязи, разряженный пулемет Потапу.
- Отдарить приклад так, что б блестели как у кота яйца! Почему нагар в стволе боец, почему оружие не смазано?! Выполнять, бегом марш! – рявкнул Потап.
Я смотрел на него широко раскрыв глаза от удивления, раньше я никогда не видел его таким. Мне непривычно было слышать от него командирского тона.
- В лазарет, бегом марш, боец! – повторил приказ Потап.
- Есть! – отчеканил я рассекая поток, текущий по дну окопа рванул в сторону лазарета.
Но пробежал я буквально десять метров до ближайшего изгиба . Здесь мне открылась картина полного разгрома. Огневая точка была просто сметена, и не понятно как еще я остался жив, тела нападавших устилали все до третей линии траншей. Я дошел до стрелковой ячейки и остановился.
Дружинник, который оборонял этот сектор был Ильдар - мужчина средних лет, который часто рассказывал всем, какая у него жена и сын. Склон у его позиции был более пологий. Нападавшие истерзали его тело. Один из нападавших лежал на нём, автомат был отброшен и воткнулся стволом в стенку окопа. Последним движением перед гибелью он тянулся к автомату, а с приклада на него смотрела бережно приклеенная фотография его семьи.
Я столкнул тело нападавшего с Ильдара. Отклеив от приклада фотографию его семьи вложил ему в руку, прижав ладонь к его груди, и прикрыл его глаза.
- Спи спокойно, друг. Ты погиб героем! -прошептал я. Где-то рядом была и позиция Марата.
Больше я ничем не мог ему помочь. Подхватил автомат за ремень и двинулся дальше. На всем пути картина была примерно одинаковая, кто-то отошел к третьей или даже пятой линии окопов и везде прорвавшиеся, рвались вперед, не растекаясь по траншеям, и не уничтожая фланговые и оставшиеся в тылу огневые точки. В этом не было никакой логики, а тем более тактики или стратегии. Палатка медсанбата была на внутреннем склоне со стороны города. По сути нас атаковали в лоб, это и спасло. Мы держали круговую оборону, и вовремя подоспевшие с внутреннего склона, бойцы сдержали прорвавшихся.
Из палатки вышла Светлана, белый халат был весь в крови, и даже тугая косынка на голове была в каплях крови. Она не увидела меня, устало присела на край снарядного ящика, наполненного землей, которыми обложили лазарет по периметру. Надо было, что-то сказать, но я стоял как истукан комкая в руке ремень, подобранного, автомата, боялся подойти. В итоге ремень выскользнул из рук и автомат грохнулся на землю. Светлана дернулась и посмотрела в мою сторону, я в нерешительности поднял автомат.
- Привет, вот Потап направил в лазарет. – только и смог я выдавить из себя.
Она устало махнула рукой в сторону входа, что б проходил, и опять ушла в себя, сказывалась усталось. Я сделал два шага к пологу палатки, Светлана, резко обернулась.
- Яр? – не веря сама себе прошептала она. – Рядовой Сормов? – уже громче.
Я остановился.
- Так точно, товарищ военврач первого класса! Рядовой Сормов, прибыл по приказу, Анастасьева.
Она вздрогнула и вскочив обняла меня, схватила за плечи стала быстро крутить осматривать.
- Тебя ранили, обработал, где бинты, чем ранили нож, осколки? – перестав крутить, она сильным движением пригнула голову, стала ощупывать – Голова целая! А нет, вот. Так, это не страшно. Очень болит?- резкими отрывистыми фразами говорили Светлана.
Я почему-то расплылся в улыбке, мягко снял её руки со своей головы и сжал в ладонях.
- Все хорошо, я в полном порядке. А это, ну так, ссадины, до свадьбы заживет.
Она подняла глаза, по щекам текли слезы.
- Мы думали тебя нет в живых – всхлипнула она.
Я молча отпустил её руки и обнял за плечи. Она всхлипнув уткнулась в мою грязную разгрузку, как тряпку висевшую поверх бронежилета. Потом оттолкнувшись от меня она слабо ударила меня в грудь кулачками.
- Я уже тебя схоронить успела в мыслях, а на нем только пара царапин. – и обратно прижавшись ко мне продолжила. – Почти с самого начала нападения, с твоей стороны они прорвались до третьей линии, единичные даже до лазарета добирались.
Я не понимал, чем вызвал такой приступ ответных чувств. Её рассказ прервали, учтивые покашливания и смешливый голос Потапа за моей спиной.
