Три часа ночи. Звонок.
– Матильда, что вы делаете?
– Сплю, – бормочу я, чем я еще могу заниматься?
– Напомните мне, зачем я вас нанял? Уж не для того ли, чтобы вы спали, когда в Городе творится такое, – в голосе начальника плохо скрытая ярость, – Сенсация пришла к вам в руки! И если вы упустите ее и на этот раз…
Бросил трубку. Очень невежливо. Я работаю в журнале «Мистикон: загляни за грань реальности» всего неделю, а уже успела накосячить. Чувствую, мне не простили прошлый «занимательный» выпуск про призрака у бабули на чердаке, который оказался котом. Меньше всего мне хочется покидать уютную постель, тем более, когда не понятно, куда бежать и зачем.
Но я, бормоча что рабство отменили, поднимаюсь и начинаю кое-как красить глаза, чтобы не слишком напугать привидений, если им все-таки не посчастливится встретить меня.
***
Вопрос куда и зачем бежать отпал, как только я вышла из подъезда. Над городом танцевала Она. Полупрозрачная фигура в летящем светящемся платье, сотканном из миллионов огней. Я бы решила, что у меня начались галлюцинации, если не толпы людей, замерших на улице, в немом восхищении. И там было от чего замереть. Платье, развевающееся над улицами, сияющий лунный лик...
Лишь одного человека не пленяла ее красота. Он пытался одной рукой снять все на камеру, другой — что-то подсчитать, записывая данные в обтрепанную тетрадь. Вот он, любитель измерить алгеброй гармонию!
– Ден! Ты-то что тут делаешь? – Насколько я помнила, Ден мечтал стать ученым и, закончив школу с медалью, уехал куда-то покорять научные вершины. Вообще-то его изначально звали Денисом. Но когда все начали пророчить ему успех в науке из-за того, что он выиграл какой-то крутой конкурс, Дениска превратился в сноба Дена, отрастил кривую челку и начал смотреть на всех сверху вниз. Или, может быть, мне так мерещилось от зависти, я-то ничего не выигрывала. После неуклюжих объятий Ден возбужденно затараторил. Вот что мне удалось понять из его сбивчивого рассказа.
Оказывается, наш маленький феномен того и гляди всполошит научную среду. Пока власти города обещали не предавать огласке «Дело о Призраке», но как только произойдет утечка, сюда тут же рванут ученые из Москвы, Лондона и даже Нью-Йорка. Дену повезло, что они с научным руководителем, (чью достаточно известную фамилию Ден произнес чуть ли ни с придыханием), были здесь проездом.
– Нам нужно раскрыть этого «призрака» до того, как они все сюда нагрянут! – его глаза возбужденно сверкнули, – Ну а ты тут какими судьбами?
– Я — журналистка, – это почти что правда. Не объяснять же что я – местный Джон Константин и Ван Хельсинг в одном флаконе!
– Ну вот видишь, – Ден заулыбался, – Я же говорил, у тебя все наладится?
– Наладится что? – получилось резче, чем мне бы хотелось. Ден отводит глаза. Ему не хочется вспоминать. Мне тоже.
Ден остановился у Лиры. Надо же, в детстве мы гуляли в одном дворе, а у меня выскальзывает из памяти ее лицо. Помню, Лира все время держалась в тени, была задумчивой, жутко неуклюжей (особенно смешно было, когда она пыталась танцевать, на деле же «танцем» это можно было назвать только в ее фантазиях, Лира аритмично скакала из одного места в другое, периодически падая) и странной. Например, она любила «рисовать» в песочнице, на асфальте, и на небе. Да-да, вы не ослышались! Ложилась на травку и ей чудилось, что она «рисует» облаками, придает им разную форму — сердечка, звездочки, цветочка. Меня бы за такое сдали в психушку. Лиру же отдали в ИЗО-студию. Что же, наверное, это было правильнее.
***
Мы договорились встретиться в шесть. Обменяемся, так сказать, рабочими теориями. Поднимаюсь по смердящей лестнице, стучусь в Лирину квартиру и оказываюсь будто в другой реальности. На меня смотрят птицы, что свободно плавают под водой, и рыбы, что парят в небесах. Людей, что целуют с небесными звездами, Лира тоже рисует.
– Красиво, – вежливо киваю. На самом деле мне больше нравится, когда птицы летают, рыбы плавают, а люди ходят. Лира рисует неправду. Лира рисует грезы.
