После прочтения данной статьи я бы хотел что бы вы задумались о достоинствах и недостатках различных подходов к объяснению поведения. Овладев основными понятиями, предложенными для объяснения поведения вы будете анализировать различные теории поведения.
Определение поведения
Важная роль поведения в развитии психики вынуждает нас заниматься его анализом как той предпосылки, без которой психики у живых существ вообще не бывает.
Наше поведение возникает как совершенно новый способ адаптации, необходимый для выживания некоторых видов живых существ; способ жизни в условиях, где выживание вида в основном зависит от выживания каждой особи. В свою очередь возможности поведенческого способа приспособления заметно увеличиваются при наличии психической регуляции поведения. Поэтому для психологии естественно начинать свои исследования с анализа поведения как той первичной реальности, которую можно объективно наблюдать и фиксировать и особенности которой надо объяснять. Именно анализ поведения породил предположения о наличии у живых существ души, психики, сознания как теоретических конструктов или объяснительных понятий.
Значение слова "поведение" имеет множество определений и используется оно в абсолютно разных ситуациях. Общим содержанием для разных значений являются понятия "активность", "изменение", "перемещение в пространстве". Чтобы понимать друг друга, мы должны сейчас договориться о том единственном содержании, которое будем вкладывать в эго понятие. Хочу специально подчеркнуть, что такой договор не означает научного открытия в вопросе о том, что такое поведение. Мы с вами должны именно договориться о том, какую реальность жизни живых существ будем называть поведением и анализировать эту реальность, а не понятие "поведение".
Я предлагаю поведением называть физическую картину двигательной активности живого существа (например, преследование добычи, уход от врага и опасности, кормление потомства, поиск партнера, ожидание в засаде или обогревание детенышей и т.д.). Разные виды поведения будут отличаться содержанием и конечными результатами такой активности. Понятно, что физических картин активности при достижении одного и того же результата может быть несколько, но каждая из них есть не случайный набор движений, а направленная к конечному результату активность, имеющая объективно одинаковое значение для действующего живого существа. Под такое определение поведения попадают и движения некоторых растений и даже отдельных клеток, но нас это не должно смущать – примем это как факт без специального его анализа.
Здесь, конечно, есть выбор – мы могли бы выдумать новые названия (термины) для обозначения физической картины активности живых существ. Но есть история науки, и термины, которые мы избрали, используются, в том числе, и в тех значениях, о которых мы договорились. Теоретически мы можем их поменять и говорить на другом научном языке.
Итак, мы будем понимать под поведением реальную физическую картину активности живых существ, направленную на достижение жизненно важных результатов. Действующее живое существо, обладающее психикой и регулирующее свое поведение на основе психики, будем называть "субъектом", помня, что это понятие имеет тоже много значений.
Врожденное поведение
Перед психологией, как и перед другими науками, встает задача объяснить эту физическую активность субъекта, понять, "зачем это поведение" и "как оно осуществляется". Естественно, первые ответы на эти вопросы давались в рамках философии как матери всех наук.
Понятие инстинкта
В античной философии поведение человека объяснялось на основе разума и воли как важных частей души. Наделять животных этими способностями души не хотелось, но надо было объяснять внешнюю целесообразность поведения животных. И тогда в школе стоиков было предложено понятие "инстинкт" (термин появился позже), рассматриваемое как заложенные в душу животных непреодолимые стремления к определенным объектам или к совершению некоторых поведенческих актов (аналогично рассматривалось и стремление к уходу, к избеганию некоторых объектов). Такое стремление эмоционально переживалось и инициировало имеющиеся у животных готовые поведенческие акты (преследование добычи и ее поедание, уход от врага, вскармливание потомства и т.д.), т.е. причина инстинктивного поведения животных находилась внутри животных, в их переживаниях, которые возникали в силу устройства их души.