- Эй молодые, хватит обниматься. Яр, я тебя вообще-то отправлял оружие чистить, а не личную жизнь устраивать.- и обращаясь к Светлане, улыбаясь продолжил. – Товарищ военврач, мне боец нужен, каковы результаты первичного осмотра.
Она оттолкнулась от меня, оправила халат.
- Рядовой Сормов полностью здоров, в госпитализации не нуждается. Несколько ссадин в районе темени и шеи, до свадьбы заживут. – нарочито официально доложила она, приложив руку в воинском приветствии к краешку косынки.
- Вольно! – скомандовал Потап. Сверился с часами и продолжил. – Яр, у тебя пятнадцать минут, привести себя и оружие в порядок, и построение напротив штаба.
- Есть – я машинально вскинул руку к голове, опять уронив автомат. Потап улыбнувшись, проследил за падением автомата, но ничего не сказал.
- Света, пойдем, расскажешь, что у нас по раненым.
И они ушли внутрь палатки. Я остался наедине со своими мыслями, пулеметом на спине и автоматом в руках. Отойдя от лазарета к ближайшему штабелю с патронами, я выставил отсечку времени в часах и принялся чистить оружие. Погруженный в свои мысли, стараясь быстрее очистить и смазать пулемет, я не заметил как пролетело время. Надо уже было бежать к штабу. Возле штаба рассевшись на ящиках, скромно ютились остатки нашей сотни.
Все молчали, я увидел Марата. Мы обменялись короткими кивками, но на душе было радостно, от встречи с другом. Ровно в назначенное время к штабу подошел Потап.
- В шеренгу по одному, стройся – скомандовал он.
Бойцы начали переглядываться, но довольно быстро сформировали шеренгу. Нас осталось не так много, как хотелось бы. Три танкиста на два танка, четыре минометчика-артиллериста и десять рядовых бойцов, не считая Потапа и Светланы, четверо еще стояли в боевом охранении.
Потап грустно обвел нас глазами и поставил под ноги полевую рацию, сбросив с ноги, обвивший её кабель антенны. Достаточно мощная штука максимально доставала до 300 верст, а в хороших условиях, да с хорошей батареей, говорят и дальше. По сути штаб находился в пятидесяти верстах от нас, рация всегда давала отличную связь в обе стороны. Нас по этой рации лично поздравлял воевода с принятием присяги.
- Я пытался связаться с тысяцким командованием, запросить поддержку или вывод с позиций. – он сделал паузу – Связи со штабом нет. Связи с городом нет, связи с сотней, которая держала выход из города тоже нет.
Я обратил внимание, что индикатор заряда светился на середине шкалы, коротко помигивал лампой аварийный маяк, и переключатель стоял в положении внешних громкоговорителей. Если даже Потап не связался с тысяцким командованием, то их как минимум должен был заинтересовать сигнал аварийного маяка.
Потап напрягся и пристально смотрел в сторону города. Резко обернулся, искал что-то, рефлекторно, проверив карманы разгрузки. Тут его взгляд уперся в снайперскую винтовку, небрежно брошенную, возле буссоли минометчиков. В несколько больших шагов достигнув позиции минометчиков, Потап поднял винтовку, протер прицел и направил в сторону города.
Вся шеренга уже не держала строй, мы развернулись и пытались рассмотреть, что же там увидел наш негласный командир. Кто-то тихо переговаривался. Все заметно напряглись, в отряде чувствовалась нервозность.
- Сотня в ружье! – закричал Потап. – Занять круговую оборону, минометчики, на пятый канал, танки приготовиться к выходу из капониров! –На одном дыхании скомандовал он. – Сормов, Лукин, Бикбаев минута снарядиться сектор 24 траншея 2!
Мы подхватили пулеметы, кто-то сунул мне в руки заряженный короб. Седой минометчик, чьего имени я не знал, остановил меня за лямку бронежилета, коротко осмотрел. Положил в карманы разгрузки две оборонительные гранаты и пристегнул слева на грудь штык нож. Хлопнул как-то по отечески по спине и я рванул в след за Лукиным, который уже бежал к позиции.
Траншея №2 была на естественном выступе и прикрывала дорогу, ведущую к штабу. Я ещё на бегу присмотрел позицию и сразу прыгнул в окоп к этой ячейке, раскинув сошки пулемета, прижался щекой к прикладу, вглядываясь в даль дороги.