Лира уходит за чаем, будто спрятавшись в тень. Незаметно включаю диктофон, чтобы ничего не забыть. Версий у Дена не много. Либо Танцующая — голограмма для привлечения внимания, рекламная акция. Я тоже об этом думала и уже обошла все ближайшие к «представлению» заведения. Хозяева напрямую не признавались, но каждый намекал, что Танцующая — их рук дело. Надеются, наивные, что моя статья сделает им рекламу. Ситуация осложнялась тем, что никто не смог записать феномен на видео. Камеры увидели лишь звездное небо.
– Так что есть и другие варианты, – Ден берет будто бы из ниоткуда появившуюся чашку, – Возможно, мы словили коллективный глюк. Такое, кстати, бывает не только в пустыне. При экстремальных для жизни условиях во время всяких эпидемий там. Может, еще проблема в самой местности. Тут странная почва, от которой идут испарения. Я покопался в архивах. На этом месте шаманы общались с духами. Так что да, возможно, это были галлюцинации из-за испарений, – закончил он.
– Лира, а как ты думаешь? – Художница пожала плечами и вновь скрылась в тени, ушла рисовать в свою комнату. Я тихонько проскользнула за ней. Ба! Да на холсте был Ден! Только в ее исполнении он совсем на себя не похож. Куда-то делась кривая челка. И полный цинизма взгляд. Его глаза горели как два прожектора, освещая темный фон. Этакий рыцарь 21 века, только меча не хватает! Лира ласкала кисточкой его щеку и улыбалась. А потом, словно вслушиваясь в звуки доступных только ей мелодии, вдруг начала танцевать.
...и у нее это получалось не ужасно. Чуть неуклюже, но не ужасно! Она никогда бы не смогла покорить танцпол, но в комнате ее танец смотрелся даже мило.
***
Вечерело. Лира и Ден решили проводить меня до подъезда. При свете луны город становился мистической версией самого себя. Силуэты деревьев приобретали очертания сказочных существ, тени от фонарей, казалось, жили собственной жизнью.
– Ты не жалеешь, что уехал? – невольно вырвалось у меня.
– А что мне было делать здесь? – Ден с презрением окинул взглядом улицу, – Женился бы вон на Лире, да преподавал в нашем институте?
Я заметила, как маленькая художница вздрогнула и сгорбилась, став похожей на старушку. Хоть мы с ней никогда не были близки, мне стало ее жаль.
***
Я дописала статью, свалив в кучу все научные и псевдонаучные гипотезы. Завершила неожиданным даже для себя выводом о том, что не всегда необходимо искать научное объяснение. Порой Прекрасное не нужно препарировать, достаточно просто насладиться им. Отправила начальнику на электронку.
«Есть основание полагать, что она появится вновь. Будь готова,» – последовал сухой ответ. Не успела я сунуть в сумку видеокамеру, блокнот, диктофон и питьевую водичку, как мой телефон завибрировал. Ден!
– Появилась! – его голос прямо дрожал от нетерпения, – Танцует на площади! Уговорил учителя тебя захватить! Там всё оградили! Фантом, мол, оказывает на людей психоэмоциональное воздействие. Ага, так мы и поверили! Вылетай быстро, не копайся!
***
Знаменитый Профессор выглядел гораздо моложе, чем когда вещал из телевизора на разных научных программах. Несмотря на солидный возраст, я не могла бы назвать его «старым», виной тому были глаза. Мальчишеские глаза, святящиеся любопытством. Я запрыгнула в машину, и мы рванули к Площади, игнорируя любые ограждения (У меня, девочка, есть пропуск от института, нас не могут задержать).
– Может быть, мы еще успеем добраться до места, где она танцует! Может быть, сможем узнать из какого материала сделан этот ваш «призрак».
Всю дорогу Профессор отвешивал шутки про мнительность и суеверие горожан. Про то, что в призрака можно поверить только от недостатка образования. Я успела еще подумать о том, что в мире нет более рационально мыслящего человека. Пока мы не увидели Её.
Ее движения были свободны и импульсивны, она улыбалась целому Городу и каждому зрителю по отдельности будто бросая вызов-приглашение. Вот она я!
По приближении к ней с нами начало твориться что-то странное. У меня закружилась голова, заложило уши. Все чувства — обиды, страхи, волнения, все отступило прочь! Осталось лишь восхищение, и я упивалась этим экстазом. Ехать дальше было невозможно, не сговариваясь мы выпрыгнули из машины.
