Сказочный еврейский родовой бог, идол языческих пантеонов "богов" куда более древних, чем само еврейство, выставлен иудеохристианством на роль Бога Отца Иисуса и нашего. Кому молитесь, и о чем, христиане?
В синкретической идеологии иудеохристианства центральной логикой понимания бога является отсутствие имени, в ВЗ просто запретное, непроизносимое, а в НЗ, дескать, Иисус называл Бога отцом не как имя собственное, а как обращение к родителю . В качестве доказательства этой теории предъявляется древняя еврейская молитва Кадиш, которая неподготовленному читателю выдается как первообраз молитвы «Отче наш».
Подлог вскрыть очень просто, если разобраться к кому обращаются евреи в Кадише: бога они не называют по имени, обращаясь к нему «он», в целом Кадиш это восхваление неназываемого божества в позднем талмудическом иудаизме. Особо можно отметить родовую принадлежность религии: в этой молитве плюшки просятся только народу Израиля, что логично.
Упоминания бога как отца в еврейской библии, для примера и понимания контекста:
Притчи3,12: «Наказания господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением его; ибо кого любит господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему» — прямо-таки в духе «бьет – значит любит» — как-то мало похоже на Любовь Отца, сколько бы ни убеждали нас в обратном сторонники домашнего насилия.
2Царств7,14: «Я буду ему отцом, и он будет мне сыном; и если он согрешит, я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих», — говорит Давиду про его еще не рожденного сына Соломона пророк Нафан от имени б-га. Вообще-то по-моему с таким отцом лучше уж быть сиротой.
***
Иисус свою молитву начинает обращением к имени Бога – Отец Небесный. Кому уж как не сыну знать имя отца, верно? Это именно имя, поскольку адресность в молитве это самое главное: молитва Велесу или заклинание богу дождя именно адресностью определяет адрес получателя прошения, по вере просящего, разумеется. Иисус здесь дает конкретное указание - обращение к Отцу как к Богу, и к Богу как к Отцу одновременно. Это очень важно – совершенная любовь не приемлет страха, а страх изгоняет любовь. Любовь Отца небесного безусловна, она принимает человека полностью таким какой он есть: Бог любит нас потому что он Бог, а не потому что мы что-то сделали или не сделали, и вот этого иудеям никогда не понять с их культом бога-маньяка, всю историю «наказывающего свой б-гоизбранный народ», а если точнее, этим объясняются гонения на самую человеконенавистническую религию со стороны внешних, допечённых до корочки неуживчивостью и манией величия малого маргинального племени. Какая уж тут любовь.
***
Вроде тут всё ясно, но что происходит с текстом молитвы Отцу за 2000 лет иудеохристианской пропаганды?
Открываем синодальный перевод:
«…и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.»
Всю историю эта концовка понимается народом как апологию темных сил во главе с дьяволом, от которых просят защитить их, поскольку Бог – трансцедентен миру, далеко где-то, по учению отцов церкви, а дьявол с бесами вот тут рядышком, имеют непосредственный доступ в души с целью украсть, соблазнить и похитить на муки вечные. Вся аскетика строится на этой внутренней борьбе, от которой не иссякает и поныне поток религиозных неврозов в силу полной неспособности победить себя самих. Напомню, что любовь это принятие, в том числе себя самого, а не попытка вынести за скобки собственных тараканов, дать им имена и полжизни посвятить попыткам прибить их воображаемым тапочком.
В греческом оригинале слово «лукавый» это вовсе не обозначение некоего падшего ангела из сказки про яблочко в саду, это даже не существительное.
πονηρός — плохой, дурной, скверный, злой, негодный. Это прилагательное. Никакого дьявола там не подразумевается, что перевод худо-бедно показывает, но остальное тут делает культурный слой и церковные стереотипы.
Хуже дело обстоит с переводом НБО «Радостная весть», небезызвестной В. Н. Кузнецовой, которую русскоязычный сектор знает как переводчика библии и чадо о.Александра Меня. Здесь слово «лукавый» недрогнувшей рукой переправлено на «Злодея», причем именно с большой буквы, чтоб у читателя не возникло сомнений какой падшеодушевленный персонаж здесь подразумевается.
Зачем знатоку греческого понадобилось усиливать и без того катастрофически противоречивый иудеохристианский дуализм противостояния бога-яхве (разумеется, а кого ж еще!) и падшего первоангела Денницы, оставляю подумать читателям. Добавлю лишь, что подобный узнаваемый подчерк легко обнаружить у всех сторонников всевозможных «библейских обществ и институтов», которые очень стараются научить нас правильному пониманию библии, разумеется. Причем за смешные деньги, практически бесплатно.
Так вот, дешевый сыр там же, где и бесплатный.
***
Метаморфозы на этом не заканчиваются. Католики обнаружили, что «не введи нас в искушение» делает Бога соучастником зла: дескать, в обычное время он только и делает, что искушает людей. Ляп поняли очень поздно, в 1970, а еще позже изменили текст: в 2019 году на «не дай нам поддаться искушению».
Разумеется, в православном мире никаких изменений в этом вопросе даже не предвидится, поэтому я рекомендую моим читателям сделать ревизию своих молитвенных обращений, заодно подвергнуть их пристальному анализу на предмет выявления библейских мифологем, ангело- и демонологии, ветхозаветного насилия и израильских избранных плюшек.