Наверху за спиной сердито заурчали танки, как будто машины были недовольны, что их потревожили. В паре метров правее в землю вжался Лукин, пулемет у него лежал рядом. Бикбаев тяжело дыша упал в окоп рядом со мной. Оказалось он, каким-то чудом, притащил, в добавок к своему пулемету, еще противотанковый гранатомет и ящик с двумя выстрелами. Я оторвался от пулемета и помог ему уложить ящик с выстрелами и гранатомет. Лукин недовольно посмотрел на него.
- Возишься как наседка с цыплятами, граник то тебе зачем, ты что собрался танки жечь? – проворчал он.
- Пригодится. А если нет, то сам и отнесу обратно. – коротко ответил Бикбаев и благодарно кивнул мне за помощь.
На горизонте появилась точка, все трое сразу прильнули к прицелам. Через минуту мы уже разглядели, что к нам мчался мотоциклист в форме курьера связных войск. Он периодически вилял заезжая на обочину. Когда до нас ему оставалось меньше ста метров, на горизонте появилась неестественно большая человеческая фигура.
Фигура озарилась парой вспышек. Первый выстрел попал в заднее колесо курьера и вырвал его. Мотоцикл задрал зад, как лошадь, которая пытается лягнуть. Связист вылетел из-за руля мотоцикла. Второй выстрел насквозь прошил его в воздухе. Лукин достал бинокль и тихо проговорил, подсчитывая расстояние до гиганта на горизонте.
- Почти полторы версты, тут даже смысла прицеливаться нет. Подошел бы поближе, я б ему выдал!
И тут гигант пошел в нашем направлении, а следом за ним появились еще двое. Город ожил, казалось, что кто-то наступил в муравейник. Отовсюду вылезали люди и собирались вокруг окраинных домов. Небо затянутое тучами стало еще темнее. Гиганты спокойно приближались к границе города.
- Накаркал? – проворчал Бикбаев – Теперь сыпь, сколько хотел.
Лукин казалось сам был обескуражен произошедшим и молча убрав бинокль, расчистил сектор перед стволом пулемета.
Гиганты подходя к последним домам двигались всё быстрее. Из-за домов они выскочили уже на большой скорости, которой от них при таких габаритах не ожидал никто. Сразу же заревели люди и как бурлящий поток рванули за ними.
Сотник был умный и предусмотрительный мужик. Оказывается склон, обращенный к городу тоже был заминирован, хоть и не так плотно как сейчас хотелось бы. Громыхнуло два взрыва.
Бежавший первым гигант остановился, и оглядевшись по сторонам, махнул рукой. Оставшиеся два гиганта моментально остановились как вкопанные и поглаживали свое оружие. Они вели себя так, будто успокаивают маленького ребенка, у которого упала соска, а не держали в руках многометровый топор, длинные железные когти и огромнейший молот.
Людской поток обтек их, и сразу же первые ряды легли от наложившихся друг на друга взрывов. И еще одна серия взрывов, потом ещё. Редкие осколки даже долетели до нашей позиции и застряли в глинистой почве. Вот они уже вырвались на дорогу и бежали к нам. Лукин опять достал бинокль и отсчитывал расстояние по выставленным заранее вешкам.
- 900 метров, 700, 600 метров! – он нервно сглатывал слюну после каждой отметки, но не отрывался от бинокля.
Вновь заговорили минометы, но сейчас они пропустили небольшую группу и разрывы уже происходили в середине этого людского моря. Я и Бикбаев прижались к прикладам и почти синхронно щелкнули предохранителями. Когда Лукин прохрипел: «Двести метров!», мы открыли огонь. Старались бить прицельно, короткими очередями, экономя патроны.
Почти одновременно с нами, затрещали выстрелы с остальных позиций. Все закончилось довольно быстро. Группа, прорвавшаяся к нашим позициям от огня минометчиков, была небольшой и мы быстро ее перебили.
Тут один из гигантов взревел запрокинув голову и махнув своим топором располовинил сразу же большую группу, пробегавших рядом с ним. После чего они рванули вперед, не смотря на разрывы от мин. По ним сразу же ударили из всех орудий. Но закованным в латы гигантам наша стрельба была, что слону дробина. Они ее не ощущали.
Бежавший с молотом посмотрел вверх и крутнув молот отправил в небо три тела. Люди взлетели в воздух, но уже не приземлились. Ровно в их центр попала мина. А гиганты рвались вперед предугадывая, куда упадет следующая мина. Их было не остановить.