Напомним, что понятие "инстинкт" было введено как понятие объяснительное, как теоретический конструкт, призванный объяснить поведение животных. Но сформировавшиеся позже зоология и психология стали рассматривать инстинкты как реальность, подлежащую изучению, и исследования инстинктивного поведения продолжались до средины XX в., когда было осознано, что понятие "инстинкт" не в состоянии объяснить поведение животных в свободных природных условиях. Естественно, что при этом сама задача объяснения врожденной способности животных правильно реагировать на ряд жизненных ситуаций осталась.
Понятие рефлекса
В XVII в. Р. Декарт, в соответствии со своим мировоззрением, предложил новую модель устройства животных и их поведения. Он ввел понятие "рефлекс" (отраженная реакция), объясняющее причины и механизм поведения животных, которые понимались им как живые машины, действующие на основе законов механики. В это понятие были заложены три большие идеи:
1) внешняя причинность поведения;
2) наличие морфологического механизма поведения;
3) объяснение сложного поведения комбинацией простых рефлексов как элементов, из которых можно собрать любую комбинацию (т.е. идея рефлекса как "кирпичика" поведения).
Эти три идеи с разной степенью успешности разрабатывались учеными разных специальностей (философами, биологами, физиологами, психологами) опять же до средины XX в., когда стало ясно, что данное понятие не может выполнить свою объяснительную функцию. Термин "рефлекс" остался в науке, но как обозначение врожденных простых реакций живых существ, осуществляющихся на уровне физиологических регуляций. Понятие "рефлекс" постигла судьба понятия "атом", который из неделимой мельчайшей частицы (кирпичика) стал одним из элементов, способным делиться на более мелкие самостоятельные частицы.
Поведение животных, как и движение любого физического тела, Р. Декарт объяснял физическим воздействием (толчком) извне. Наличие внешней регистрируемой причины позволяло укрепить позиции детерминизма в науке о поведении. Правда, этот детерминизм был механическим, само животное понималось как живая машина, а поведение было реактивным – в ответ на внешнее физическое воздействие с последующим бездействием до следующего толчка. Но то, что поведение теперь сообразовывалось с событиями среды, было прогрессивным и верным.
Наибольший интерес вызвала и получила дальнейшее развитие идея "механизма поведения". Декарт считал, что поведение животных определяется устройством их тела. По его мнению, ответная реакция начиналась после воздействия физического раздражителя на органы чувств, от которых отходили в мозг полые трубочки с "животными духами".
Получив внешний толчок, духи устремлялись в мозг, а затем к мышцам, вследствие чего и происходило нужное движение животного. Этот механизм работал так, как работало бы любое механическое устройство.
С тех пор изменились представления об устройстве механизма: вместо духов по нервам "бегут" биоэлектрические импульсы, которые обрабатываются в мозге и, прихода к мышцам, вызывают сокращение мышечных волокон и соответственно нужное движение. Эта идея поддерживалась всеми физиологами, в том числе И. П. Павловым, который долгое время считал, что поведение определяется конфигурацией возбуждений и торможений в коре и подкорке головного мозга.
В предложенной Декартом схеме поведение подчинялось не только требованиям среды, но, главное – законам работы мозга. Получалось, что идея механизма поведения, с одной стороны, помогала понять, как строится поведение, а с другой – вопреки здравому смыслу, подчиняла поведение не условиям среды и требуемому результату, а особенностям работы мозга. Мозг из средства управления становился демиургом поведения, что заводило исследование поведения в тупик. Ложность этой идеи афористично выразил А. Н. Леонтьев: "От жизни – к мозгу, а никогда от мозга к жизни".
Третья идея рефлекторной теории тоже дожила до XX в., хотя больших успехов здесь достигнуто не было. Представление о рефлексах как о кирпичиках, из которых можно построить любой сложности поведение, все время оставалось абстрактным, а сам процесс порождения поведения – непонятным, потому что рефлексы были врожденными неизменяемыми реакциями, определяемыми устройством тела. Механизм сборки их в единое сложное поведение оставался неясным, и чаще всего сложное поведение представлялось простой последовательностью отдельных рефлексов, определяемых изменениями среды.
