В деревне воздух звенит от зноя. Стоит полдень, и округа словно вымерла, прибитая удушающей жарой. Животные, как и люди, попрятались в тенях, и даже дети оставили свои радостные игры, предпочитая проводить время у колодца, где можно облиться водой.
У Алёны все двери и окна нараспашку, от солнца спасают занавески на окнах, но всё равно шевелиться совершенно не хочется.
Если честно, в нежелании её не только жара виновата.
Алёна овдовела вот уже как полгода, но сердце у неё по-прежнему стонет и плачет. Днём она ещё хоть как-то может отвлечься, а когда на деревню навалится тёмная, непроглядная ночь, она рыдает навзрыд.
Любовь с мужем у них была крепкая, на зависть соседям. Жили душа в душу, понимали друг друга не то чтобы с полуслова, а с полувзгляда. В общем, сложилась у них идеальная семейная жизнь. Вот только счастье продлилось всего два года, а потом муж погиб - в хозяйстве лягнула его прямо в грудь лошадь, да спасти не сумели.
Алёна даже не помнила, как узнала об этой новости. Первые дни после известия, да и сами похороны, прошли мимо неё. Без памяти она была, даже на могилу к мужу не ходила - всё не могла принять, что его больше нет. Дико ей было, что родной человек теперь в дереве да под землёй.
Соседка Анна приглядывала за вдовой, кормила, когда видела, что та снова просидела весь день у крылечка, смотря на дорогу. Пыталась её растормошить, и через месяц вроде всё как начало налаживаться, но Анна всё равно видела состояние подруги. А так как была более старшей, пыталась Алёне донести, что нельзя так долго горевать по ушедшему. Конечно, это тяжело, безусловно, но нужно, просто необходимо отпустить.
Алёна смотрела на неё пустыми глазами и кивала, как болванчик, но Анна видела, что её слова до чужого сознания не доносятся. Алёна вновь начала заниматься домом да огородом, но делала всё спустя рукава, без всякой охоты.
Сложно продолжать жить, если человек, в котором был смысл, ушёл. А иногда смысла найти нет возможности и желания, хотя скорее всего – именно желания. Ведь всегда проще идти по лёгкому пути, чем бороться с чем-то.
Анна понимала, что бороться бесполезно, но как могла предостерегала подругу от зазыва мертвеца.
***
Это была очередная безлунная ночь. Удушливая жара немного разжала свои объятия, и Алёна лежала в постели, без всяких мыслей смотря в потолок. По комнате прокатывался легкий ветерок из открытого настежь окна, и легкие занавески таинственно колыхались.
Скоро тьму должен был покрасить в серые краски рассвет, а потом приласкать лучами солнца крыши деревенских домов и построек. Через час погонят стадо на луг, чтобы животные поели перед накатывающимся удушающим зноем.
Алёна впала в странное состояние. То ли дрёма, то ли явь, но её заставили встрепенуться чужие шаги. В деревне было тихо, даже собаки не брехали у соседей, поэтому шаги были отчётливо слышны.
Сердце женщины пропустило удар, но она продолжала лежать, чувствуя, как по телу растекается напряжение.
У калитки шаги замедлились, после чего глухо стукнуло дерево, и шаги уже зазвучали глуше, но они направлялись прямо к её двери.
Дверь была добротная, как и весь дом, её справил муж собственными руками. Алёна помнила, как тот с любовью вырезал оконную раму, наличники, как светилось его лицо. Странно, память словно подтёрла основные черты, оставляя ей какое-то мутное, непонятное, но такое узнаваемое пятно...
Дверь дёрнули, после чего раздался нетерпеливый звук. Муж врезал два звонка, шутил, чтобы любимую жену ночью не украли. Вот она и запиралась на оба замка, но теперь уже по привычке.
Алёна медленно села на постели, опуская босы ноги на дощатый пол. Пятки приятно холодило лёгким сквозняком, но она не торопилась открывать. Кто мог к ней явиться в столь неурочный час? Кому из соседей помощь понадобилась?
- Открывай, Алёна!
Сердце женщины забилось, словно птица в клетке. Она поспешно встала и в несколько быстрых шагов оказалась у двери. Конечно, она не могла не узнать этот голос.
- Лёша, это ты? - Просипела она севшим голосом, а в ответ в дверь снова постучали.
- Лёшенька, это ты? - Повторила она свой вопрос, чувствуя, как горло перекрывает горький комок.
- Ты звала, я пришёл. Алёна, открой. - Голос, безусловно, принадлежал Алексею, но в то же время в нём было что-то такое... Невзирая на всю горькую радость, что женщина чувствовала, внутри было какое-то сопротивление. Она расплакалась, онемевшими пальцами открывая первый замок. Второй вечно заедал, и Алёна тщетно боролась с ним, пытаясь открыть непослушную щеколду. Муж всё хотел подправить, да не успел.
- Алёна, открывай. Алёна, я уйду. Алёна, открывай. - Монотонно говорили из-за двери голосом Алексея, и женщина чувствовала страх. Она не хотела снова потерять своего любимого, не хотела, чтобы он ушёл и снова оставил её в этом мире совершенно одну. Предостережений подруги она конечно же не помнила.
Даже невзирая на то, что с улицы сквозило запахом гнилой листвы и сырой земли, она всё равно боролась с замком, отчаянно желая увидеть мужа ещё раз. Она плакала и умоляла его немного обождать, замок заело, и она просто не может открыть дверь.
А голос за дверью требовал, требовал, заставлял её дрожать, угрожал тем, что уйдёт, нагнетал и запугивал её ещё больше.
Время утекало, словно сухой речной песок сквозь пальцы, и женщина паниковала всё больше. Замок не поддавался, словно охранял её от недоброго, что пряталось в темноте ночи, и пришло, притворяясь чужим человеком.
Но Алёна не думала об этом. Она думала о том, что там, за дверью, её муж, который не может попасть домой, вот и всё. Отчего он не хочет подойти к окну и поговорить с ней, она тоже не задумывалась.
Истерика накатывала на неё, вцеплялась в грудь острыми когтями боли, заставляя слёзы застилать глаза.
И вот, наконец, замолк щёлкнул и... Тут же пропел петух. Когда Алёна распахнула дверь, там никого не оказалась. Улица была пустая и тихая, словно никто буквально полминуты назад не стучал в её дверь и не требовал открыть. Алёна, задыхаясь от истерики, упала на колени, закрывая лицо руками.
Но внутри неё что-то напряглось, а затем лопнуло, и ей неожиданно стало легче. Словно внутри неё что-то неуловимо изменилось. Алёна отняла руки от лица, чувствуя, как на неё наваливается тяжёлая усталость, и она снова взглянула в ночь. Она медленно серела и выцветала, и вместе со светом в душе женщины тоже становилось светло. Но ей было горько.
Она не успела.
Он ушёл.
Утром Анна заглянула к подруге и нашла её в постели, хотя дверь и была открыта настежь. Алёна спала крепким, здоровым сном, а на крыльце виднелись грязные следы чьих-то босых ног.
Анна покачала головой.
Дозвалась.