Однако, стоило им подняться чуть выше. Как по ближайшему выстрелил танк. Выстрел оторвал гиганту ржавый щиток на плече, он замедлился, но шел вперед также неумолимо. Второй танк взревел мотором и обдав все вокруг черным едким дымом рванул вперед на гигантов. Он сделал просеку в рядах нападавших, и она сразу же запонилась атакующими. А танк летел вперед, направляясь на гиганта с топором. В наушниках рации прозвучал голос Потапа: «Куда? Стой! Коробочку сожжешь, стой дурак!» Потап нецензурно выругался в эфир.
- Всем прикрыть танкиста! Минометчики – долбите родные! Остальные стреляйте им по ногам, ищите уязвимые места!Гиганты сориентировались моментально. Один из них подпрыгнул и оказался на танке. Танк дал резкий левый поворот и гигант едва не упал. Удар его топора разделил башню танка надвое. Второй удар произошел одновременно с выстрелом второго танка. Гиганту он пришелся ровно в грудь и сбросил с танка, больше он не поднялся и человеческий поток обогнул его тело.
Гигант все таки успел нанести удар и лобовая броня танка лопнула. Людская масса криками и улюлюканьем вытащили танкиста из обездвиженной машины и поток людей поглотил его. Танк, стоявший на позиции стрелял в максимальном темпе, хотя и не успевал доводить прицел для попадания по гигантам. Они двигались с неимоверной скоростью, что при их размерах было нелогично.
Последний еще не тронутый гигант достиг первых траншей, что-то достал и метнул в сторону нашего танка. Раздался хлопок и танк окутало ярким красным пламенем. В головных гарнитурах мы слышали предсмертные крики, погибающих танкистов, но ничем не могли им помочь.
После гибели танка гиганты рванули напрямик. И один из них, с оторванным наплечником, направлялся точно к нашему выступу. Он шел неумолимо и с каждым его шагом все отчетливее были видны детали его доспеха.
Лукин, что-то прокричал ткнув рукой в сторону приближающегося воина, прижался к пулемету и дал длинную очередь по нему. Я прицелился в торс гиганта, где висел пояс из черепов. Черепа посыпались вниз, гигант лишь небрежно смахнул остатки пояса и заревев побежал к нам.
Бикбаев все еще не стрелял. В какой-то момент он резко прильнул к прицелу и выпустил несколько коротких очередей, попав точно в место сорванного наплечника. Пули вырвали куски плоти гиганта и видимо перебили кость, потому что поднятая к груди рука с когтями резко опала.
Это вызвало целую бурю ярости. Целой рукой он выломал рядом стоящий электрический столб, обдав округу снопом искр и бросил в нас. Догнавшие его люди начали падать корчась от электрических разрядов порванных проводов. Он даже не удостоил умирающих людей даже взгляда.
В несколько прыжков гигант преодолел половину дистанции. В отчаянной попытке его остановить мы сконцентрировались на нем, перекрестный огонь трех пулеметов немного замедлил его. Теперь он встал к нам в пол оборота, скрыв своё незащищенное плечо, и медленно шел под градом пуль бивших в его броню. Как на зло патроны кончились одновременно у меня и Бикбаева.
Я упал на дно окопа, что бы перезарядить пулемет. Только мне удалось воткнуть короб, как я услышал крик Лукина, поднял голову. Гигант уже стоял на краю его окопа и левой рукой сдавливал в своей латной перчатке Лукина.
Гигант поднес его ближе к своему шлему и казалось упивался болью, наслаждаясь утекающей из тела жизнью.
Бикбаев закричал, зажал спусковой крючок, через секунду к нему присоединился и я. Пули наших пулеметов высекали искры из брони этого монстра, даже в упор он их не ощущал. Гигант резко повернул голову в своем рогатом шлеме. И бросил в нас остатками тела Лукина. Останки упали между нами и Бикбаева вырвало, он смотрел на выжатого как губку бойца и заходился в судорогах. В его глазах был ужас он бросил пулемет, пытаясь обхватить себя как можно крепче за плечи.
Затвор моего пулемета звонко лязгнул, внутри клокотала ярость и желание отомстить. Отомстить за всех ребят павших на этой высоте, отомстить за отношение к нам как к животным. Адреналин казалось вытекает из моих ушей, виски пульсировали, лицо горело.
