ГЛАВА 17
«20 апреля
Вот я и дома. Как и ожидала, беру в руки свой дневник совершенно другим человеком. Однако не тем, которым я надеялась стать.
Самая ужасная беда в том, что о мечтах теперь можно забыть. Поездка окончательно раскрыла весь ужас моего положения и развеяла последние иллюзии. Не стану перечислять все достоинства клиник, в которых я побывала за эти долгие дни, но ни приятности, ни полезности – лишь дурные воспоминания. В другое время с удовольствием описала бы поездку в Берлин и в Париж, но только не сейчас, когда стало совершенно очевидно, что всё было напрасно... Я в отчаянии! Весь срок, что я находилась на лечении, состояние мое не только не улучшилось, но стало еще более плачевным.
Сначала – больница Лейдена в Берлине. Недоумение и незнание диагноза, несмотря на множество обследований и унизительных осмотров.
Вес, несмотря на все диетические ограничения, постепенно растет; при этом лицо, шея и верхняя часть тела неумолимо увеличиваются, премерзко уродуя мою фигуру. Кроме того на лице значительно прибавилось волосков, что никогда ранее меня не беспокоило. Этот неуклонный переход от красавицы в... невесть что, конечно, приводит меня едва ли не к помешательству!
Потом – Париж, надежды на последние открытия науки. Все тщетно. Там разыгрались коллизии между местными светилами медицины – доктором Бушаром и доктором Хюшаром. Консультировалась с обоими, но в страшной тайне друг от друга. Один из них (забыла, который), довольно развязный господин, утверждал, что заболевание мое науке известно, но твердил про какие-то сложности в установлении причины. Другой, всё же прознав про консультацию с первым, сначала отказался меня смотреть, потом смилостивился, но утешать меня не стал. Заявил, что лечение моего недуга не под силу современной медицине. От ужаса я сразу потеряла сознание и на некоторое время была помещена в лучшую парижскую клинику. Подкожные впрыскивания, новейшие процедуры с применением токов и вновь бесконечные осмотры...
Каково было мне, первой красавице Петербурга, постоянно подвергаться пристальному разглядыванию мужчин, да еще жаловаться на растущие усы и выпадающие волосы! Я была страшно уязвлена.
После двух недель лечения в Парижской больнице, когда стало окончательно ясно, что никакого улучшения не предвидится, я осознала весь ужас своего положения. Слезы душат меня при воспоминании об этом кошмаре, особенно о последнем разговоре с доктором.
Лизонька, мой добрый ангел, старается, как может, поддержать меня. Придумала добрую сказку, будто я – самая красивая на свете, и говорит, что теперь она будет моим зеркалом говорящим. Если бы ни она, я бы повесилась ещё там, в Париже. Ходила за мною следом, старалась отвлечь от грустных мыслей. Сначала это вызывало во мне раздражение, теперь же решительно не могу представить себе жизни без Лизоньки».
Нина решила не ходить сегодня на ужин, а провести вечер в чтении дневника.
Последняя запись задела её за живое. Наверное, графине и в самом деле нелегко приходилось. Такое невезение! По самому больному месту ударила её судьба, да как безжалостно! Как врач, Нина уже предполагала, что могло случиться с несчастной, и было интересно узнать, как развивалась в дальнейшем эта болезнь.
Её вдруг саму потянуло к зеркалу – захотелось убедиться, что с ней всё в порядке – не вытянулся нос, не выпали волосы, не раскрошились зубы. Нина рывком вскочила с постели и зажгла в прихожей свет. Из зеркала смотрело вполне симпатичное лицо, чуть похудевшее и посвежевшее с момента приезда сюда. Каштановые волосы обрамляли его тяжелыми, слегка волнистыми прядями. Нина даже оскалилась, чтобы посмотреть на свои зубы – с ними тоже было все в порядке. Конечно, не для рекламы, но вполне сносно.
Валентина Викторовна была права. Если так пойдет и дальше, то Нина вполне сможет вернуть себе не только привлекательность, но и уверенность в себе.
Стук в дверь заставил её вздрогнуть.
– Войдите, – отскочив от зеркала, словно застигнутая врасплох, откликнулась Нина.
В комнату заглянула Ирина.
– Теперь я пришла Вас навестить. Почему не были на ужине? Сидящие на диете должны соблюдать режим, Вам это особенно важно. Вот, принесла йогурт и яблоко.
– Спасибо, я и впрямь напрасно не пошла на ужин, – легко согласилась Нина. Она с удовольствием впилась в сочную мякоть яблока. – Проходите.
