Мы ехали во тьме. Я уснула, хотя не думала, что могла, пока меня раскачивало на спине лошади. Но в одну минуту я прислонялась к груди Верана, а в другую открыла глаза под утро.
Я подвинулась, проверяя тело – я была на земле, на чьем-то матраце, плащ свободно укрывал меня. Мы были под навесом, земля в тени была прохладной, но воздух начинал теплеть. Я осторожно повернулась на бок, кривясь.
Рядом со мной лежала бандитка, Ларк. Она лежала на спине, сцепив пальцы на груди, повернув голову ко мне. Казалось, ее шляпа была до этого на ее лице, но съехала. Я разглядывала ее миг, изгиб ее носа, полные губы, темные ресницы, веснушки под грязью и загаром на щеках. Она выглядела крепко, да, но не такое я ожидала. Она стала крепкой, обрела эту броню по необходимости. Между ее бровей была морщинка, но ее губы были расслаблены, она медленно дышала. Пес-койот лежал на ее лодыжках, лапы подрагивали во сне. Я пыталась соединить эту картинку с историями об опасном бандите, который четыре года мешал торговать рабами.
- Псс.
Я перевела взгляд с Ларк на край каменного навеса. Веран сидел у маленького костра. Он прижал палец к губам, придвинулся вперед и протянул руку. Я взяла его за руку, и он помог мне придвинуться к костру.
- Мы остановились почти на рассвете, - шепнул он. – Она заставила меня поспать первым. Я только заставил ее лечь, - на его виске был ожог, забравший немного его волос, и темная медь на лбу была испорчена лиловым синяком. Он вручил мне флягу. – Как ты?
Я ополоснула водой рот и повернула ладонь. Средне. Он кивнул и указал на костер, где что-то булькало в котелке.
- Я варю немного вяленого мяса, лука и трав для бульона. Это поможет больше, чем мед, - он указал на склон холма. – Внизу маленький ручей. Я могу отвести тебя туда, если хочешь помыться.
Я кивнула, и он помог мне встать. Было больно и медленно – я тяжко опиралась на его руку, пока мы спускались к берегу. Он помог мне зачерпнуть воду и умыть лицо, помыть ладони. Я стирала недели грязи с шеи и рук, смотрела, как грязь расплывается в воде. Он провел меня к старому дереву, и я прислонилась к нему, отошла и смогла облегчиться. Мне стало лучше, я стала немного чище, и он повел меня на вершину холма.
-’иво, - сказала я у костра, стараясь не кривиться от боли во рту и невнятных звуков.
- Не за что. Вот, - он налил бульон в чашку и дал мне. – Попробуй. Но шедевр не жди.
Было не так плохо – питательнее, чем соленая каша. Я медленно пила. Он предложил немного хлеба с луком. Я обмакивала кусочки в бульон, чтобы размягчить их.
Он указал на свою сумку.
- У меня есть пергамент и уголь. Будешь писать? У меня есть вопросы.
Звучало тяжело, но и у меня были вопросы. Я попросила пергамент, и он разложил листы на сковороде сзади, вручил мне. Он ждал, пока я с дрожью чертила буквы.
ГДЕ МЫ?
- В пятнадцати милях от Пасула, - сказал он. – Ларк думает, к вечеру приедем, хотя нам придется остановиться до этого, чтобы лошади отдохнули.
«И я», - подумала я, сделала глоток бульона и записала следующий вопрос:
ЯНО ПОЛУЧАЛ ПИСЬМА С ШАНТАЖОМ?
- Да. Их приносили главе слуг, Фале. Мы не знаем, кто их посылал. Ты не знаешь, кто напал на твою карету?
Я покачала головой.
НОЧЬЮ. 5 ИЛИ 6 ВСАДНИКОВ. ПОВЯЗКА. И…
Я указала на голову и рот.
Он скривился.
- Мне жаль, Тамзин.