Воин сделал шаг и схватил Бикбаева. Он стоял и упивался последними конвульсиями умиравшего солдата.. Я схватил гранатомет, он был уже заряжен тандемным боеприпасом. Одним движением я вскинул трубу на плечо.
Воин повернул ко мне голову, не опуская руку с телом Бикбаева. Не целясь особо я выстрелил в сочленение на боку под рукой гиганта. Раздалась вспышка, искры рассыпались во все стороны. В глазах побелело, я ничего не видел, на ощупь достал из разгрузки две гранаты, которые мне дал седой минометчик. Выдернул предохранительные скобы, я рванул в сторону, где, как мне казалось, находился гигант. Никакого рационального зерна не было в моих действиях, моя цель была одна - убить этого урода.
Я сделал несколько шагов запнулся и упал лицом в землю, обе гранаты вылетели из рук. Единственное, что промелькнуло в мыслях это сожаление об их утере. Сдвоенный взрыв откинул меня. Спиной я приложился о стенку окопа и сразу же на меня упало, что-то тяжелое.
Организм больше не в силах был поддерживать сознание и я начал проваливаться в черную пустоту. Я пытался собрать всю свою волю в кулак, что бы удержаться в сознании.
- Я не могу умереть! Я должен отомстить за все что эти уроды сделали с моим миром! Я должен защитить своих родителей! – метались мои мысли.
Я пытался шевельнуться, но чернота обволакивала меня, я пытался кричать и не мог, казалось рот наполнился густой жидкостью. В какой-то момент промелькнула мысль, что я сейчас захлебнусь этой чернотой, появился мерзкий холодок страха. Это разъярило меня еще больше, и страх испарился. Я не мог шевелиться, жидкая тьма сдавливала как объятия огромной змеи.
-Господи, если ты существуешь, помоги! Дай мне сил, дай победить этих уродов! – мысленно вновь и вновь кричал я, и рвал на себе кокон черноты.
В какой-то момент кокон поддался и я разорвал его. Я ощутил себя парящим во всепоглощающей черноте. Я мог двигать своими частями тела, но все также висел в черноте и никуда не перемещался. Я пытался кричать, но звука не было, зато я ощущал свои мысли. Как будто они были вещественны. Я зачем-то поднял правую руку и постарался сделать свою мысль громче. Еще громче.
- Господи, дай мне силу победить! – мысль казалось эхом отражалась от невидимых стенок.
- Надо сделать мысль еще громче! Ещё! - мне чудилось, что каждое вернувшееся эхо моей мысли делало меня еще сильнее, обволакивающий кокон черноты уже не сдавливал.
- Дай силу! – мысленно кричал я.
-Дай силу их всех убить! – я чувствовал, что невидимые стенки вибрируют, я ощущал это. А каждая выкрикнутая мной мысль усиливала их вибрацию.
- Дай!- очередной крик моей мысли был настолько яростен, что стенки зазвенели как стекло и лопнули. Пустая чернота никуда не делась, но теперь я будто вырывался на свежий воздух, после удушливого каземата казармы.
Мысленно я набрал полную грудь этого воздуха.
-Господи, дай мне силу победить и отомстить! – я сжал свою мысль в виде шара и только собрался взорвать его изнутри, что бы заполнить все пространство только ей. Как почувствовал, обжигающее спину, дуновение.
- Господи? – удивленно спросил я.
- Дааааа! – низкий всеобъемлющий голос пламенем ожог спину.
- Дай мне еще одну жизнь! – потребовал я.
- Возьми сам. – безучастно ответило нечто, опять обдав жаром пламени с головы до ног.
Я согнул руки в локтях, моя форма тлела, на ладони ожог складывался в какую-то фигуру.
- И дай силу убить их всех! Дай силу отомстить! – ярость опять затмила рассудок, и кровь прилила к лицу.
- Все это будет тебе! Но только пока ты служишь мне, сын Рода! – голос существа рокотом разнесся вокруг. И мне показалось, что этот голос был очень похож, на тот смех среди грома, что я услышал в ночном бою.
Я закипал, мне хотелось вырваться из этого подвешенного состояния и рвать врагов, которые сейчас убивали моих друзей, убивали Потапа, а может и Светлану, или родителей. А оно ставит мне условия, когда нет времени на эти игры!