– А давайте лучше прогуляемся, – предложила Ирина.
У Нины были совсем другие планы на этот вечер, но эта женщина, видимо, отказов не принимала.
В парке по-прежнему было очень славно – пациенткам Центра повезло с этой осенью. Мягкий свет фонарей разбавлял сгущающиеся сумерки. Ели, подсвеченные сегодня со всех сторон, казались почти новогодними, а декоративные клены, еще не начавшие терять листья, демонстрировали свою увядающую красоту.
– Мне очень идет сентябрь, не находите? Я, как и они, – Ирина показала в сторону красных кленов, – уже увядаю, но еще очень даже могу произвести впечатление, особенно при правильном освещении.
Она весело рассмеялась.
– Ну, что Вы! – возразила Нина. – Вы еще хороши при любом освещении.
– Вот именно – ещё, – кивнула Ирина. – Но как долго продлится это «ещё»?
А, впрочем, глупо расстраиваться по поводу своего возраста. Всё это естественно.
«Да, – подумала Нина, – это вполне естественно. А вот то, что происходило с графиней, – совсем неестественно».
– Я думаю, всегда можно найти свои прелести в любом возрасте, – вслух сказала она, – главное, чтобы ничто не мешало наслаждаться жизнью.
– Вы имеете в виду что-то личное?
– Нет, пожалуй, самые простые вещи. Здоровье, например.
– Это правда, – вздохнула Ирина. – Буквально месяц назад я похоронила подругу. Она, кстати, значительно моложе меня. У женщины было всё: прекрасный муж, дети, достаток и все, что к нему прилагается. Живи – не хочу. Так нет! Съела онкология буквально за считанные месяцы. Почему так происходит?
Нина оставила сакраментальный вопрос без ответа и решила сменить неприятную тему:
– До чего же мне нравиться этот парк! Как будто попадаешь в прошлое, когда здесь жили другие женщины, носили другие платья, думали и любили по-другому…
– Испытывали другие страдания, – продолжила Ирина на печальной ноте. – Я имею в виду это послание на зеркале. Кстати о царапинах, знаете, чем можно было так вывести буквы на поверхности зеркала?
– Может быть, острым ножом или куском стекла? – предположила Нина.
– Нет! Только одним предметом. Алмазом. Да-да, бриллиантом.
– Неужели она…
– Да, она нацарапала свое послание драгоценным камнем. Возможно, не снимая его с пальца, А удобнее всего царапать, держа кольцо или серьгу в руке – как ручкой по бумаге.
– Так просто?
– Да, я сама видела. Однажды мой муж подарил мне замечательное кольцо. Это было на десятилетие нашего брака. Жили мы тогда не так, как сейчас, и, чтобы купить стоящую вещь, приходилось отказываться от многого. Я давно мечтала о хорошем кольце – не таком, что до отказа набито маленькими камушками, а о настоящем, с одним большим бриллиантом. Я, конечно, не просила мужа об этом – семейный бюджет и всё такое… Но он знал, что я хотела бы такое иметь. И вот, на наш юбилей, он в присутствии гостей торжественно достает свой подарок. Как потом выяснилось, ему пришлось отказаться от покупки новой машины, но он выбрал подарок для жены. Лёня всегда был такой внимательный и щедрый… – На лицо Ирины набежала тень. –Теперь, наверное, поражает своей щедростью кого-то еще...
– Так вот, подруга, сидевшая рядом со мной, не смогла скрыть своей зависти, – продолжала Ирина, – и злобно прошептал мне в ухо: «Наверное, это фианит – слишком уж сверкает для бриллианта». А Леонид услышал её шипение, взял в руки кольцо, подошел к зеркалу в прихожей и написал: «Ира, я тебя люблю!» Гости потянулись посмотреть на эти каракули, а он стоит, гордый и пьяный, и говорит: «Я своей жене подделки не дарю»! Вот такая любовь. Была.
– Почему же «была»? – не удержалась от вопроса Нина. – Вы разве не вместе сейчас?
– Мы и сейчас вместе. Только это – одна видимость. Всё давно прошло – и любовь, и семейные праздники.
– Ну… бриллианты же остались?
– Остались, и много. Но теперь мне кажется, что они уже никогда не будут так сверкать, как тот первый в моей жизни бриллиант. Хотя, возможно, резать они будут не только зеркало.
Нина не стала уточнять, что ещё могут резать бриллианты. Ей вполне хватило сведений о том, что они могли оставить тот самый след, на который они с Майклом рассчитывали.