Я вернулась к бульону, пыталась выглядеть спокойно. Потому что, если думать об этом слишком долго, я вернусь к трясине боли, шока и отрицания. Осознание, что я была не только бессильная – руки и ноги связаны, глаза под повязкой – но и теряла силу, которая должна была оставаться со мной.
Бульон был теплым во рту, как кровь. Кожу головы покалывало.
Я попыталась отбросить рукой волосы, но вспомнила, что их не было. Я сжала кусочек угля и записала вопрос, чтобы изменить тему разговора:
ЧТО ПРОИСХОДИТ ПРИ ДВОРЕ?
- О… - он побелел, словно понял. – Эм, там новая ашоки. Кимела Новарни.
Я так и думала, видела ее имя в первых письмах с шантажом, так что новости беспокоили меня не так, как он думал.
- Ему пришлось это сделать, - продолжил Веран, и я была странно тронута, что он защищал Яно. – Назначит Кимелу. Он не знал, откуда была угроза, как это остановить, пока мы не решили отыскать Ларк. Я думал, что только она могла тебя найти. Так и оказалось. Она поняла летучую мышь в твоей подписи сразу.
Это было риском, но все-таки сработало. Я взглянула на спящую бандитку.
- Думаешь, ты сможешь все исправить? – спросил он. – Понятно, что тебе нужно исцелиться. И, наверное,… ты не так много сможешь делать… пока что… но я не говорю, что ты ничего не можешь…
Я махнула ему замолчать. Я изобразила немного обиды, скрывая настоящие эмоции в душе – он был прав, если честно. Я долго старалась выжить в темнице, а потом умирала с обрывками достоинства, но не думала о том, как мало смогу сделать, если выйду оттуда.
Я сделала глоток бульона, скривилась, когда кусочек мяса застрял в зубах.
СНАЧАЛА НУЖНО ПОНЯТЬ, КТО НАПАЛ, - написала я. – НИЧЕГО НЕ СДЕЛАТЬ, ПОКА НЕ ЗНАЕШЬ, КТО ЗА ЭТИМ СТОИТ.
- Но у нас есть зацепка, да? – спросил Веран. – Наймы. Мы не знали этого раньше.
ЭТО ЧТО-ТО, - согласилась я. – НО НЕ ВСЕ. ТО, ЧТО ПОЙЯ БЫЛА НАНЯТА, НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ТОТ, КТО СТОИТ ЗА ЭТИМ, ТОЖЕ ТАКОЙ.
И Наймы не были коалицией философов или группой энтузиастов. Они не обращались к людям на городской площади. Их дела совершались в домах и тавернах, и они защищали свое. Идти в Толукум и спрашивать на улицах, кто связан с этой группой, было бесполезно, еще и опасно.
Я закрыла глаза, думая обо всех врагах при дворе, которых я получила с начала карьеры. Я подумала о тех, кому хотелось сохранить экономику с основой на рабском труде – управляющих карьерами или плантациями, жителей, не желающих перемен, спутавших свою ностальгию с общей утопией.
Это мог быть почти кто угодно.
- Это не понравится восточным дворам, - сказал Веран под нос. – Ро и Элоиз думали, что альянс будет сложно установить, но они не ожидали, что все так ухудшится.
Я и забыла о восточном после и принцессе из Люмена. Я вдруг поняла, что он ничего не говорил, что они покинули Моквайю.
ГДЕ ОНИ СЕЙЧАС? – написала я.
- Ну… даже не знаю. Если еще не в Пасуле, то близко. А что?
НУЖНО БЫТЬ ОСТОРОЖНЕЕ. ЕСЛИ ВРАГ ПРИ ДВОРЕ…
Он нахмурился от моих слов, а потом посмотрел на меня.
- Ты же не думаешь, что… у них проблемы?
Я неуверенно махнула рукой.
МНОГИЕ ДИПЛОМАТЫ МОКВАЙИ ПРОТИВ АЛЬЯНСА С ВОСТОКОМ. МНОГИЕ ПРОТИВ ИЗМЕНЕНИЯ ЭКОНОМИКИ. ТЫ ПРОПАЛ С ЯНО. ЕСЛИ КТО-ТО ПОДУМАЕТ, ЧТО ТЫ ДАВИШЬ НА НЕГО…
Он нахмурился.
