(К 330-ЛЕТИЮ ОСНОВАНИЯ ДЕРЕВНИ ЩИГРЫ)
ЧАСТЬ 1. ПАХНУТЦЕВА ДОРОГА
"...а ниже Семицы Донецкие и Лещина на Семи Меловой брод, а в тот брод з дороги Муравские и с Ызюмские ходят татарове в Русь …по Пахнутцовои дороге на Кромы и на Орел"
Книга Большому чертежу
Официальная щигровская историография связывает возникновение сторожевой крепости (и населённого пункта при ней) в верховьях реки Щигор с пролегавшей поблизости Пахнутцевой (Пахнутцкой) дорогой - одной из дорог, по которой крымские татары вторгались в пределы Русского государства. Поэтому рассмотрим, что представляла собой эта татарская сакма в конце XVI - первой половине XVII вв.
Пахнутцева дорога являлась ответвлением Муравского шляха. Загоровский В.П. в монографии "Белгородская черта" определил начало этой дороги от Думчего кургана (территория современного Прохоровского района Белгородской области) [1].
Исследователь Муравского шляха Андрей Словохотов, ссылаясь на описание набега Урак-Мурзы 1623 г., переносит начало Пахнутцевой дороги немного южнее Думчего кургана, непосредственно к современному посёлку Прохоровка [2].
Таким образом, отделившись от Муравского шляха, Пахнутцева дорога огибала Думчей курган и шла на северо-запад к верховьям реки Псла, и далее в том же направлении пролегала к междуречью верховий небольших речек Запсельца и Ржавой Семицы. Здесь дорога поворачивала на северо-восток и шла по левобережью Ржавой Семицы к Меловому (Мелевому) броду на Сейме (Семи) [3].
Упоминание о Меловом броде и сведения о направлении дальнейшего маршрута Пахнутцевой дороги содержатся в "Книге Большому чертежу" (КБЧ) - подробному описанию карты всей территории России XVI - XVII вв., составленному ещё при Иване Грозном и дошедшему до нас в редакции 1627 года:
"А ниже Лещина 10 верст пала в Семь речка Хон, а вытекла Хон из под Пахнутцковой дороги. А Пахнуцкова дорога промеж Лещина и Хону от реки Семи в Мелевой брод"[4].
Следовательно, Меловой брод находился на реке Сейм (Семь) между устьями рек Хон и Лещина, в районе современного райцентра Солнцево.
От Мелового брода Пахнутцева дорога уходила в междуречье Лещины и Хона, поднимаясь на Тимско-Щигровскую гряду, являющуюся водоразделом между Днепровским и Донским водным бассейнами. Поднявшись на гряду, дорога поворачивала на северо-запад, к водоразделу верховий речек Рати (бассейн Днепра) и Щигора (бассейн Дона), проходя рядом с тем местом, где теперь стоит город Щигры:
"А Рать вытекла из под Пахнуцковой дороги" [4].
Здесь от Пахнутцева шляха отделялась дорога к старому Курскому городищу, пролегавшая по водоразделу рек Рати и Тускарь. Она во многом совпадает с современной трассой Курск - Щигры. В РГАДА, в описях оклеенных столбцов по Курску Поместного приказа, автору удалось найти название этой дороги. В конце XVII в. она звалась Большой Рацкой Есеновой дорогой [5]:
Потом Пахнутцева дорога огибала верховья речки Тускарь и шла в направлении верховий речки Сновы. Где-то на этом отрезке от неё ответвлялась Луковская дорога [6], которая шла к Луковецкому броду на реке Быстрой Сосне [7] и далее, вдоль правого берега р. Неручи, к городу Новосиль. Здесь Луковецкая дорога вклинивалась в Новосильскую дорогу, которая шла от Ливен к Новосили и далее на Чернь и Крапивну.