Идея рефлекса вследствие своей простоты и очевидности внешней детерминации поведения оказалась очень живучей и на три века определила искания физиологов и психологов. Первым, кто выступил против механического понимания рефлекторного поведения, был И. М. Сеченов, который, повторив опыты немецкого исследователя Э. Пфлюгера (1829–1910), пришел к выводу, что рефлекс не является машинообразной стандартной реакцией, определяемой устройством нервно-мышечного аппарата, и должен пониматься как результат решения поведенческой задачи.
Сами опыты были очень простыми. Обезглавленная лягушка подвешивалась на крючке, а затем экспериментатор раздражал кожу в разных местах брюшка лягушки (слева и справа). В ответ на раздражение слева лягушка поднимает левую лапку и пытается избавиться от раздражителя (например, бумажки, смоченной в кислоте). Если раздражается правая половина тела, лягушка реагирует правой лапкой. Но если одну лапку лягушки привязать, то через несколько попыток лягушка начинает реагировать свободной лапкой на раздражение и справа, и слева.
Это означало, что шаблонного ответа, определяемого устройством тела, нет, рефлекторная дуга оказалась частным случаем ответа. Однозначно связанными оказались не внешнее воздействие и ответ, а ситуация, в которой оказалось животное, и конечный результат ответной реакции. Сама реакция оказалась вариативной.
Рефлекс в понимании И. М. Сеченова перестал быть только механизмом передачи энергии внешнего толчка к исполнительным органам, он стал проявлением способа решения задачи достижения нужного в этой ситуации результата. Этот вывод был сделан в третьей четверти XIX в., но оценили его только в 1930-х гг. в России.
Понятие тропизма
В конце XIX в. вышла книга Ж. Лёба, в которой была сделана попытка построить, как и у Декарта, монистическую теорию поведения живых существ. Идея прямого непосредственного инициирования поведения живых существ физическими или химическими воздействиями внешнего мира оказалась очень живучей. Таким же "долгожителем" оказалось и представление о живых существах как сложно построенных машинах. Менялся набор внешних воздействий, менялось представление об устройстве этой машины, но идеи оставались неизменными. Ж. Лёб предположил, что живые существа являются сложными химическими машинами, с четкой симметрией процессов в организме слева и справа. Он также предположил, что живые существа наделены способностью реагировать на внешние воздействия (световые, звуковые, химические и т.д.) движением от или к раздражителю.
Направление движения определялось нарушением симметрии процессов в организме. Например, если гусеница бабочки освещается сильнее с правой стороны, то фоторецепторы правой стороны возбуждены сильнее и это более сильное возбуждение передается на мышцы левой стороны, и движение левой стороны оказывается более сильным (более длинные шаги), и гусеница невольно поворачивается вправо. Когда освещение справа и слева становится одинаковым, гусеница движется прямо. В случае двух неравных источников света движение определяется результирующей воздействий.
Это была та же самая идея рефлекса, только законы движения были другими и механизм поведения работал по-иному. Поведение подчинялось теперь законам протекания химических реакций в симметричных частях тела. Но сохранялось предположение о прямом непосредственном включении врожденного поведения, управляемого прямо внешними условиями.
В отличие от Р. Декарта Ж. Лёб проводил эксперименты, чтобы доказать истинность своих представлений.
Например, он отрезал мухе часть крыла и пускал ее в свободный полет. Муха летела неуверенно, отклоняясь в сторону пораженного крыла. Такой же результат Ж. Лёб получил при утяжелении одного крыла мухи, приклеивая к ней кусочек бумаги. Объяснение было простым – при симметричном освещении крылья работают несимметрично, что вызывает отклонение в сторону нарушенного крыла.