- Что ты хочешь?! - в голове сразу промелькнули рассказы, прочитанные в детстве о клятвах кровожадным богам.- Вот я, вот моя кровь, что тебе еще надо?! – я злился, что трачу время на пустую болтовню.
И тут свет пламени за спиной колыхнулся. Я почувствовал, прикосновение, явно не человек, но эта сущность ощущалась иначе, чем то, что общалось со мной ранее. Прикосновение потушило форму и успокоило меня.
Я пытался повернуться, но не видел ничего, лишь мягкий теплый бело-жёлтый свет разливался надо мной. Где-то в центре этого света стоял человек в белых сияющих латах, похожих на латы гигантов, атаковавших нас. Но он был иной, я чувствовал это. Видимо мое смятение было ему не ново, человек по-отечески улыбнулся.
- Где же ты видел во тьме Бога? – мягкий тембр его голоса растекался вместе со светом. И я уже не висел в пустоте, а казалось купался в лучах его света. А он наблюдал за мной, как отец, который пришел с сыном на реку. Ярость отступила. Мне даже стало стыдно, что я позволил себе, что-то требовать.
- Так где же ты увидел Господа во тьме? – повторил он свой вопрос.
Я замялся не зная, что ответить. Я посмотрел на ладонь, где был ожог, его линии постепенно становились тоньше, и местами почти пропали.
- Я просил силу, что бы защитить своих друзей, семью, любимую. – краснея от стыда ответил я. – И оно ответило, я ощущал силу от него, мне хотелось скорее её получить, что бы вырваться отсюда.
Все мои мысли звучали, как оправдание. Оправдание непослушного сына, который совершил ошибку.
- Ты ошибся, твой разум был затуманен болью. – опять же мягко ответил он. – Ты не понимаешь, что ты молишь себя.
Его голос перебил рокочащий смех.
- Нет, он молил меня и ясно знал чего хочет! Он мой, я одарю его своим благословением - прорычал предыдущий голос, и я вновь почувствовал жар. Но в этот раз он уже не обжигал. – Он всё равно придет ко мне, у него нет другого пути, он не сможет жить иначе! – голос расхохотался.
Резко полыхнуло жаром и я схватился за руку, шрам ожога явственно проступил на ладони. Правую руку нестерпимо жгло. Воин в латах лишь махнул рукой, свет стал еще ярче.
- Ты сам принесёшь дары к моему трону! – расхохотался удаляющийся голос и жжение прекратилось.
Воин в светящихся латах грустно посмотрел на меня.
- Помни, ты сам волен выбирать свою судьбу, сын Рода. Ничто не может быть властно над тобой, пока ты сам не преклонишь перед этим свою голову.
Он замолчал. Я все так же плыл в лучах его света.
-Кто ты? –спросил я.- И что это было за существо?
- Ты все узнаешь в свое время, сын Рода. Будь достоин своих отцов, а теперь найди в себе силы и защити тех, кто тебе дорог. Скоро тебя будут расспрашивать о многом, что произошло. Ты сам определишь, кому можно открыться, а для кого наш разговор останется тайной.
Свет начал усиливаться, я уже больше ничего не видел вокруг. Опять белая пелена и тишина, которые были вдребезги разбиты, прорвавшимися в сознание звуками боя.
Я не мог разлепить глаза, что –то густое капало на лицо. Резко накатила боль, болело все тело, пальцы судорожно сжали комья земли. И хотя все тело горело, голова была ясная, мысли четко выстраивались в связные цепочки, ярости не было, была целеустремленность.
Я выдернул руку из-под прижимающего её к земле груза и протер глаза от липкой жидкости. Липкой жидкостью оказалась кровь, вытекающая из изорванного тела гиганта, которого взрыв двух гранат бросил на меня. Медленно, я вытащил вторую руку и поднажал на тело гиганта в попытке сдвинуть.
Я разозлился и ударил по броне гиганта правой рукой, ладонь обожгло огнем, но тушу гиганта откинуло от меня на несколько метров. Я поднес ладонь к глазам, там медленно исчезая алел шрам ожога того существа. Я встал и осмотрелся.
Тандемный выстрел первой кумулятивной частью прожег броню монстра и выжег огромную дыру, а второй фугасный разорвался внутри него, но броня не выпустила осколки дальше, это меня спасло. А дальнейшее его падение на меня, защитило уже от разрыва двух гранат.