- Или если эти фанатики узнают, что мы с ним стали искать тебя – если наш враг из Наймов – опасно будет и Ро с Элоиз. Земля и небо, я не думал, что мы рискуем ими…
И, может, они не были в опасности. Но мои пальцы болели, и я не могла заставить себя написать длинное бессмысленное утешение. Я знала наш двор – это была моя работа – и восточные дипломаты могли быть в опасности. Сложные вопросы, на которые они вряд ли могли ответить. Может, заточение или изгнание из страны.
Или хуже.
Веран кусал губу.
- Теперь я переживаю. Нужно ехать. Мне будет лучше, когда мы сядем вместе и все это обсудим. Мне будет лучше, когда все будет в руках Ро и Элоиз, - он посмотрел на Ларк. – Хотел бы я, чтобы она поспала дольше.
Я допила бульон, размяла ладонь и снова взяла уголек.
ПОЧЕМУ ЛАРК? – написала я.
Он разглядывал два слова миг, и я добавила: ДЛЯ СПАСЕНИЯ.
Он поджал губы и посмотрел на спящую бандитку.
- Я верил, что только она не участвовала в твоем похищении. И… я думал, что она могла помочь, но теперь не уверен. Думаю, я был идиотом.
После мига тишины он посмотрел на меня и увидел мою приподнятую бровь. Его опаленные солнцем щеки стали краснее, и он пожал плечами.
- Я думал, что она поможет мне найти Мойру Аластейр. Знаешь историю о дочери королевы Моны и посла Ро? Той, которую похитили в Матарики годы назад?
- Уа, - я слышала об этом, говорили, что это была дипломатическая затея, чтобы Восток подавил Моквайю из-за пропажи принцессы Люмена.
Веран покачал головой.
- Я глупо подумал, что смогу отыскать следы Мойры, и что Ларк мне поможет. И она еще может помочь – у нее в лагере есть девушка, думает, что она из Люмена. Если это не она, она может помочь поискать в карьерах, - он заерзал и ткнул палкой костер. – Но теперь я понимаю… во всех историях Солнечный щит – или неприкасаемое божество пустыни, или убийца, желающая выгоды для себя. И, наверное, часть меня думала, что, что бы ни оказалось правдой, я смогу использовать это – ее легендарную силу или ее отчаяние. Но она не такая. Она… просто человек, старается, как может. Она, конечно, потрясающая в этом, - он посмотрел на нее почти с благоговением. – Но я не могу просить ее лезть в то, что уже не ее дело. Ей хватает своих проблем, и я предпочел бы сделать ее бремя легче, а не добавлять груз.
Я не знала, что подтолкнула его к монологу, но он, казалось, размышлял вслух, а не отвечал на мой вопрос. Я похлопала его по руке. Он посмотрел на меня, все еще немного красный, а потом мимо меня, на пустыню. Он нахмурился.
- Похоже на дождь, - сказал он.
Я оглянулась на запад. Над ивами поднимались тучи, зловеще черные внизу.
- Стоит ехать дальше, - сказал он, но я схватила его за колено, не дав встать. Он с вопросом в глазах посмотрел на меня.
Я замешкалась над пергаментом.
ЯНО, - написала я. – ОН В ПОРЯДКЕ?
- Он в Пасуле, - сказал он, и это не было ответом, Веран. – Он сильно переживает за тебя. Он был раздавлен в замке. Что? – он опустил голову и посмотрел на мое лицо. – Ты делаешь такое выражение, когда слышишь о Яно… словно не хочешь его видеть. Я думал, вы были влюблены друг в друга?
Меня задело «были». Прошедшее время. Я выдохнула. Я не знала, как выразить это на бумаге, а Веран был мне не так близок, чтобы понять.
Яно не был влюблен в меня. Он думал, что влюбился в меня. Думаю, я всегда знала правду, но закрывала глаза – он любил то, что я принесла с собой.