Особенно доказательным, но мнению Ж. Лёба, был эксперимент с заклеиванием у мухи одного глаза. Если такую муху спугнуть, то она начинает летать по кругу, поворачивая в сторону нормально работающего глаза.
Эта работа Ж. Лёба характерна еще и своими ошибками в планировании экспериментов. Он не зная, что нарушение сложившихся зрительно-двигательных координаций действительно на первое время приводит к нарушению движений. Но через некоторое время при действии в новых условиях координация восстанавливается, и полет становится нормальным. При опытах с заклеиванием глаза мухи Ж. Лёб не учел видового опыта этого вида мух. В момент опасности такие мухи взлетают по направлению к солнцу, чтобы ослепить преследователя. Ориентиром верного направления в этих условиях является равенство освещения на обоих глазах. Поэтому муха в этой ситуации все время безуспешно старается подставить заклеенный глаз под свет. В других ситуациях эта муха с заклеенным глазом летает совершенно нормально.
Обратите внимание, в конце XIX в. одна и та же реальность – поведение животных – описывалась и объяснялась уже тремя понятиями и, соответственно, тремя теориями: инстинкт, рефлекс, тропизм. Причем уже давно было забыто, что понятия "инстинкт" и "рефлекс" вводились как теоретические конструкты, как объяснительные понятия, а не названия какой-то реальности. Теперь же они использовались как обозначения реального поведения, и эта мнимая реальность уже сама нуждалась в исследовании и объяснении. Такие исследования инстинктивного и рефлекторного поведения проводились и на теоретическом уровне, и на уровне эмпирических и экспериментальных исследований.
Интеллект животных
Параллельно с работами бихевиористов и И. П. Павлова проводились исследования поведения человекообразных обезьян в необычных условиях. В отличие от условий выработки навыка, где затруднена ориентировка животного или эти условия далеки от естественных для данного вида, здесь обезьяны должны были решать задачи, которые часто встречались в естественных для них условиях жизни.
Например, к потолку комнаты подвешивался банан, который обезьяна не могла достать в прыжке, что часто бывает в естественных условиях. В комнате находились либо шесты во всю высоту комнаты, либо ящики, которые можно было поставить под приманкой и достать ее с них. После неоднократных попыток достать банан в прыжке обезьяна неожиданно и успешно использует вспомогательный предмет (шест или ящик). И в следующий раз уже без предварительных проб она использует различные вспомогательные средства (орудия) для решения задачи.
В. Кёлер, проводивший эти исследования в 1915–1916 гг., пришел к обоснованному выводу, что обезьяны находят нужное решение не путем проб и ошибок, а через установление связей между предметами в поле действия. Этот процесс описывали как "инсайт" – озарение, открытие, как природное мышление или интеллект эволюционно продвинутых животных, а поведение получило название интеллектуального.
Новые подходы к пониманию поведения. Понятие деятельности
Теперь поведение описывалось и объяснялось понятиями "инстинкт", "рефлекс", "тропизм", "условный рефлекс", "навык", "интеллект". Обращаем ваше внимание, эти понятия использовались одновременно для описания одной и той же реальности – поведения или физической картины активности живых существ.
В итоге была предложена красивая схема развития поведения в эволюции. Все животные обладали врожденным поведением, некоторые животные были способны к обучению, и некоторые виды получили способность решать поведенческие задачи без предварительного обучения.
Получалась красивая эволюционная лестница развития поведения и психики: от простейших до человека. Однако схема жила недолго. Здесь тот случай, когда красота идеи не делает ее истинной. Схема начала разрушаться сразу после ее создания, и в ее разрушение внесли вклад многие ученые разных стран, в том числе два советских исследователя.
Одним из них был П. К. Анохин, который начинал свои работы в лаборатории И. П. Павлова, но затем их пути разошлись. Развивая объективно идеи И. М. Сеченова, Анохин провел очень показательный эксперимент.