Где-то на вершине горы редко стучали автоматы, стрелявшие экономили боеприпасы. Людские волны из атакующих огибали мою позицию и не обращали на меня внимания. Я поискал глазами, хоть какое-то оружие. И тут взгляд остановился на перчатке с когтями, которая слетела с руки монстра.
Перчатка была огромна, а лезвия были длиной как моё предплечье. Я вспомнил, как этот гигант перчаткой разрезал, пробегавших мимо него людей. Подойдя,просунул руку в перчатку. Моментально к ладони прилипли какие-то присоски, укололи иглы. Непроизвольно я попытался бросить её, но перчатка уже крепко держалась.
Я попытался поднять её, перчатка была тяжелая, лезвия глубоко ушли в землю. Мне показалось я услышал крик Светланы. Опять всполох ярости, обжигающая боль в ладони, злость. Наступило какое-то затмение в голове, мысли моментально перепутались, и во мне заклокотала ярость.
Секунда, и вот я уже выдернул перчатку и бегу вверх по склону в сторону сотенного лазарета. Одурманенные люди, атаковавшие нас, меня так и не замечали. Я прорывался через них, яростно размахивая перчаткой. Лезвия разрывали тела людей едва прикоснувшись к ним.
Я не расталкивал, я прорезал себе просеку через живые человеческие джунгли. И перчатка казалось жила отдельно от меня удовлетворенно забирая жизнь очередной группы бесноватых. В этот момент я не думал ни о чём, я рвался к тем, кто ещё оборонялся из последних сил.
На плоской вершине возле минометов погиб весь расчет. Седой минометчик, который дал мне гранаты, лежал на пустом ящике от мин.
Я увидел гиганта возвышающегося над людьми. Он стоял напротив гермодвери штаба и без устали ударял молотом по стене. Бетон уже покрылся трещинами, иногда отлетали крупные куски. Периодически из бойницы возле двери кто-то стрелял из автомата, но это не пугало гиганта.
Меня разозлила, увиденная картина, я молча двинулся к нему. Он еще издалека почувствовал меня. Что-то прорычал, и его люди разошлись в разные стороны, создавая нам площадку.
Гигант сорвал шлем, его лицо было человеческим, но обезображено шрамами и торчащим черным клыком. Эмблемы на его доспехах были замазаны кровью и грязью. Он усмехнулся, увидев у меня перчатку, и что-то проговорив в три прыжка оказался рядом со мной.
Гигант широко размахнулся молотом, я поднырнул под его левую руку, и ткнул лезвиями в корпус чуть выше бедра. Лезвия перчатки вошли на всю глубину и застряли. Гигант взревел, темная густая кровь стекала по перчатке.
Глядя на неё я физически ощутил удовлетворение и как-то внутренне успокоился. И сразу же перчатка налилась тяжестью. Доли секунды моего замешательства было достаточно гиганту, что бы оценить ситуацию, он взял мою руку на излом.
Рука хрустнула, я почувствовал как лучевая кость прорывает кожу под тканью гимнастерки. Я испугался, и сразу же горевший огнем шрам на ладони обдал ледяным холодом. Улыбаясь гигант надавал чуть сильнее и едва не вырвал мне руку, хотя и мог.
Страх холодом растекался по телу. Он увидел испуг на моем лице. Поставил молот рядом с собой, и освободившейся рукой схватил меня за горло. Потом отпустил мою сломанную руку, и не обращая внимания на торчащую из его бока перчатку, поднял на уровень своего лица.
Он смотрел на меня с презрением, как на таракана. После чего двинул рукой, и почувствовав боль лезвий в боку взревел. Глаза его налились кровью. Он замахнулся свободной рукой для удара и тут же получил две очереди в район головы, которую защитили наплывы брони . От этого он рассвирепел еще сильнее и взревев бросил меня в толпу людей, а сам вырвал из бока перчатку, и схватив молот, нанес удар огромной мощи по крыше бункера, конструкция бункера заскрипела.
Мое тело, брошенное в толпу, уронило около десятка одержимых, что и затормозило мое падение. Моментально вскочив, двое сутулых пожилых мужчин бросились на меня с обычными плотницкими топорами и диким ревом. Я еще не успел встать и лежал на копошащейся массе тел. В последний момент я смог отбить ногой, несущийся на меня топор и он воткнулся в какое-то тело подо мной.
Человек сразу бросил топор и прыгнул на меня в попытке укусить. На уровне рефлекса я ударил кулаком и выбил ему остатки зубов, кровь вперемежку с осколками зубов полилась на лицо, я почувствовал отвращение и злость. Но это не убавило напора старика и он продолжал тянуться к моему горлу руками, что –то шепелявя про кровь и черепа.