Названия Пахнутцевой и Луковской дорог в документах XVII века зачастую являлись синонимами. Вот, например, Луковская дорога упоминается как Пофнуцкая сакма в челобитной 1651 г. о возобновлении Луковского острожка [8, 9]:
А это Пахнутцева дорога в верховьях реки Тускарь, названная Луковской сакмой в Писцовой выписи о вотчине монастыря Курской иконы Божией Матери 1645 года [10]:
В верховьях реки Сновы Пахнутцева дорога покидала пределы Курского края и далее пролегала в границах современной Орловской области между двух рек - верховий Оки с левой стороны, и Неручи с правой стороны [11]:
"Река Ока вытекла из чистово поля от Раковых-колков, а Раковы-колки тож из-под Пахнутцовой дороги". "Река Неруч течет от верху реки Оки с версту, из под Пахнутцовой дороги". [4]
Далее эта дорога шла "с полверсты" правее истоков колодезя Тагин и речки Руды:
"Тагин и Руда вытекли из-под Пахнутцовой дороги". [4]
В верховьях реки Руды от Пахнутской дороги ответвлялась Царёва дорога [12], которую некоторые источники ошибочно считают "Пахнутцевой". Царёва дорога пролегала от речки Руды по водоразделу рек Оки и Рыбницы к Быстрому броду на Оке, затем через Царёв брод на Орлике и через Царёв брод на Мезенке подходила к Орлу и, обогнув его, шла далее на север по водоразделу рек Оки и Нугри к Болхову, где соединялась со Свиной дорогой [13, 14].
Основная же ветвь Пахнутцевой дороги от речки Руды пролегла к верховьям речек Рыбницы и Оптухи (притоков Оки), и колодезя Щижа (притока Оптухи) и далее почти строго на север до города Мценска.
В начале XVI столетия начались набеги крымских татар на Русские княжества, совершавшиеся практически ежегодно. Только за первую половину XVI века летописи упоминают о 43 нападениях со стороны Крымского ханства. Главной целью походов степняков был грабёж и захват пленников. Поэтому они избегали затяжных сражений и редко осаждали крепостные укрепления, предпочитая грабить деревни и сёла.
Часто во время набегов крымское войско использовало Пахнутцеву дорогу для вторжения в пределы Московского государства или для отхода с захваченными трофеями и пленными.
Стремясь обезопасить южные границы от ежегодных опустошительных набегов ногайских и крымских татар Русское государство с 1520-х годов начало строительство в лесах за рекой Окой оборонительной линии, названной позднее Большой засечной чертой. Строительство засечной черты, состоящей из лесных завалов, рвов, земляных валов, частоколов, острогов и крепостей, было закончено в 1566 году. Этот оборонный рубеж, протянувшийся более чем на 1000 километров, перекрыл все основные дороги (в том числе и Пахнутцев шлях), по которым совершались татарские набеги на Русское государство.
Кроме того, во второй половине XVI века Московским государством южнее Большой засечной черты в "Диком поле", было построено шесть крепостей: Болхов, Чернь, Мценск, Новосиль, Орёл, Кромы, что, по мнению Андрея Словохотова, является "бескомпромиссным огораживанием Пахнутцевой дороги" [15]:
В 1571 году вновь назначенным начальником всей пограничной службы боярином воеводой Михаилом Ивановичем Воротынским была проведена реорганизация сторожевой и станичной службы на южных рубежах русского государства. Составленный им "Боярский приговор о станичной и сторожевой службы" регламентировал основные задачи несения пограничной службы, описывал обязанности стационарных сторожевых застав - "сторож" и подвижных дозорных отрядов - "станиц". Согласно "Приговора" из южных пограничных городов ежегодно с 1 апреля до больших снегов на основных татарских дорогах посылались сторожевые заставы - "сторожи" [17].
Кроме того, отдельным "Боярским приговором" было определено, что "сверх сторож … пригоже быти на поле четырем головам" и были обозначены места, где этим головам стоять. Одно из мест размещения стоялого головы располагалось в непосредственной близости от Пахнутцевой дороги, недалеко от Мелового брода на реке Сейм (Семь)[18]:
"…а четвертой голове стояти с Орла на поле на Семи, усть Хону".
