Обедал в одной из забегаловок на Сенной.
Девушка за кассой выкрутила громкость музыкального центра и вдруг стала подпевать, сначала осторожно, потом все громче и уверенней.
Причем играл какой-то русский рэп, бессмысленный и беспощадный.
Я рассеянно жевал сухую и невкусную шаверму, слушал рэп в исполнении девушки за кассой и смотрел в окно… Шел густой белый снег – и мир казался мне какой-то картиной начинающего художника сюрреалиста.
Встал, собираясь.
- Чао, - сказала мне девушка за кассой, - отвлекаясь от чтения рэпа.
Я подумал, что ослышался.
На полпути обратно жалобно заныл живот. В голове крутились глупые речитативы, а полицейские на Исаакиевской, забежав за угол Заксобрания, быстро, как школьники, курили в кулак.
Мир уменьшился – от Синего до Красного моста и время неторопливо пошло вспять. Я остановился и глотнул обжигающего морозного воздуха – во все легкие, словно рыба, вернувшаяся в океан.
Петербург лежал подо мной – в морозном белом тумане, словно корабль, он плыл под ногами, разваливаясь на куски островов и осколки набережных – молчаливо и покорно в черную воду забвения…
Через минуту наваждение прошло, я достал телефон – время вернулось в своих границы вместе с пространством.
На работе – что-то долго заполнял, с кем-то спорил и что-то искал.
Пока не почернело за окном и прекратился шум телефонных звонков.
Метро пропустило внутрь – мигнув зелеными огнями на турникете.
А потом день оборвался - глухой басовой струной, уже навсегда...