…Что было дальше, осознаю смутно. Помню, бежала к этой не поддающейся описанию Красоте, помню, готова была на всё, лишь бы хоть чуть-чуть побыть хотя бы в блеклом отголоске ее Сияния. Пока не встретилась взглядом с остекленевшими от тупого восторга глазами Дена. Мы похожи на зомби, трех, потонувших в восхищении идиотов.
– Ден, – тихонько позвала я, – очнись!
– О, прекраснейшая, – воскликнул Ден, обращаясь явно не ко мне.
Хорошо, у меня в сумке была бутылка с водой. И Ден не отличался спортивными данными. Я успела вылить ее на его физиономию. Надеюсь, очухается – простит. А вот за вторым не уследила!
Профессор утанцевал за Ней. Именитый ученый игнорировал гудение машин, предупреждения светофоров, он видел только ее многообещающую улыбку, горящие прожекторами фонарей глаза. Его толстые ноги двигались совершенно курьезно, вразнобой. В глаза бросалась его лысина, и огромный живот. «Не приближайтесь так близко, фантом оказывает воздействие на вашу психику», – вспомнилось мне предупреждение.
Дальше все происходило как в сериале. Сирены полицейской машины, люди с камерами. Хорошо хоть не подъехала бригада санитаров.
– Заберите этого ненормального, – велел нам полицейский, демонстративно делая вид, что не узнает знаменитого ученого. В его ушах были беруши, на глазах — темные очки. Он старался не видеть мерцающий силуэт, красоту, с которой не сравнится ни одно зрелище мира. «И кто из них ненормальный?» – подумалось мне.
– Он не сумасшедший, – выкрикнул Ден, вступаясь за учителя, со всей яростью, на которую был только способен. Мы отвели Профессора в ближайший бар, подальше от любопытный глаз. Ден заказал сок со льдом, а я осторожно взяла морщинистую руку ученого. Бормотала какие-то слова, пыталась его успокоить.
– Зачем вы меня оттащили? – все повторял он, глядя на нас мутными, будто бы пьяными глазами, хотя Профессор не выпил ни капли алкоголя. Его снимали тысячи камер, и скорее всего завтра его ославят на весь город. На кону стояло все — научная карьера, семья, репутация, а его волновало одно, – Глупые, зачем вы меня от нее оттащили!
– Она не живая! Она — пустышка, фантом, как вы не понимаете, – Дэн явно злился на «неоновую дуру», за то, что посмела смеяться над его наставником, выставить его идиотом.
– Это вы не понимаете! Фантом — вся моя жизнь. А она — Греза!
***
На следующий вечер, как только начало темнеть, я была уже у Лиры. Когда художница услышала звонок в дверь, она открыла тут же, будто бы ждала. Ее личико сияло. В руках Лира сжимала кисточку.
– Может быть, посидим все вместе? Посмотрим кино. Какое хотите? Я вот отложила комедию, драму...
– Лир, – осторожно перебиваю я. Наверное, нам стоило уделить ей внимание. Художница выглядела как собачка, которая целый день ждала хозяина. Но как мы могли смотреть фильмы, когда в Городе творится Такое, – Сегодня мы снова пойдем караулить Танцующую.
– Ах, вы про эту Картинку, – помню, тогда меня в первый раз насторожила то, как Лира странно ее назвала, – Сегодня ее не будет.
– Ты говоришь об этом так уверенно, – я никогда не видела Дена настолько злым, он резко схватил ее за плечи, – Ты что-то знаешь о том, как она появилась? Если да — говори! Этот фантом опасен, он сводит людей с ума! И если до сих пор нет смертельных случаев, это не значит, что…
– Я не знаю, как именно появляется, – наконец промолвила Лира, – Зато я знаю один анекдот. Хотите расскажу?
Анекдот от Лиры? Это что-то новенькое!
– Расскажи, милая, – говорю мягко, но не слишком. Я не собираюсь с ней разговаривать, как с душевнобольной. Это неприятно. Мне ли не знать.
– Один мужик поймал рыбку. Разобрал ее, потом собрал. А она не плывет.
– Это не анекдот. Анекдоты должны быть смешными. А этот не смешной, – фыркнул Ден.
– Это ты не смешной! Пытаешься разобрать рыбку!