В станицу "Боярским приговором" назначались дети боярские и казаки из разных городов, в количестве 96 человек, которые несли государеву службу в три смены, "переменяясь по шти недель и с проездам": "из Орла - девять человек детей боярских да двадцать человек казаков, из Мценска - детей боярских десять человек, из Новосиля детей боярских шесть человек, да казаков десять человек, с Дедилова детей боярских десять человек, да казаков тридцать человек".
Был также расписан маршрут передвижения станицы [18]:
Стоялая голова на реке Семи находилась не долго, и была переведена южнее. В "Росписи детей боярских на полевую службу" за 1579 г. она уже располагается "на Донце на Северском усть Уд" [19]. В том же, в 1579 г. при обсуждении вопроса об улучшении системы наблюдения за татарскими дорогами, у Мелового брода предполагалось разместить сторожу опять же из Орла [20].
С 1586 года на Меловом броде выставлялась сторожа из Ливен [21]:
Рис. 10. Скриншот из книги "Акты Московского государства", том I.
В 1595 г. на берегу одноимённой реки был построен острог Кромы. С этого же года из Кром, на возможных путях вторжения крымских татар, стали выставляться сторожи. Одна из кромских сторож находилась на Пахнутцевой дороге, в непосредственной близости от сегодняшнего города Щигры в районе ставшем, по словам А. Словохотова, ключевым в истории возобновляемого Курска [22]:
"Вторая сторожа верх Тускаря и Теребужа, а стерегут на ей с Кром 4 человека, а переезжают к верх Косоржи до Миципорова лесу" [23].
Действительно, сторожа стояла в стратегически важном месте. В верховьях Тускаря от Пахнутцева шляха ответвлялась Ратцкая дорога, шедшая по междуречью рек Рати и Тускаря к Курскому городищу. А в верховьях реки Косоржи начиналась Ливенская дорога, соединявшая Муравский и Пахнутцев шляхи.
После строительства Курской крепости в 1596 году, из Курска на Пахнутцевой дороге выставлялись две сторожи. Одна из них заменила Ливенскую сторожу у Мелового брода, а вторая стояла в верховьях реки Хон, на Тимско-Щигровской гряде. Ниже описание этих сторож из сохранившейся "Росписи Курским сторожам" 1623г. [24]:
Таким образом, во второй половине XVI в. Пахнутцева дорога, ведшая к Тульским и Заокским городам Русского государства, являлась одним из основных путей для набегов крымских татар. С этим и связано такое пристальное внимание московских властей укреплению обороноспособности территории вдоль Пахнутцевой дороги южнее Большой засечной черты. Однако, с возрождением в 1596 г. Курска Пахнутцева дорога постепенно теряет своё военное значение в качестве одного из основных направлений вторжения неприятеля и только лишь изредка упоминается в документах первой половине XVII в., да и то, в основном, лишь в качестве удобного пути отступления вражеских отрядов [25].
Так, например, в 1618 г. войско гетмана Петра Сагайдачного разорило Путивль, подошло к Курску, однако не стало его штурмовать. Обогнув Курск, Сагайдачный по Ратцкой дороге направился на Пахнутцев шлях, а оттуда по Ливенской дороге к Ливнам. После взятия Ливен, гетман пошёл на Москву, где соединился с войском польского королевича Владислава. После заключения Деулинского перемирия "гетман Саадашной …от Колуги возвратися вспять, шествоваше к Киеву, на Белград чрез Курской уезд в верх реки Пола на Думчей курган" [26]. Через Курский уезд к Думчему кургану войско Сагайдачного могло попасть только по Пахнутцевой дороге. Возле Думчего кургана они свернули на Бакаев шлях, который в некоторых документах XVII века упоминается как "Саадаточный".
По-видимому, после походов Сагайдачного, дороги, по которым проходило его войско, называли Сагайдацкими шляхами. Однако, не все согласны с таким утверждением. Вот, что писал Е.Л. Марков в своей статье о древних татарских дорогах [27]:
Тем более, если верить Далю В.И., то в Курском крае "Сагайдацким шляхом" называли любую окольную дорогу, которая шла к конечному пункту, изгибаясь подобно древку лука - саадаку или сагайдаку [28].