Я почувствовал, как ярость и злоба закипает внутри меня, горячими волнами накатывая к голове. В этот момент второй старик в одних штанах, измазанных кровью и еще не понятно чем, зашел с боку. Он широко замахнулся топором, словно хотел расколоть полено.
Я вновь услышал удары молота по бункеру. И тут среди ора беснующихся людей, одиночных выстрелов автомата, я услышал крик Светланы. Красная пелена поплыла перед взором, пульс дико застучал в ушах, я взревел как раненый зверь. Шрам ожога запылал, боль затмила все, но я чувствовал в себе силу, мощь. Я упивался этой силой.
Откинув тела стариков на несколько метров, машинально схватил топор лежавший рядом. Одним движением я оказался в вертикальном положении. Я рычал, размахивал топором, бил, пинал и шёл. Шёл не видя и не осознавая, куда иду, шёл на крик о помощи.
Опомнился, только в момент когда уже затупленный топор глухо ударил по броне гиганта. Он описал молотом круг. Я отскочил, не выпуская из рук топор. Стена бункера за его спиной уже треснула и была готова обрушиться. Увидев меня гигант ухмыльнулся. Он выбросил вперед руку с молотом, я сделал шаг в сторону, пропуская молот рядом с собой и ударил топором по древку. Топор жалобно звякнул и отскочил, это вызвало во мне прилив ярости.
Гигант крутанул древком, дернул молот к себе. Он все делал с неимоверной для его размеров скоростью, я даже не успел среагировать. Молот подсек мои ноги едва не сломав их. Я упал, но тут же вскочил и бросил в гиганта топор в порыве ярости. Этот порыв передался мне сильным ожогом шрама и топор пулей вылетел из рук. Гигант успел отбить, летящий в его лицо топор, рукоятью древка. А я уже прыгнул к нему со штык ножом в руке и зацепившись за наплечник целой рукой закинул себя к нему на плечи. И только я собирался воткнуть нож в его основание шеи, но он также махнув молотом скинул меня на землю. Ребра жалобно хрустнули, но боль уже не ощущалась.
Я вскочил на ноги в тот момент когда гигант прыгнул ко мне, с поднятым над головой молотом. Я не успевал, подомной были какие-то ящики, я постарался отпрыгнуть назад. Ящик вылетел из-под моих ног, и я полетел куда-то вниз. Одновременно с этим, молот приземлился на место, где я был мгновение назад. Раздался оглушительный взрыв, меня бросило ударной волной в сторону. И вновь белый ослепляющий свет залил все вокруг. Я уже не чувствовал ничего. В голове билась только одна мысль: «Светлана, я не спас её!»
- А ты оказался слабее! – услышал я громоподобный рык. – Ты даже не смог воспользоваться той силой, что у тебя была!
- Он не пришёл к тебе. И не придёт. Ты же видишь это. – раздался второй спокойный голос. – Он спасал жизни, а не упивался убийством.
- А какая мне разница, с какой целью он пролил кровь?! - хохотнул первый голос. – Главное кровь пролилась, а к трону упал еще один череп. Ты будешь лишён моих даров смертный, ты не достоин их! Ты будешь идти моим путем, не желая этого. Это будет твоим благословением и проклятием!
Я слышал, говорящих, но все заволокла белая пелена, я не мог их увидеть. Рука горела от боли, казалось, боль широким потоком течет внутри руки, и обжигает сердце, плавя мои внутренности. Я все еще рвался в бой, но не мог даже пошевелиться. Мысль, что я не смог спасти Светлану и тех, кто был в бункере, доводила до исступления. Я мысленно повторял её имя, пытался вспомнить образ. Вдруг из пелены тумана начали формироваться очертания её лица. Почти сформировавшись образ растворился, я сконцентрировался на очередной попытке создать в тумане её лицо.
Ярость улетучилась, от злости не осталось и следа. Была боль от осознания, что я потерял её.
- Отчаяние, уныние – признак слабости!- услышал я спокойный голос. – Теперь в твоей жизни нет места слабости. Люди зачастую не осознают своего величия. Я не дам забрать тебя снова, ты изменишься.
Голос стал удаляться, повторяя, что я изменюсь. Я почувствовал, как резко обессилил, сознание начало угасать.