Он перерезал нерв, идущий к межреберным мышцам, обеспечивающим дыхание, и нерв, идущий к мышцам ноги собаки, и сшил их перекрестно. Теперь нерв от дыхательного центра был связан с мышцами ноги, а волокна двигательного центра ноги – с дыхательными мышцами (межреберные мышцы). Вначале лапа животного двигалась в такт дыхания, а попытка собаки совершить какое-то движение этой лапой приводило к сбою дыхания. Но через некоторое время собака научилась правильно дышать и двигать лапой, управляемой из дыхательного центра.
Это был сильнейший удар по теории рефлекса, который, правда, остался незамеченным как в нашей стране, так и в мире. П. К. Анохин не просто получил факт переучивания работы генетически заданного мозгового центра, он выяснил условия, при которых такое переучивание оказывалось невозможным. Перерезание афферентных нервов от мышц ноги и межреберных мышц прекращало процесс переучивания нервных центров. Так появилась идея об обратных связях и акцепторе действия (т.е. о том результате, который должен был быть итогом движения).
В точном соответствии с идеей И. М. Сеченова рефлекс теперь можно было понимать как решение задачи, при выполнении которой прогнозируется будущий результат и нервная система получает информацию о совершенном поведении и его результате (обратная связь).
Одновременно с П. К. Анохиным к таким же выводам пришел и Н. А. Бернштейн. Он занимался исследованием движений человека и животных и показал, что движение не может осуществляться без постоянного управления им со стороны центральной нервной системы, а для этого необходимо постоянно получать сведения о среде, состоянии мышц и положениях конечностей в пространстве. То есть движение было всегда решением двигательной задачи.
Оценивая идею рефлекса, Н. А. Бернштейн писал, что рефлекс есть не элемент поведения, а элементарное поведение. То есть рефлекс можно понимать только как решение поведенческой задачи, но очень простым способом и в простых условиях, когда не нужна развернутая ориентировка, не нужна развернутая мотивация и не надо искать способы ответного поведения. В силу постоянства условий эти способы можно было задать в работе нервных механизмов, если условия остаются неизменными; при изменении условий должен меняться и ответ, что и было показано в различных исследованиях.
На этом фоне появилось предложение А. Н. Леонтьева – использовать для описания поведения животных и человека понятие "деятельность", которое вмещало в себя все предыдущие понятия как частные случаи деятельности. Это понятие не было новым. Оно разрабатывалось вначале в рамках
философии, а затем пришло и в психологию. Но вводилось оно разными авторами по различным основаниям, и потому его содержание оказалось различным в разных подходах.
Термин "деятельность" в советской психологии, видимо, первым стал использовать М. Я. Басов. Вообще тема первого – всегда очень сложная тема. Дело в том, что часто понятие появляется раньше термина. Иногда уже существующий термин меняет свое содержание, соединяясь с новым понятием. Многие понятия имеют своих предшественников, содержащих как бы в зародыше идею нового понятия. Поэтому устанавливать первенство автора всегда непросто.
М. Я. Басов обратился к упомянутому понятию, чтобы адекватно описывать поведение человека как активного деятеля, преобразователя среды. Если понятие "поведение" в то время было связано с приспособлением к среде, то понятие "деятельность" подчеркивало активное преобразование среды через трудовую деятельность.
С. Л. Рубинштейн принял это понятие как раскрывающее и подчеркивающее активность человека и вместе с тем описывающее необходимый способ существования человека, при котором субъект деятельности не только обеспечивает себя предметами потребности через их производство, но и сам при этом преображается, так как теперь от него требуются новые знания и умения, новые потребности и способы действий, новые взаимоотношения с другими людьми и природой.
А. Н. Леонтьев ввел в свои исследования понятие "деятельность" по двум основаниям. Во-первых, деятельность понимается как один из способов жизни, а конкретная деятельность – как кусочек реальной жизни человека ("единица жизни"), который определяет психическое развитие человека.