В 1623 г. крымские татары под предводительством Урак-мурзы, пограбив "Орловские, и Карачевские, и Мценские, и Болховские места… шли из Руси, сваляся все месте, покиня свою прежнюю сакму, которую сакмою шли в Русь, и шли назад Пахнуцкою сакмою на Муравский шлях" [29]. На Пахнутцевой дороге в верховьях реки Теребуж их поджидал отряд Курских ратников во главе с Василием Торбеевым и Плакидой Темерязевым. Ввиду численного превосходства татар курчане не решились вступать с ними в бой, а организовали преследование ордынцев. Получив в подкрепление отряд казачьего головы Ивана Анненкова, курчане настигли татар в верховьях Сажного Донца, в двадцати верстах от Белгорода, вступили с ними в бой и отбили часть русского полона [29].
В 1634 г. 20-тысячная татарская орда хлынула на Русь по Изюмскому шляху. Возвращаясь назад, отряд татар численностью 300 всадников, свернув с Пахнутцевой дороги, 4 сентября 1634 г. пограбил и пожёг деревни и села по рекиРати. А 2 октября 1634 г., отряд Ивана Анненкова настиг в верховьях Рати, на Пахнутцевой дороге, 500 татар мурзы Мамет-Казыя. После короткого боя было отбито 52 русских пленника [30].
В мае 1643 г. отряд крымских всадников в верховьях р. Рати свернул с Пахнутцевой дороги на Большую Рацкую к Курску. От Курска крымцев отбили, но они успели пограбить русские поселения вдоль реки Рати [30].
В 1644 г. татары обрушились разом и на польские, и на московские владения. Переправившись через Сейм между Рыльском и Путивлем татарское войско опустошило оба уезда и по Свиной дороге устремилось на север. Отряд путивльского воеводы князя Львова, в содействии с армией польского князя Иеремия Вишневецкого преградил татарам, грабившим Севский уезд, старый путь отхода, вынудив их свернуть со Свиной дороги на Пахнутскую. "Масса ордынцев, гоня ясырь и стада скота, двигалась медленно по Пахнутцевой дороге, выбив по пути колею глубиной "в колено человеку". Следившие за ордой станичники определяли её численность в пределах от 20 до 60 тысяч человек и сообщали, что русский и литовский полон по числу своему равен трети всего татарского воинства. Степняки отходили в полном порядке, с развёрнутыми знамёнами. Пресытившись сражениями и грабежом, татары не стали даже жечь деревни Мелехино и Тестово в верховьях реки Рати, чтобы не вступать лишний раз в бой с русскими ратниками" [30].
Косвенным свидетельством того, что в первой половине XVII века Пахнутцева дорога не играла большой роли в качестве маршрута нападения крымских татар, является опись документа 1630 г. из Поместного приказа РГАДА:
В ней курские дети боярские Илья Дорохов, Артамон Доренский и Мартын Яров ходатайствуют о даче им в поместный оклад дикого поля на берегу реки Семи в непосредственной близости от Мелового брода [31]. Сейчас это территория, прилегающая к современным деревням Конарево и Дорохо-Доренское:
Наивно предполагать, что в XVI - XVII вв. Пахнутцева дорога служила только лишь для набегов кочевников в Московское государство. Использовалась она и для передвижения отрядов русского войска. Шли по дороге в обе стороны московские купеческие караваны, перевозилась в "польские" города "царская казна", предназначенная для выплаты служилому сословию денежного оклада. Направлялись по Пахнутцевой дороге и посольские караваны, везущие щедрые царские подарки крымскому хану.
В лесах, простиравшихся вдоль Пахнутцевой дороги, находили себе прибежища беглые люди, вороватые и разбойные, о коих еще при Иване Грозном худая слава шла "…нет-де у белого царя вора супротив курянина, из-под курисы яйсо выкатит…". Объединившись в разбойничьи шайки - ватаги, они промышляли грабежом на большой дороге. Могли ограбить и одинокого путника, и царский обоз, при случае, отбить у возвращавшегося с набега небольшого татарского отряда награбленное добро и пленённый люд.