***
Когда мы выходили, из Лириных окон доносились тихий смех. Она смотрела какую-то старую комедию с Пьером Ришаром. Тогда я подумала, что Лира — славная. Конечно, она чудная, но беззлобная и не высокомерная в отличие от большинства людей искусства, получивших признание слишком рано. И хоть я не понимала ее абстрактные образы, я чувствовала, от ее картин исходит сила. Я верила, что газетные критики не врут, ее картины правда способны «исцелять». Перед тем как идти к ней в гости, я почитала о ней, и обнаружила, что у нашей скромницы проходят персональные выставки. Даже посмотрела фотографии с них, где Лира будто пряталась в тень собственных произведений, так, что на первый взгляд казалось, ее самой на фотографии и нет. Только картины-Грезы.
Сверкали огни ночных клубов. Вокруг площади неуклюже топтались силуэты таких же «ждунов». Без Танцующей Город будто сиротел. Он перестал быть площадью для ее Танца, а стал обычным провинциальным городком. Я смотрела на голую площадь, ждала блистательную танцовщицу и почему-то думала о другой девушке, маленькой и скромной, оставшейся одной в квартире.
Тогда мне и пришла эта идея. Под шум ветра и грохот автомагистрали, я прошептала ее Дену на ухо. И, встретившись с ним взглядом, поняла, что он думал о том же.
***
Она появилась на четвертую ночь. Она была прекраснее, чем когда-либо. Фантом вырос в несколько раз, он подпитывался вниманием, раздувался от всеобщего восхищения.
– Богиня, – вопили впечатлительные особы, целуя лбами асфальт. Ревнивые жены запирали мужей дома и задергивали окна шторами. Мы же с Деном мчались в самый «эпицентр». Где он на самом деле, никто кроме нас так и не догадался.
***
Когда, они вошли в комнату, Лира сидела у окна. Ее лицо было задумчиво и серьезно, как всегда, когда она рисовала. Только красками сегодня были вечерние фонари города, гул машин, неоновые вывески, а холстом — весь Город. Она рисовала Грезу Города. Грезу Дена. И свою собственную Грезу. Лира не соврала, когда сказала, что не знает, как Она появилась. Готова поспорить, художница сама не знала, как у нее это получается.
– Я знаю, Вы хотите, чтобы Она исчезла, – вздохнула, (повинуясь движению ее руки, Танцующая сделала пируэт и отважилась на то, что сама Лира никогда бы не сделала — послала Денису воздушный поцелуй), – Неужели тебе она не нравится? Не ври! – мне показалось, Лира заплачет, как маленькая, – Она – лучшая моя картина!
– Дурочка, моя! Лучшая твоя картина — это Ты, – и Ден сделал то, что (уж поверьте, я знаю эту парочку с пяти лет) должен был сделать уже очень давно – сгреб ее в охапку вместе с кистями, красками, притянул к себе.
Тихонько выскальзываю из комнаты в тень. Одно не укладывается: «Как я могла забыть про девочку, рисующую облаками?» Вот будет сенсация — это не котопризрак! У меня город свидетелей, записи диктофона, сама Лира в конце концов! Я сделаю Имя в один день!
...В тот вечер они танцевали. Лира была удивительно похожа на фантом, который создала. Только лучше, потому что руки Дена не проходили сквозь ее плоть. Потому что эта Лира была настоящей! Я чувствовала Любовь, исходящую от каждого ее движения. Чувствовала, Ден наконец-то увидел ее!
Придя домой, сразу села писать. Слова лились сами, меня разрывало от потребности поделиться пережитым! Лишь в три часа ночи, закралась мысль: «Что с ней будет, когда напечатают репортаж?»
***
– Значит, это была голограмма? Акция от магазина техники, с целью привлечь клиентов? – усмехнулся начальник, глядя на мою писанину.
– Да! – стараюсь врать как можно смелее, – Причем, успешная! Посещаемость магазина выросла, – показываю подделанную статистику. Глаза начальника перебегают от строчки к строчке. Врать – мое второе призвание, спросите у кого угодно! Я старалась писать как можно интереснее, скрыть нехватку фактов за остроумными шутками, заменить правду жизни легким языком.
– Спасибо, – бормочу, скрывая ликование. Едва сдерживаюсь, чтобы не расцеловать его щеку!
– Мотя, – окликнул меня у самого выхода, – А врать-то ты совсем не умеешь!