Во-вторых, деятельность вводится как объяснительное понятие для поведения животных и человека, когда инстинкт, рефлекс, тропизм, навык и интеллектуальное поведение становятся частными случаями развивающейся в эволюции деятельности как способа жизни.
Анализ содержания этого понятия показывает, что оно понимается либо как объяснительное по отношению к какой-то реальности (например, развитие психики человека, развитие общества, объяснение поведения человека и животных), либо как обозначение какой-то реальности жизни живых существ, подлежащее описанию, изучению и объяснению.
В первом случае деятельность вводится как теоретический конструкт, подчеркивающий активный характер отношения любого живого существа, человека и общества в целом к миру и обладающий способностью порождать и развивать психику, в том числе общественное сознание и социальные виды активности общества (например, науку).
Во втором случае можно указать на три имеющихся в литературе понимания деятельности:
1) понимание связано с использованием этого понятия для обозначения любой активности живого существа (как активное поведение);
2) деятельность берется как преобразующая социальноисторическая активность человека как общественного существа; она рассматривается как специфически человеческая активность (трудовая, познавательная, игровая, учебная, творчески-конструктивная и т.д.), которая не заменяет поведение человека (еда, передвижение в пространстве, общение с другими, бытовые дела и пр.). При таком понимании у животных деятельности нет, поскольку в их поведении нет преобразовательной и социальной активности, подчиненной задачам общества. Другими словами, деятельность – социальный способ жизни человека;
3) понимание деятельности как обозначения реальности развивалось в работах А. Н. Леонтьева. Для него деятельность есть "кусочек" реальной жизни живого существа или, как он пишет: "...единица жизни телесного, материального субъекта". Это значит, что деятельностью является не любая активность живого существа, сколь бы сложной или простой по содержанию она ни была, а только такая активность, которая имеет для живого существа жизненное значение, т.е. является для него единицей его жизни. И тогда признаком деятельности А. Н. Леонтьев предлагает считать совпадение предмета активности и предмета потребности живого существа или мотива его активности. Получается, что этим понятием А. Н. Леонтьев обозначает только такую активность человека и животных, при которой предмет активности и предмет потребности совпадают между собой, т.е. являются одним и тем же предметом или, в терминологии А. Н. Леонтьева – мотивом.
Под предметом активности понимается тот результат, на достижение которого активность направлена. Предмет потребности есть то, что удовлетворяет потребность, и в качестве предмета потребности могут выступать различные объекты, действия или даже желаемые переживания. Предмет потребности есть мотив деятельности.
Таким образом, в качестве критерия деятельности в разных подходах берется:
1) любая активность живого существа, когда она является источником и причиной взаимодействия с миром, а события мира выступают лишь поводами для начала взаимодействия;
2) не любая активность, а активность преобразовательная и социальная по своему характеру, т.е. специфически человеческая активность;3) такая активность, при которой ее предмет совпадает с предметом потребности живого существа.
В дальнейшем мы будем рассматривать деятельность как реальную активность человека и животных, при которой ее предмет совпадает с предметом потребности. Ответ на вопрос, зачем психологии нужно понятие "деятельность", если психология давно пользуется понятием "поведение", заключается в следующем.
Во-первых, одно и то же поведение как физическая картина активности живого существа может выражать различное отношение субъекта к миру, т.е., совпадая физически, будет выступать для субъекта разной активностью. Например, обучение ребенка в школе может быть реализацией познавательной потребности, но может быть и способом избегания наказания от родителей. Фактически это две разные деятельности при одинаковой физической картине активности и похожем предметном содержании.
Во-вторых, поведение животных не может описываться и объясняться в различных понятиях (инстинкт, рефлекс, тропизм, навык, интеллектуальное поведение). Логичнее иметь одно понятие, объединяющее все употребляемые в науке понятия для объяснения поведения и включающее в себя их как частные случаи более общего понятия.
Понятие "деятельность" раскрывает через свой мотив реальное содержание активности субъекта и может служить общей категорией для всех частных понятий, используемых при объяснении поведения.