До сих пор в деревнях и сёлах, разбросанных вдоль Пахнутцевой дороги, рассказывают истории о легендарном разбойнике Кудеяре, эдаком курском "Дубровском-Робингуде" из сельца Теребуж. Якобы жил Кильдеяр Иванович, сын боярина Марка Толмача во времена царя Ивана Грозного. Сбежав от его опалы, стал знаменитым разбойником Кудеяром. Пошаливал он на Пахнутцевой "большой дороге" и клады свои скрывал где-то возле неё. Один из таких кладов, был найден 24 июня 1887 г. при корчевании старых пней у деревни Семеновки (рядом с Пахнутцевой дорогой). Под одним из пней нашли медный сосуд, содержащий 6,5 килограмм русских серебряных денег XVII века. Находку местный помещик Н. И. Бровцын безвозмездно передал Петербургской Академии Наук. А сам Кудеяр по семейному преданию, после разбойной жизни раскаялся, постригся в монахи и почил в возрасте 80 лет под именем Питирима в Соловецком монастыре. Однако его последователи, "кудеяровы дети" не бросили преступный промысел и продолжали "пошаливать" на дороге и в конце XVI, и в XVII веке.
Не брезговали в те неспокойные времена разбойным делом, в промежутках между ратными подвигами, и курские дети боярские из порубежных деревень. Так, например, 26 ноября 1634 г. по челобитью курчанина Кузьмы Григорьева сына Боева, курский воевода князь Петр Григорьевич Ромодановский посылал "с обыском" в Обмятцкий стан "в деревню Шелимову" на речке Снове во "вдовино поместье Дарьино Климовой жены Шелимова" курчанина сына боярского Анцифера Криволапова. В процессе "обыска" "пречистенский поп Михайла по священству", а "семнадцать человек детей боярских да восемь человек крестьян по крестному целованию" сказали, что "Клим Шелимов убит не на государевой службе, убили его на воровстве". В результате за Дарьей Климовой женой осталось только "три места дворовых", а усада и все пашенные земли и угодья были даны Кузьме Боеву "в его оклад в двести пятьдесят чети". [32]
После завершения в 1658 г. строительства Белгородской черты набеги татар по Пахнутцевой дороге прекратились. Небольшие группы степняков еще прорывались через заграждения, сооруженные по черте, однако их быстро настигали и просто не давали дойти до Пахнутцевой сакмы. Хотя ничто не мешало татарам подойти к Курску с запада, в обход Белгородской черты, что они и сделали в январе 1662 года. От самого города татары были отбиты курским гарнизоном. А в Курском уезде татарская война продлилась с 8 по 14 января. Враг успел настолько пограбить уезд, что в 1663 г. было запрещено с жителей его собирать хлебной налог "ради их разорения". [33]
Таким образом, вышесказанное свидетельствует о том, что в первой половине XVII века Пахнутцева дорога только иногда использовалась для набегов татарской конницей, да и то лишь для возвращения с награбленными трофеями. Никакой необходимости в сооружении в середине XVII века в верховьях реки Щигор крепости не было. Документы о строительстве этой крепости в сохранившихся книгах и столбцах Белгородского стола Разрядного приказа отсутствуют. Следовательно, версия Щигровского краеведческого музея о том, что история города Щигры, как крепости на Пахнутцевой дороге, начинается в середине XVII столетия абсолютно несостоятельна.
ИСТОЧНИКИ:
1. Загоровский В.П. "Белгородская черта" стр. 51.
2. Словохотов А. Историко-географические загадки Думчего кургана. https://ugrim.blogspot.com/2019/10/blog-post.html?view=classic
3. Бобов А. Пахнуцкий шлях и преподобный Пафнутий Боровский. http://ratnik-31.ru/publikacii/54
4. Книга Большому чертежу, под ред. К.Н. Сербининой. Изд-во АН СССР, 1950 г.
5. РГАДА, ф.1209, оп. 1225i, л. 201 об.
