Журнал «Сатирикон» один из ярчайших представителей сатирических и юмористических журналов начала 20 века. Люди, принимавшие участие в его создании, хорошо известны нам сейчас. Талантливые писатели и юмористы, знаменитые художники и карикатуристы – редактор журнала Аркадий Аверченко, литераторы Тэффи и Саша Черный, В. Маяковский, художники Иван Билибин, Лев Бакст, Борис Кустодиев, карикатурист Н. Ремизов (псевдоним Ре-Ми) – все они способствовали бешеной популярности и долголетию журнала. Журнал издавался в период с 1908 по 1914 гг.
Сегодня я представляю вам рассказ, опубликованный в № 28 Журнала Сатирикон от 18 октября 1908 г. Картинок к нему, к сожалению нет, но есть возможность подумать, вспомнить странные и грустные страницы истории России за последние 100 с лишним лет и провести какие-нибудь аналогии.
Раб закона
- Я имею предписание арестовать вас, - сказал, после обыска, пристав, рыжеватый, не старый еще, блондин, с подвижным, нервным лицом.
Арестуемый, наоборот, был мужчина черный, как жук, с синим, давно не бритым подбородком. Его равнодушное, неподвижное лицо не дрогнуло, и он, с каменным спокойствием, разведя руками, медленно выдавил из себя слова:
- Ну, какой же может быть разговор… Раз есть предписание – арестуйте!
И начал лениво одеваться.
Два городовых стали по сторонам его, пристав сзади, и в таком порядке эта компания вышла на улицу, где стоял экипаж, едва видимый сквозь тьму и струи скучного, назойливого дождя. Сели.
- В Спасскую часть! – крикнул пристав, вежливо отодвигаясь, чтобы дать больше места.
Когда подъехали к зданию части, пристав ловко соскочил и, шепнув что-то городовым, скрылся. Он не возвращался минут десять. Наконец послышалось шлепанье его ног по мокрому тротуару и сердитый голос во мраке:
- Мест нет?! А я-то чем же, скажите, пожалуйста, виноват!
Он сел и приказал кучеру:
- В Литовский замок.
Поехали. Арестованный, упрятав голову в воротник, хранил молчание, и неизвестно было, спал он или думал. В Литовском замке приставу сказали, что уже до него четырем было отказано.
- Вот еще новости! Куда же мне с ним деваться?!
Но, очевидно, он знал, куда им деваться, потому что велел кучеру ехать в Кресты. Оттуда он выскочил очень скоро и, порывисто прыгнув в экипаж, злобно крикнул:
- В предварилку, чорт тебя возьми!
Поехали в предварилку.
- Занято! – лаконично буркнул начальник этого симпатичного учреждения.
- Как занято?!!
- А так же.
- Да куда мне с ним ночью?!
- А толкнитесь по участкам.
Пристав толкнулся. Везде или отрицательно качали головами, или меланхолически разводили руками. Выйдя из третьего участка, пристав повторил те же жесты, но с прибавлением довольно крепкого ругательства.
- Послушайте вы, ребята… - нерешительно обратился он к городовым. – Вы, вот что… Можете себе идти, я и один здесь обойдусь.
Продрогшие городовые не без удовольствия откозыряли и нырнули во тьму. Лошади, измокшие и усталые, лениво потрусили к четвертому участку.
- Виноват, - обратился пристав к арестованному, - будьте добры… Вы посидите пока, а я зайду спрошу сюда, не примут ли вас.
- Хорошо, идите, - равнодушно сказал преступник, зевая и плотнее закутываясь в пальто. – Я посижу.
Пристав скрылся и, через полчаса вернувшись, был неприятно удивлен, найдя арестованного на прежнем месте. Досадливо крякнув, он молча уселся, и кучер без приказания направился к следующему участку. Туда он даже не заходил, а, спросивши что-то у стоявшего около дверей городового, подошел к экипажу и приветливо обратился к преступнику:
- Послушайте, не сделаем ли мы вот что… Я вас сейчас отвезу домой, а завтра заеду за вами. Вы сами видите, какая ерунда, нигде мест нет! Арестант отрицательно покачал головой и с тупым упрямством, медленно пережевывая слова, сказал:
- Нет, это не годится. Раз вы меня арестовали, раз у вас был приказ, - так уже везите меня куда-нибудь. А возвращаться домой это не порядок. Как хотите – неудобно!
Пристав помолчал и вдруг в бешенстве воскликнул:
- Чего стал, мерзавец!! Поезжай!
- В шестой участок прикажете?
- В шестой, десятый, двадцатый!!! Не рассуждай, идиот!
Положение делалось все более и более глупым. После седьмого участка пристава осенила какая-то мысль.
Он предложил преступнику папиросу и, помолчав с минуту участливо спросил:
- Что это вы, кашлянули? Вы, кажется, не совсем здоровы?
- Нет, благодарю вас, здоров. Это я от папиросы. Папиросы у вас скверные.
- Знаете, я заметил во время обыска, что у вас нездоровый цвет лица. Если вы чувствуете себя скверно, я могу отвезти вас в тюремную больницу… Хотите?
- Нет, помилуйте, зачем же! Я чувствую себя великолепно.
Дождь из мелкого, редкого превратился в холодный ливень. Город казался вымершим. Пристав поежился и сказал:
- В сущности говоря, я не понимаю, зачем мне дали приказ об арестовании вас! При обыске у вас не нашли ничего ужасного, да и сами вы кажетесь мне парнем довольно-таки симпатичным. Лично я не прочь сейчас отпустить вас не все четыре стороны.
- Благодарю вас, - ядовито ответил преступник. – А разве это допускается, чтобы в моем аресте или освобождении имело значение личное усмотрение господина пристава?
Пристав при свете фонаря всмотрелся в лицо преступника, надеясь заметить насмешку или иронию. Но лицо его собеседника было безмятежно-спокойно и только синий небритый подбородок глубже ушел в воротник пальто.
Ехали, ехали…
Пристав обернулся к арестованному и злобно-решительно прошипел ему на ухо:
- Проваливайте с экипажа, не то я вас выброшу своими руками.
- Ка-ак? Имея распоряжение властей арестовать меня…
- Вон, мерзавец!!! Если ты не исчезнешь, я раскрою тебе шашкой голову!!!
- Нет, зачем же! Это будет возмутительный произвол! Раз вам приказано арестовать – арестуйте. Раз закон такой – отчего же. Но зачем же шашкой. Ведь этого, я думаю, в приказе у вас нет.
Пристав заскрежетал зубами и отвернулся. Экипаж свернул в какой-то глухой переулок. Пристав искоса оглянувшись на преступника, вдруг выскочил из экипажа и шмыгнул в сторону, в густой мокрый сумрак. Он спрятался за телефонный столб и долго, со злорадством, смотрел вслед выскочившей вдогонку за ним долговязой фигуре, которая, спотыкаясь, зашагала по тротуару, тщетно озираясь по сторонам.
На другой день, утром, во всех участках видели какого-то долговязого небритого господина, который расспрашивал о приставе, рыжеватом блондине, с подвижным нервным лицом.
(с) Медуза-Горгона
Вот я читаю этот рассказик и все думаю, почему арестованный не хотел идти домой? Может быть он надеялся, что в тюрьме его покормят? А на самом деле, наверное, потому, что у него дома интернета не было. А вот у вас, дорогие мои читатели, есть интернет, и есть возможность читать этот необычный канал "Сатира с бородой". Ставьте лайки, подписывайтесь, чтобы сделать этот канал лучше и интереснее.