6. Словохотов А. "Поиски Луковской дороги".
7. Словохотов А. "Луковской острог. Муравский шлях. Пахнутцева дорога. Луковецкий брод".
8. Труды Орловской ученой архивной комиссии, выпуск 3, типография С.А. Зайцевой, г. Орёл, 1895 г., стр. 17-18.
9. Егорова О.В., Юдина Р.А. "К истории Луковского острожка". https://maloarhangelsk.ru/lukovskiy-ostrozhek/
10. Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских при Московском университете, книга третья за 1896 г., Москва, 1896 г., часть V "Смесь", стр. 30.
11. Пясецкий Г.М. "О четырех главных дорогах, которыми крымские татары вторгались и опустошали пределы нынешней Орловской губернии". Орловские епархиальные ведомости, №19 за 1870 г.
12. Куприянов И. "На границе с диким полем". http://tagino.narod2.ru/index/0-3
13. Тугарев А. "Прогулки по Орлу". https://po-orlu.livejournal.com
14. https://dor-zhur.livejournal.com/119787.html
15. Словохотов А. "О Пахнутцевой дороге". http://old-kursk.ru/book/slovohotov/st190603-1.html
16. Мартакова З.И. Физико-географическая нагрузка "Большого Чертежа" на пространстве от Москвы до Перекопа (Реконструкция маршрутов степных шляхов в междуречье Дона и Днепра в XVII в.)
17. Акты Московского государства: Том I. Разрядный приказ. Московский стол. 1571-1634., СПб, 1890, стр. 2-5.
18. Там же, стр. 6-7.
19. Там же, стр. 33.
20. Словохотов А. "Меловой (Мелевой) брод на Сейме. https://ugrim.blogspot.com/2016/02/blog-post_92.html
21. Акты Московского государства: Том I. Разрядный приказ. Московский стол. 1571-1634., СПб, 1890, стр. 59.
22. Словохотов А. "Система кромских сторож 1595 года, на пороге возобновления Курска". https://ugrim.blogspot.com/2017/07/1595.html?view=magazine
23. Акты Московского государства: Том I. Разрядный приказ. Московский стол. 1571-1634., СПб, 1890, стр. 63.
24. Беляев И. Д. "О сторожевой, станичной и полевой службе на Польской Украйне Московского государства, до царя Алексея Михайловича". - М., 1846, стр. 70, 72-73.
25. Николаев А.С., Житков С.М. Краткий исторический очерк развития водяных и сухопутных сообщений торговых портов в России, Тип. М-ва путей сообщения (Т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1900 г., стр. 58-59.
26. Л-ский А. Еще известие о Московском походе Сагайдачного // Киевская старина. - 1886. - №1. - С. 201.
27. Марков Е. "Древние татарские шляхи Воронежской губернии". Труды Воронежской ученой архивной комиссии, вып. 1, Воронеж, 1902 г.
28. Даль В.И. "Толковый словарь живого великоруского языка". Том 4, Тип. М.О. Вольфа, СПб.-М., 1882 г.
29. Зорин А.В. "Возвращение Урак-мурзы: тактика курских служилых людей в борьбе с татарскими набегами" в сб.Верхнее Придонье: археология, история, вып. 3, Тула, 2008 г., стр. 274 - 282.
30. Зорин А.В., Раздорский А.И. Курский край. Порубежье. Курский край в XVII в. Научно-популярная серия в 20 томах. Т. 6.- Курск: Из-во Курск, гос. пед. ун-та, 2001 г.
31. РГАДА, ф.1209, оп. 1225i, столб. 40005, д. 3
32. Катков С.И., Катков Н.С. "Памятники южновеликорусского наречия. Отказные книги", М. Наука, 1977, стр. стр.147 - 148
33. Танков А.А. "Историческая летопись курского дворянства", М., 1913, гл. XVI, стр. 19
Автор признателен Андрею Словохотову за многочисленные ссылки и публикации о Пахмутцевой дороге в его блоге "Угрим", что значительно облегчило работу по написанию данной статьи.
© Куркулев А., 2020 г.